19 Январь 2014 · Автор: Татьяна Бойко-Назарова

Сало домашнее заморское

Рождество… Ах, как ели в это время на Украине! Помню таинственную кутью, приготовленную бабушкой, и маковый рулет. А после поста была утка с яблоками, начинался Мясоед. И еще помню сало, изгибающееся твердой белой стружкой. Выбегаешь на зимнюю веранду, замершие окна искрятся серебром, отрезаешь кусочек сала, слегка пахнущего смоленой шкуркой, и с тонкой линией «пророси» посередине. И кладешь его на кусочек черного хлеба. Этого «бутерброда» хватало на целый день катания на лыжах.

А в Южной Корее есть почти все: и электроника, и мед, и чистота, и порядок, и даже Крещенские морозы. А сала нет! А я родом из тех мест неподалеку от Диканьки, где хитрецу говорят: «Тебе чтобы сало, да еще и со шкуркой!» Мысленно я произношу это по-украински. А по-русски вспоминаю историю, случившуюся перед Рождеством, еще на первом году нашей жизни в Южной Корее. Рассказать?
Целый год мы жили без сала. Заслышав это слово, мой муж вскакивает и включает компьютер. Над столом разливается его любимая мелодия:

«B;same, b;same mucho,
Como si fuera esta noche la ;ltima vez.
B;same, b;same mucho,
Que tengo miedo tenerte y perderte despu;s.»

Только поет не женский, а мужской голос: Точнее, Игорь Жук:

«Без сала, без сала мучусь,
Хочется сала, аж дідько по кишці шкребе!,
Без сала, без сала мучусь,
Дайте шматочок, бо я можу з’;сти себе».

Глядя на креветки, муж требует продолжения. Придется уступить и прослушать еще один куплет :

«Quiero tenerte muy cerca,
Mirarme en tus ojos, verte junto a m;.
Piensa que tal vez ma;ana
Yo ya estar; lejos, muy lejos de t;.»

«Хочется сала и дрiбку цибулi,
I, може, ковток «Самжене»…
Пенсii; мало — а хочется сала,
Невже ж i життя так мине?! «(*)

Гости под эту песню вздыхают и принимаются за еду, которую бог за границей послал. Я меняю тарелки, ножи и вилки (дело происходит дома), и за десертом из тропических фруктов вспоминаю родную еду. Муж называет ее человеческой пищей. Придется рассказать, как я пыталась ее приготовить в ночь перед Рождеством.

Это было в Южной Корее, где при обилии местных продуктов, я за первые полгода похудела на 5 кг. Говорят, у корейцев несколько другая печень, поэтому свиное сало, сыр и сливочное масло для них «пища вредная для здоровья» . Для пущего страха они добавляют еще слово холестерин, изгоняя вредные продукты из своих магазинов. А недостающие жиры, предохраняющие северные народы от туберкулеза и пневмонии, корейцы получают не со свиным, а с собачьим жиром и мясом. Поросенка с веселым хвостиком жаль не меньше собаки. Южно-корейцы и кореянки спокойно говорят, что хотя бы раз в год ездят в специальные рестораны, где готовят особые блюда из собаки. Это очень дорого, но полезно для их здоровья. Мы не пробовали. Когда я впервые попала на «рынок 5-го дня» и увидала в клетках собак, выставленных на продажу, как кроликов, только больших и толстых, специальных, «мясных», с равнодушными тупыми мордами, я бежала домой сдерживая тошноту и слезы. Меня преследовали глаза нашей собаки боксера. С той поры я обхожу стороной эти самые дешевые в Корее рынки 5-го дня (**). К счастью, в больших городах теперь открыты и привычные нам стационарные рынки. Вот на них-то я и хожу. И не только потому, что эти рынки расположены в больших и светлых павильонах, а потому, что там мне не грозит еще раз увидеть собачатину. «Ну, пожалуйста, короче» — взмолился муж, глядя в опустевшую тарелку.

Я наполняю и продолжаю. Однажды знакомый монгол Мига, тоже профессор КАИСТ, вкуснохимичащий свою родную еду, сообщил, что в Корее сало не продают, а срезают и выбрасывают. Зная Мигу, я не поверила, но все же поехала туда, где сало могли срезать, т. е. в мясные павильоны оптового рынка нашего города.

Использовав весь свой словарный запас, я собрала продавцов на спектакль с элементами балета и пантомимы в исполнении одного актера, т. е. меня. Проблема заключалась в том, что я не могла сказать «Чусэйо» (***) и указать на сало. Сала не было нигде: ни на витринах, ни на продавцах, ни на мне. Продавцы хватались за головы. Мне стало жарко, и я упростила задачу, сказав, что ищу мясо, чтобы приготовить карбонад. Наши женщины знают, что по-французски carbonnade, а по-русски это кусок свинины из филейной части, жареный или запеченный. Очень хорош! Особенно, когда вынимаешь его из духовки, чтобы полить выделяющимся соком, а он шипит. И уже пахнет на всю кухню. Внутри он нашпигован лавровым листом и черным перцем-горошек, сверху посыпан травой душицы. Ну все, молчу. Перехожу к литературным источникам: «Для приготовления карбонада допускается наличие слоя жира толщиной не более 5 мм.» Вот на эти 5 мм превращающиеся, насколько я помню, в 50% , я и надеялась. Но корейцы вместо того, чтобы подсунуть под маленький кусочек мяса большой кусок жира, даже эти 5 мм успели срезать. Нет, это не Украина.

Бросив прощальный взгляд на чисто-розовую вырезку и прочие куски мяса без жил, без жира, без костей, я сгребла в рюкзак подарки продавцов: пару настенных календарей, бутылки с соками и какими-то настойками, холодными и горячими, и еще что-то. Положила сверху непривычно красивое мясо для карбонад и приготовилась сказать: «Аньйонг-хи-кэсэ-йо-о-о …»(****). И тут младшего продавца осенило. Он предложил мне руку и провел в святая святых — за прилавок.

Так начался следующий акт балета под названием «Сало». Распахнулась дверь холодильника, и продавцы стали выносить оттуда свой ассортимент. «Есть!» — закричала я. Вот оно, сало, аккуратно срезанное, уложенное в большие целлофановые мешки, замороженное до состояния и размеров строительных железобетонных плит. Счастью продавцов тоже не было предела. Хозяин магазина стал уговаривать меня увезти хотят бы парочку плит, т. к. в холодильнике места не хватает. Но когда я сказала, что мне нужно всего 200 г, плита со стуком упала на пол. Мне стало очень стыдно, и я пообещала прийти через неделю с мужем. Может, эта плита сала ему пригодится для чего-нибудь.

В следующем акте магазинного балета мне отпилили 200 г сала, и все стали пить зеленый чай. Обрадованный находчивостью своего персонала хозяин захотел расспросить меня хорошенько о всем. И вот неизбежный вопрос, откуда я приехала? Не придумав ничего лучшего, я сказала честно: «Молдова». (Паспорт этой страны оказался у меня в результате Перестройки.)

Корейцы очень обрадовались, что мне так повезло. А младший продавец доверительно сообщил, что мечтает заработать много денег, чтобы поехать «на Молдова». Только очень богатые могут провести там медовый месяц! Я поперхнулась чаем, но не сильно, т. к. эту заветную мечту мне уже поведала на паспортном контроле в аэропорту Incheon молодая кореянка. Потом она удивилась не меньше меня, узнав, что Молдова это не Мальдивы, а две большие разницы. Они похожи только на английском: Moldova [moldova] — Maldives [moldaivz].

Когда я закончила кашлять сквозь слезы, продавцы налили еще по чашечке чая и спросили, а что делают на моих островах, куда весь мир так мечтает поехать, с салом? Я сдержалась, чтобы не сказать: «Все!» Но сообщила, что лично я на сале жарю мясо, которое они продают без сала. «А потом?» — испугались холестрина продавцы. «А потом убираю» — успокоила я их. Зачем уточнять, что я убираю и сало, и мясо со сковородки, чтобы наполнить ими большой, настоящий болгарский перец. Немного риса я туда тоже добавляю. «И добавляю побольше перца чили» — сказала я вслух. Корейцы вздохнули с облегчением. От чашечек зеленого чая исходило тепло дружелюбия и плыло среди витрин, прилавков и холодильников. И тут корейцы сгрудились и шепотом открыли мне страшную тайну.

— Говорят, где-то на земле есть люди, совершенно дикие люди, которые сало… едят!
— Не может быть! — воскликнула я.

Я уже хотела было рассказать продавцам известный анекдот, как украинец в аэропорту путает сало с наркотиком; но, почувствовав, что супружеский долг толкает меня на кухню, решилась замолчать. Пришло время сказать по-корейски: «Аньйонг-хи-кэсэ-йо-о-о …» — пребывайте в мире и благополучии.

Рождество, Южная Корея, 2003 год.
_______________________________________________________________________
(*) Перевод этой песни с украинского звучал бы так:
Без сала, без сала мучаюсь,
Хочется сала так, что черт по кишке скребет.
Без сала, без сала мучаюсь,
Дайте кусочек, а то я могу съесть себя.
Хочется сала и чуточку лука,
И, может, глоток «Самогона»,
Пенсии мало, а хочется сала,
Неужто и жизнь так пройдет?

(**) Как и в старину, в Корее «рынок 5-го дня» проводится раз в пять дней. Только в разных местах. В одном районе города это рынок «1-го и 6-го числа», в другом — «2-го и 7-го» и т .д. Это означает, что, например, в первом районе рынок будет 1-го, 6-го, 11-го, 16-го, 21-го и 26-го числа каждого месяца. А во втором, соответственно, 2-го, 7-го, 12-го, 17-го, 22-го и 27-го. В разных местах изменяется лишь «начало отсчета», но период 5 дней остается постоянным. Это, наверное, потому, что раньше в Корее не было 7-дневной недели, а таких удобных рынков «с плавающим графиком» было 90%. Теперь появляется все больше стационарных.

(***)»Чусэйо» — Дайте, пожалуйста.

(****) В Корее не так-то просто сказать: «До свидания!» Тот, кто уходит, прощается с хозяевами словами: «Аньйонг-хи-кЭсэйо!» А те, кто остаются в доме, желают уходящему доброго пути словами: «Аньйонг-хи-кАсэйо!».

Автор Татьяна Бойко-Назарова