ТАМБОВСКИЕ РАССКАЗЫ. ЧАСТЬ VI. ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ ВОКЗАЛ ИЛИ ТАЙНА СТАРОЙ ФОТОГРАФИИ.

Старая пожелтевшая фотография Тамбовского железнодорожного вокзала. Казалось бы, ну что в ней такого, особенного. Красивое старинное вокзальное здание, какие-то люди с трудом различимые столпились у одного из выходов, извозчики в ожидании клиентов, вот и всё, пожалуй. О чём тут можно говорить? Но, не спешите с выводами. Вы даже не подозреваете, что это не просто фотография. Она хранит тайну. Какую же тайну она может хранить, и о чём может рассказать? Об этом вы сейчас узнаете. Просто внимательней и пристальней в неё всмотритесь и представьте себе, что вы в XIX веке, и стоите среди этой толпы людей у входа в вокзал. Закройте на минутку глаза, сосредоточьтесь, и мысленно войдите в его просторный прохладный зал. И вскоре она вдруг оживёт, и вам откроется тайна этой фотографии, если вы, конечно, обладаете образным мышлением и воображением. И, это не мистика. Сейчас вы в этом убедитесь.

Тамбовский ж.д. вокзал. Построен 22 декабря 1869 г.

  Вокзал. Удивительное место, связанное с романтикой путешествий. У многих людей, входящих сюда, он может вызвать волнение, переживания, а иногда даже бурю эмоций и чувств, которые они не в силах сдержать и скрыть. Радость встреч и печаль расставания. Надежды, отчаяние и восторг. В нём никогда не иссякает людской поток. И вы здесь на какое-то время приобретаете для себя новый статус. Купив билет на поезд, вы становитесь пассажиром. Уезжающие, приезжающие, провожающие и встречающие. Слёзы радости на лицах и слёзы горечи от разлуки. Глядя на старинную фотографию вокзала, сохранившегося до настоящего времени, иногда задумаешься, сколько людей видели эти стены на своём веку. Сколько судеб прошло через него. В те далёкие времена, когда его открыли, к нему съезжались пассажиры на извозчиках, пролётках и экипажах. Элегантные дамы в длинных пышных платьях и шляпах с широкими полями по тогдашней моде в сопровождении своих мужей или кавалеров. С горой чемоданов и багажа, услужливо подхватываемых носильщиками в форменных фуражках, белых фартуках и больших медных бляхах на груди. Стройные, подтянутые военные и штатские лица, солидные и не очень, худые, чахоточного типа и розовощёкие здоровяки с хризантемой в петлице. Важные персоны, статские советники в накрахмаленных, белоснежных воротничках с алым орденским крестом св. Владимира, а то и св. Анны на шее в сопровождении свиты провожающих или встречающих. Офицеры в щегольских, подогнанных мундирах с медалькой или Георгиевским крестом на груди. И чинно шествующие по залу генералы, в красных лампасах, увешанные орденами, с адъютантами, денщиками, большими чемоданами и баулами. Пассажиры первого и второго класса. Белая кость. И простой народ, мещане в пиджаках, сапогах, и косоворотках, крестьяне в заплатанных армяках, и лаптях. Важные персоны, и обедневшие помещики, промотавшие свои состояния, мелкие чиновники, и простой народ с котомками, сумками, корзинами и мешками – третий класс и общий вагон.
В просторном зале шум, гомон, доносятся гудки паровозов с путей. Очередь у вокзальных касс и у стойки буфета. И хлынувший вдруг из широко распахнутых дверей поток людей с перрона, сошедших с прибывшего в город поезда. Радостные возгласы, смех, а кому-то, видимо, и не до смеха. Печаль на лице, горестно поджатые губы. Безрадостной, наверно, была поездка или же приезд, не сулит ему ничего хорошего. Из-за массивных, остекленных дверей ресторана, слышны приглушённые звуки рояля.

Интерьер ресторана XIX века.

  Вокзальный ресторан. Ярко освещённый зал. Блестящая публика и скромно одетые господа. Элегантные дамы в роскошных платьях, провожающие родственников и знакомых, и отъезжающие в строгих дорожных нарядах. Мужчины в сюртуках и фраках. Блеск бриллиантов и дешёвых серёжек с поддельными камнями. Золото погон на офицерских мундирах. Звон бокалов. Солидные господа и подвыпившие представители купеческого сословия, пронырливые приказчики и грузные церковные чины. Услужливые официанты с прямым пробором и тонкими усиками, напомаженные бриллиантином, виртуозно снующие с подносами в проходах между столиками, ловко подающие различные блюда и напитки. Звуки рояля в дневные часы и оркестра по вечерам, наигрывающие вальсы и томные романсы о разбитой любви. Тянется к потолку, богато украшенному позолотой, синий дымок дорогих папирос. Запах табака, смешанный с ароматом духов, ресторанного меню и кофе, витает в воздухе. Ковры на паркетном полу. Зелёные пальмы в больших кадках и массивные, волнистые портьеры на окнах. В шуме ресторана, через определённое время, слышится звон вокзального колокола, извещающего об отправлении поезда и прощальный гудок паровоза. И, вот, мимо окон ресторана начинают медленно проплывать вагоны, постепенно ускоряясь, они исчезают, унося своих пассажиров, прильнувших к окнам, и машущих на прощанье провожающим руками, и платочками.

А ресторан продолжает жить своей жизнью, приглушённые звуки рояля, звон посуды, гомон, отдельные громкие голоса и выкрики, какого-нибудь не в меру расходившегося, подвыпившего посетителя, на которого брезгливо и презрительно оглядываются, а подошедший метрдотель всячески старается успокоить гуляку. Но, не все посетители пришли сюда, чтобы встретить или проводить кого-то. Часть публики является завсегдатаями вокзального ресторана. Им нравится его просторный, светлый зал, богато обставленный с красивым интерьером, и они с удовольствием проводят тут время в кругу друзей и знакомых. Их узнают официанты и услужливо усаживают на заранее забронированные места, и угодливо согнувшись, доверительно сообщают важному клиенту:

— Свежей икорки, намедни привезли, ту, что вы предпочитаете. Не подать-с. А каши гурьевской, она сегодня ой, как хороша, а расстегайчиков не изволите-с, и, получив заказ, устремляются на кухню в предвкушении щедрых чаевых. Захаживает сюда и молодёжь из числа любителей музыкального искусства послушать музыку за рюмочкой Смирновской или клюквенной настоечки, и насладиться пением и экстравагантным видом известных всему городу ресторанных певичек, одетых иногда немного легкомысленно в слишком открытые яркие сценические наряды. Шокируя своим видом патриархальных, богобоязненных пожилых матрон, испуганно осеняющих себя крестным знаменем. Восклицающих при этом.

— Господи. Спаси и сохрани. Страсти господни. Что «деется-то». Совсем стыд потеряли. «Нешто» так одеваются. Срам один.

А некоторые, более состоятельные господа, чаще из богатых купцов, которые могут себе позволить роскошь сорить деньгами, одаривают крупными купюрами этих сладкоголосых, соблазнительных сирен, в тайной надежде завоевать их благосклонность и увести у менее удачливого соперника. Другие же приходят сюда не только из любви к искусству или вкусно поесть. У них на уме нечто иное. Они горят желанием и одержимы одной целью, пригласить за свой столик одинокую посетительницу ресторана, определённого толка, не очень обременённую принципами морали. Но, всё здесь выглядит чинно, пристойно и благородно. Лишь бы кого, сюда не пустят. Внушительного вида швейцар, угодливо кланяющийся входящим господам, не пропустит сюда кого не надо, всякую там шваль. Намётанным глазом он сразу же определяет, кто есть кто, и кому вход сюда заказан. Возражения и уговоры не помогут. Всякую, как он её называет, шушеру, он в зал не впустит, тут же выпроваживает, а если попадается кто-то слишком уж настырный, его тут же усмирял, несущий службу при вокзале городовой с толстой шеей, походивший на борца, с пышными усами и шашкой на боку, явно имевший здесь, какой-то свой интерес. Он внезапно появлялся неизвестно откуда и спрашивал зычным голосом. – Это, что. Кто, нарушает. В околоток захотели? Никто в околоток не хотел, и нарушитель быстро ретировался. Со словами. – А, я что, я ничего, я так…
Какой калейдоскоп лиц, чинов, званий и сословий. Сколько людей побывало в залах старого вокзала за эти, промелькнувшие столетия. Сколько событий здесь пронеслось. Революции и контрреволюции, красные и белые, войны и мирная жизнь. Было ли это на самом деле или это какой-то мираж. А, все эти люди, глядящие на нас со старых фотографий. Даже не верится, что они, когда-то реально были… Любили, страдали, радовались и горевали. От них остались лишь их тени в виде отпечатков на старых снимках. Чем, и зачем они жили? Вопрос далеко не простой, и не разрешимый. Неужели всё это, когда-то было, а потом исчезло навсегда в туманной дымке времени. Ничего не оставив после себя. Только старый вокзал помнит ту эпоху и многое мог бы рассказать. Но, увы, он молча провожает своих пассажиров, храня их тайны, высказанные ими в порыве откровенности, а иногда раскаяния, и отчаяния при расставании. О которых больше никому не дано знать, Они, так же, как и носители этих тайн, давно исчезли, унесённые, равнодушным ко всему, безжалостно бегущим временем. Растаяли навсегда в туманной дымке ушедших эпох.

 
Император Николай II на Тамбовском вокзале.

Старинный вокзал на пожелтевшем снимке. Как много он мог бы рассказать о своих рельсах, шпалах, стрелках и путях, бегущих куда-то вдаль, кондукторах, старых и новых начальниках в мундирах и цивильной одежде, старых вагонах с керосиновыми фонарями и паровозах. О промелькнувших эпохах, людских судьбах и судьбе страны.  О воинских эшелонах в лихолетье и встречах, под медь оркестра, царствующих особ. Да, видели эти стены и самого Императора. Самодержца Всея Руси. Его Императорского Величества Николая II. Царя Польского. Князя Финляндского и прочая, и прочая. Под звуки государственного гимна «Боже, Царя храни» и встречного марша, хлебом и солью встречал Тамбов божьего помазанника. Мы, Николай II. Так, бесславно и трагически, окончившего свои дни в изгнании в своей, восставшей против него стране. Прибывшего в Тамбов к освящению забившего вдруг из-под обрывистого берега реки со странным названием Цна, Святого источника. Недалеко от величественного церковного храма. Так решили святые отцы города. Правда, потом пошел слушок, что родник вроде бы, как бы, и не сам забил. А, дело-то, вроде было рукотворное. Об этом потом писалось в большевистских газетах. Ну, что же, не нам об этом судить, дело это прошлое. Да, и источник этот потом иссяк. И к вокзалу он отношения, как бы, не имеет. Разве вот, только, что Императора побеспокоили. Но, наверно, всё же не зря. Дело то благое, и народу в радость увидеть самого Царя. Императора. Да, и исцелил он, наверняка, многих болящих и страждущих. Из тех, кто поверил в его святость. Он ведь забил в Святом месте, именно там, где по преданию в очень давние времена святой Питирим, живший в этих местах, молился, и к нему потом пришло видение в виде Иисуса Христа, с которым ему удалось побеседовать, о чём он писал в своих записях, дошедших до нас.

Вглядываясь в эти старинные снимки, давно ушедших лет, невольно задумываешься о том, как же быстро и неумолимо летит время. Словно состав скорого поезда, только тронувшийся от вокзала, и вот он, быстро набирая скорость, стремительно пролетает мимо по блестящим стальным рельсам. Мелькая окнами, сливающимися в одну сплошную широкую полосу и мигнув на прощание красными фонарями на последнем вагоне, уносится в какую-то неоглядную даль.  Поезд ушёл, а вы остались на перроне вокзала. Спешить вам уже некуда.

Перрон вокзала тогда и сегодня.

Но жизнь продолжается, и вы через какое-то время, купив билет в вокзальной кассе, снова станете путешественником и пассажиром, и впереди вас ждёт дорога.  Дорога в мечту, а может и совсем не в мечту, а в нечто иное, во что-то приятное или не очень приятное.

Как, оказывается, много может рассказать обычная фотография, если внимательно всмотреться в неё, и дать волю своему воображению. Теперь вы сами в этом убедились. И ничего необычного здесь нет… Так или почти так, но всё это когда-то было. Приходили и уходили поезда. Приезжали и уезжали люди. Их так же встречали и провожали. Сверкали ярким светом хрустальные люстры вокзального ресторана. Суетились официанты, неумолкаемый гул голосов заглушали звуки оркестра, а когда на небольшой сцене появлялась в сверкающем наряде его солистка, зал замирал, и в полной тишине лишь слышалось полное драматизма сопрано ресторанной дивы, исполняющей, какой-нибудь модный в то время душещипательный романс о неразделённой любви. Когда она заканчивала петь, раздавались шумные аплодисменты, разогретых винными парами, её почитателей, которые вскакивали с мест и кричали.

– Браво! Бис!

Исполнив несколько песен своего репертуара, певица уходила на перерыв под шумные аплодисменты не очень трезвой публики. К ней, подскакивали разгорячённые поклонники и наперебой приглашали за свой столик. Иногда она благосклонно соглашалась, смотря, кто приглашал. Светские дамы из местного дворянства, ревниво и презрительно смотрели ей в след и что-то говорили на французском, а те, кто были попроще, и не владели заграничными языками, на своём родном, но смысл был в принципе один и тот же. Поздно ночью ресторан закрывался, публика разъезжалась по домам и вокзал на некоторое время затихал. Пассажиры, в ожидании поезда, мирно засыпали на лавках или же, расстелив какую-нибудь дерюжку, прямо на полу, кто где смог пристроиться. Культурная публика коротала время в залах ожидания в креслах с сидениями со спинками, обтянутых бархатной материей. А местное ворьё хищно присматривалось к спящим, выбирая очередную жертву, не забывая при этом следить за дежурящими ночью жандармами, стараясь не попадаться им на глаза. Их опасения были совсем не напрасны. Они прекрасно знали, что эти, скорые на расправу, блюстители порядка своими пудовыми кулаками могли бы свалить быка с одного удара. Но. вот снова наступало утро. И сонные пассажиры переходили на перрон вокзала в ожидании скорого прибытия поезда. В шумной суете вокзала слышались иногда громкие причитания и плачь обворованных пассажиров из тех, кому не повезло, но никто помочь их беде уже не мог. Разве, что городовой рявкнет на какую-нибудь зарёванную бабу или мужика.

— У, раззява. Дрыхнуть меньше надо было, да за барахлом своим смотреть получше. Возись тут с вами.

В, назначенное время снова открывался ресторан. «Чистая» публика шла завтракать, заказав чаю с баранками из кипевшего огромного медного самовара, кто победней, и разворачивая свои свёртки, и тряпицы со снедью из дома, приготовленной в дорогу, под неодобрительные взгляды официантов, к которым обращались тогда — «Человек», да, и официантами их стали называть, наверное, немного позже, подражая французам, взяв это более благозвучное слово из французского языка. Публика посолидней, наслаждалась изысками местной кухни и водочкой или же сладкой настоечкой, и вновь шумел ресторан. На вокзале бурлила жизнь, а из приоткрытых окон, доносились гудки паровозов.

.  
Вместо эпилога.

. Вот, вы и узнали, как я вам обещал, многое из того, что хранила эта старая фотография, совершив виртуальную экскурсию в XIX-е столетие. А, прилагаемые картины художников и фотографии того времени, служат прекрасной иллюстрацией к повествованию, погружая нас в те далёкие незапамятные времена. Создавая более яркое и наглядное представление о людях, их образе жизни и обстановке того времени, о первоначальном виде Тамбовского вокзала и его нынешнем состоянии.

Интерьер ресторана XIX века, дающий наглядное представление об окружающей обстановке, оформлении зала и моде того времени.

Возможно, примерно так выглядел зал ресторана Тамбовского вокзала.

Ещё один вид фасада вокзала. На нём лучше видны отдельные детали. Люди, извозчики на своих пролётках. Одежда того времени. Цельная картина, дающая более ясное представление об окружающей обстановке вокруг вокзала в те времена.

Тамбовский вокзал в наши дни. На снимке хорошо видно, что после реставрации был надстроен второй этаж здания вокзала. А вместо лошадей, площадь забита современными автомобилями.

Один из шедевров архитектуры XIX века в Тамбове. Прекрасно сохранившийся до нынешних времён. Пожалуй, одно из самых красивых зданий города. Расположенный на высоком берегу реки Цны, окруженный прекрасным парком с фонтанами. Об его интересной и увлекательной истории и тайнах, связанных с этим прекрасным творением архитектурного зодчества, я расскажу вам в следующей моей литературной заметке из серии рассказов о Тамбове и Тамбовском крае, с которыми я хотел бы познакомить читателей. Если вам понравился мой рассказ о Тамбовском вокзале, и я получу одобрение читателей, я расскажу вам о нём, о его бывших хозяевах и окружающих его тайнах…

Присылайте свои пожелания и комментарии. Я, с удовольствием откликнусь на . них отвечу.

Автор В.Копцев. Тамбов. 30.06.2022