Полярные дневники.

Часть 1. Поиски следов пропавшей экспедиции Владимира Русанова.

Владимир Русанов (1875-1913) вошел в историю России как выдающийся исследователь Арктики и отважный путешественник. Он первым провел подробное изучение Новой Земли, а на Шпицбергене открыл месторождения каменного угля, которые до сих пор используются Россией. Его научные работы получили международное признание уже при жизни. Русанов остался для российских полярников примером блестящего организатора и отважного ученого, пионером освоения Арктики.

Сам Русанов был человеком со сложной и трагической судьбой. В 2020 году исполняется 145 лет со Дня рождения Владимира Русанова, а через 6 лет будет круглая дата — 150 лет. Хотелось бы еще раз вспомнить как о самой экспедиции Русанова на шхуне «Геркулес» 1913 года, так и об интригующих поисках этой пропавшей экспедиции, в которых я принимал непосредственное участие в 1973 -1978 г. г. в составе экспедиции газеты «Комсомольская правда».

Поиски следов экспедиции на мысе «М».

Исторические поиски на Таймыре полярной научно-спортивной экспедиции газеты «Комсомольская правда» были проведены в 1973-78 г.г. Начались они в 1973 году по поиску неиспользованного продовольственного склада Русской полярной экспедиции, отправившейся в Арктику на шхуне «Заря» в 1900 году под руководством Эдуарда Толля. Но главная цель более, чем пятилетних поисков — это экспедиции по обнаружению следов трагического путешествия 1913 года экипажа шхуны «Геркулес» под руководством Владимира Русанова. Одной из групп экспедиции газеты, в которой был и автор этих строк, было поручено установить точно координаты стоянки неизвестной экспедиции на западном побережье Таймыра на мысе «М». Эту стоянку обнаружила спасательная норвежская экспедиция 1922 года под руководством норвежца капитана Ларса Якобсена. В ней ключевую роль сыграл известный в то время русский полярный путешественник, живший на тот момент в Диксоне, Никифор Бегичев. Именно он для проведения поисков пригласил девять проводников, оснастил 25 легких нарт, а также собрал аргиш (стадо) из более, чем 500 оленей. Эта спасательная экспедиция с большими трудностями, но все же успешно прошла сотни километров вдоль морского побережья Карского моря, провела поиски следов двух пропавших норвежцев Тессема и Кнудсена из полярной экспедиции Руаля Амудсена на шхуне «Мод», зазимовавшей в 1918-1919 г.г. вблизи Таймыра к северо-востоку от мыса Челюскин. Как известно, эти два полярника были отправлены Амудсеном в 900-км путь на собачьих упряжках в полярный поселок Диксон с почтой и результатами научных работ.

Итак, летом 1973 года был первый сезон работы общественной экспедиции газеты «Комсомольская правда», который мы провели на островах Карского моря и на западном побережье Таймыра в поисках следов полярных экспедиций начала ХХ века. Из Москвы весь наш коллектив экспедиции прилетел на Диксон с пересадкой в Норильске рейсовыми самолетами Аэрофлота. На Диксоне мы провели несколько дней в ожидании попутных рейсов ледоколов, осуществляющих штатные проводки караванов судов.

Порт Диксон. У причала стоит ледокол «Ермак» в ожидании проводки каравана судов.

Моя группа из трех человек была доставлена ледоколом «Ермак» из Диксона в район мыса «М» и с помощью бортового вертолета мы были высажены на материк и должны были приступить к поискам того самого места, которое Бегичев и Якобсен обозначили врытыми в землю столбами из плавника с информацией о своих находках 1922 года.

На борту ледокола «Ермак» у вертолетной стоянки.

Это был наш первый опыт в исторических поисках и мы рвались в бой. Романтика поисков разжигала наш азарт. Мы реально желали написать свою собственную страницу в продолжение знаменитой повести Каверина «Два капитана».

Привожу странички из моего дневника того времени, и, как говорится, без преувеличений и прикрас:

«Остров Колосовых очень характерен. В своих очертаниях на карте он подобен кресту. Несмотря на низкую облачность, нам удалось найти середину «креста» и от нее взять азимут на мыс «М». Двадцать километров было от острова до мыса «М», но сильный боковой ветер успел значительно снести вертолет. Когда мы достигли берега материка, то желанного мыса не оказалось. Полетели тогда вдоль берега на предельно малой высоте. Берег ежеминутно скрывался в зарядах то густого тумана, то в мареве мелкого дождя со снегом.

Наконец, мы увидели большую песчаную косу. Это и был мыс «М». С воздуха хотелось разглядеть те самые три столба, которые поставили, судя по дневникам Никифора Бегичева, участники советско-норвежской спасательной экспедиции. Тогда они приняли это место за могилу одного из норвежских полярников со шхуны «Мод». Но столбов, врытых в землю, из окошка вертолета с высоты птичьего полета не было видно. Сделав пару кругов, командир вертолета Евгений Девин выбрал нам место для посадки на высоком берегу в тундре.

Мы выгрузились. Хотелось тут же бежать к основанию косы. Но с другой стороны, было понятно, что если столбы где-нибудь вообще до сих пор еще существуют, то теперь они от нас никуда не денутся.

Пришлось быстро перетащить вещи на место нашего лагеря вблизи песчаной косы. Огляделись вокруг. Подумать только — здесь когда-то стояли русановцы!

Лагерь поисковой группы на Таймыре на мысе «М».

У меня была какая-то странная уверенность, что обязательно будут находки, связанные с Русановым. И не потому, что слишком убедительны были архивные доказательства. Пожалуй, особенно убеждало само расположение мыса «М»: высокий берег, к которому не подберутся даже штормовые волны, лагуна с пресной водой, песчаная коса, усыпанная плавником. Очень удобное место для лагеря.

Вдруг в метрах двадцати от нашего лагеря мы увидели небольшой деревянный кол, торчащий на четверть метра из земли. Тут же, не сговариваясь, побежали к нему — кто первый? Когда подбежали, то увидели только старую ржавую песцовую ловушку-капкан, каких здесь сотни. Разочарование не успело еще полностью нас охватить, когда на лежащем толстом бревне ловушки длиною 2,5 метра мы увидели зарубки от топора. Они были очень старые, как и само бревно. Оно было покрыто серо-зеленым налетом плесени-грибка и будто бы вросло в мох.

На бревне разглядели надпись: «Н.Б. 1921». Это означало: «Никифор Бегичев, 1921 год».

Сейчас же вспомнили фразу-отрывок из дневника Бегичева за 11 августа 1921 года: «…а мною на том месте поставлен знак с надписью, кто и когда был». Тут же схватили это бревно, подняли его, словно под ним должен быть клад с золотом.

 Бревно плавника с надписью: «Н.Б.1921». Слева направо стоят: Ф.Склокин, И.Марков.

— Нет, давайте положим бревно как было, — сказал Игорь. — Надо запечатлеть для истории.

Подошел и Ростов, он сразу же все понял — находка! Только теперь стали замечать, что по-прежнему идет противный мокрый снег, очень пасмурно, на цветную пленку фотографировать бесполезно. Для съемок надо ждать хорошей погоды, если она вообще за эти несколько дней будет до нашего обратного вылета на Диксон.

Все лагерные дела отложили, потому что очень хотелось искать и искать, чтобы найти еще что-нибудь! Я побежал к песчаной косе с плавником, стал «шуровать», пытался что-нибудь найти в этих беспорядочных нагромождениях из бревен и пней. Игорь стал растаскивать ближайшую от «исторического» бревна груду камней, похожую на развалившийся гурий. Кто первый еще что-нибудь найдет? Но …вторая и последняя историческая ценность была обнаружена лишь на третий день нашей стоянки. А ведь мы проводили почти все это время в постоянных поисках. Вторая находка была сделана в тридцати метрах от знака Бегичева. Там лежал кусок металлического полоза от саней-нарт.

Вот так нам удалось точно установить координаты стоянки русановцев на мысе «М».

Наша экспедиция опять побывала на мысе «М» следующим летом. Опять несколько человек исследовали каждую пядь земли в радиусе 100-200 метров от знака Бегичева, выкопали несколько ям-шурфов, металлическим щупом-зондом искололи десятки квадратных метров тундры. Также тщательно обследовали береговую линию, заваленную плавником, в обе стороны на 6 — 8 километров перелопатили всю ближнюю песчаную косу, отделяющую речную лагуну от моря. Каких-то других результатов эти поиски не принесли. Но все-таки главное было сделано — мы нашли именно то место, где когда-то стояли лагерем русановцы.

Следующий и последний раз мы побывали на мысе «М» летом 1978 года. Наша экспедиция газеты и экипажи гидрографического судна «Штурман Альбанов» и танкера «Ардатов» отправились сюда специально, чтобы установить здесь постоянный памятник русановцам. Именно благодаря поискам нашей экспедиции газеты стоянка русановцев была принята мировым научным сообществом как достоверный исторический факт, а сам мыс впоследствии получил название мыса Русановцев. На высоком берегу этого мыса был установлен большой шестиметровый столб из плавника, который врыли и обложили камнями, сделав гурий. На столбе была прикреплена памятная металлическая табличка, сделанная еще в Москве. Вот ее содержание: «Полярному исследователю В.А.Русанову, капитану А.С.Кучину, экипажу судна «Геркулес», «ПОТОМКИ ПОМНЯТ», Министерство морского флота СССР, Комсомольская правда, август 1978 г.».

Возвращаясь назад к тем памятным дням первой поисковой экспедиции, скажу, что только благодаря тщательной предварительной архивной подготовки наш первый сезон исторических поисков был результативным. В главном итоге два факта. Первый — наша группа нашла точное место стоянки людей, которое обнаружил в 1922 году Никифор Бегичев. Второй — «северная» наша группа на мысе Депо в заливе Миддендорфа нашла нетронутый никем склад продуктов, заложенный еще в 1900 году Русской полярной экспедицией под руководством Эдуарда Толля.

Раскопки экспедицией «Комсомольской правды» на Таймыре на мысе Депо продовольственного склада, заложенного в 1900 году Русской полярной экспедицией под руководством Эдуарда Толля.

Попутно нами было сделано более ста находок на островах шхер Минина и на полуостровах Воронцова и Михайлова. Хотя оказалось, что они и не были связаны с русановцами, но все равно эти находки привлекли внимание историков Арктики. Вот часть из них: возле одного из охотничьих домиков обнаружили детали самодельных нарт.

Детали самодельных нарт, найденные Ф.Склокиным на полуострове Минина.

Попадались остатки шлюпок, части корабельной обшивки, крышки трюмов.

Очередная находка — остатки бортов шлюпки. Слева направо стоят: Ф.Склокин, А.Денискин.

Остатки киля шлюпки. Стоит Ф.Склокин.

Реже находили следы костров, гурии.

Один из каменных гуриев, поставленных полярниками в советское время

Чуть выше береговых завалов из плавника на границе с тундрой находили охотничьи балки и избы.

Охотничий балок на острове Колосовых. Слева направо стоят: В.Ростов, Ф.Склокин.

Охотничья изба, построенная из плавника. Таймыр, берег Харитона Лаптева.

Среди находок были и неожиданные. Например, целый почти трехметровый деревянный в тканевой обшивке пропеллер, по всей вероятности, запасной от самолета тридцатых годов. Как он очутился здесь — загадка. На берегу полуострова Михайлова нашли небольшой катер, вытащенный на берег и приспособленный для проживания и зимовки, так как имел внутри печурку. Катер оказался из сороковых годов военного времени. А вот на острове Циркуль мне повезло найти старый, истрепанный спасательный круг, на котором удалось прочесть: «Циркуль». Забавно, но действительно было такое гидрографическое судно, которое работало в Арктике и ушло на металл в 1959 году. Было много и других находок. Тогда нам — романтикам поиска эти находки казались важными, но, как оказалось, они не были связаны с пропавшими полярными экспедициями начала ХХ века. Все последующие наши поисковые экспедиции 1974-1978 годах были проведены более целенаправленно. Но даже отсутствие новых находок, связанных с русановцами, в обширном районе юго-западной части Таймыра вплоть до Диксона— это тоже результат для будущих романтиков — путешественников, жаждущих пролить свет на судьбу русановцев. Надо сказать, что организация исторических поисков на Таймыре помимо всего весьма финансовое затратное дело. Для участия в экспедиции каждый из нас брал либо очередной отпуск, либо отпуск за свой счет. Хорошо, что нам помогала «Комсомолка» договариваться со спонсорами в Москве с полярниками на Диксоне о бесплатной доставке бортовыми вертолетами ледоколов наших поисковых групп с Диксона на побережье западного Таймыра и назад.

Остров Геркулес.

Немного истории.

Летом 1934 года гидрограф А.П.Гусев с моторно-парусного бота «Сталинец», высадившись на небольшом острове из архипелага Мона в Карском море, нашел столб, на котором было аккуратно вырезано: «ГЕРКУЛЕСЪ 1913 г.». Рядом с ним стояли сломанные нарты и крышка от патронного ящика. В том же самом году гораздо южнее на одном из островов вблизи от берега полуострова Таймыр другой отряд гидрографов обнаружил следы лагеря, в котором было найдено много разных предметов, в том числе мореходная книжка матроса «Геркулеса» Александра Чухчина, справка, выданная на имя матроса Василия Попова и серебряные часы с его инициалами, а также визитные карточки зоолога русановской экспедиции Зенона Сватоша. Кругом были остатки истлевшей одежды. Вот эти находки и означали, что через год после исчезновения экспедиции русановцы были живы и пересекли южную часть Карского моря. Наша экспедиция газеты «Комсомольская правда» летом 1973 года и решила начать свою деятельность по поиску следов русановцев именно с острова Геркулес и острова Попова-Чухчина. Эти названия закрепились за островами, так как именно на них были сделаны достоверные находки, связанные с русановской экспедицией.

Свои очередные поиски одна из групп полярной экспедиции «Комсомольской правды», в которой был и автор этих строк, начала с посещения острова Геркулес. Деревянный столб с надписью еще в тридцатые годы прошлого столетия был доставлен в Ленинградский музей Арктики и Антарктики. По описанию сама надпись на столбе была выполнена калиграфическим почерком. Это говорило о том, что здесь были русановцы и что у них дела шли тогда неплохо, так как было время тщательно обозначить на столбе свое присутствие для потомков.

Сутки хода из порта Диксон на север на ледоколе «Ермак» и наша группа в пять человек была доставлена прямо на остров бортовым вертолетом Ми-1 ледокола. Поставили лагерь и отправились обследовать остров в надежде найти хоть какой-нибудь предмет, так как любую находку здесь можно будет с большой вероятностью связать с русановской экспедицией. Встали цепью в 2-3 метрах друг от друга и пошли прочесывать остров. Хорошо, что он маленький — с размерами 800 м на 400 м. Только отошли от берега, как на границе берега и тундры я нашел латунный наконечник багра! Древко багра отсутствовало, так как, видимо, было обломано у основания еще в далеком прошлом. Наконечник багра был точь в точь такой же, как и найденный Бегичевым в 1922 году на мысе «М». Ну, повезло! Фотография всех находок Бегичева была у нас с собой, так что сомнений , что это русановский багор у нас не было. Мы сильно вдохновились, очень надеялись еще хоть что-нибудь найти, но увы! Больше находок не было, хотя мы излазили буквально на карачках этот небольшой островок вдоль и поперек. На следующий день также бортовым вертолетом ледокола «Ермак» нас перекинули на таймырский берег для продолжения плановых поисков в шхерах Минина.

Остров Попова-Чухчина.

Летом 1975 года мы решили тщательно обследовать остров Попова-Чухчина на предмет поиска новых находок. Наша группа высадилась на остров и приступила к работе. В этот раз мы были хорошо снабжены для проведения поисков. У нас с собой было три электронных миноискателя. Нам их специально для наших поисков разработали и сделали в Московском радиотехническом институте. Один из миноискателей достался мне, как физику-экспериментатору, ведь в то время я работал в Московском институте стали и сплавов на кафедре физики полупроводников и полупроводниковой электроники. Поиски проходили так — я ходил по песчаному взгорью между берегом и тундрой с прибором и наушниками, а в руках у меня был ручной миноискатель

Проведение поисков с помощью металлоискателя на острове Попова-Чухчина. С металлоискателем стоит Ф.Склокин.

Как только я начинал слышать в наушниках усиления звукового писка от миноискателя, так сразу пара моих друзей набрасывалась на обозначенное мною место и начинала осторожно раскапывать грунт сначала лопатками, а потом уже и руками. И в конце концов находили причину писка — металлический предмет. Это была тоже большая удача. Мы нашли точное место, где до нас еще в тридцатые годы были сделаны находки русановской экспедиции. Вот уж тут мы поработали — азарт нас захватил. Начали находить одну находку за другой, раскапывая все шире и глубже оттаявший слой грунта. Это были патроны разных калибров и много других металлических предметов. Самой большой удачей была находка хорошо сохранившейся красивой кокарды от морской фуражки. Эта фуражка несомненно принадлежала капитану «Геркулеса» Александру Кучину. Рядом с местом находок мы соорудили каменный гурий, тем самым обозначили для потомком это историческое место. Мы были довольны — теперь было, что передать в музей Владимира Русанова на его родине в Орле. Вдохновленные русановскими находками мы провели обширный поиск на большинстве островов шхер Минина и на других островах вблизи острова Попова-Чухчина.

Один на один с Арктикой.

Маршруты поисков полярной экспедиции газеты «Комсомольская правда» на Таймыре и на островах Северной Земли проводились коротким арктическим летом с 1973 по 1978 год. Как я уже отмечал ранее, каждой экспедиции предшествовал многомесячный этап подготовки в Москве в архивах, музеях. Было много встреч с полярниками и историками. Опыт первого сезона поисков в 1973 году показал, что Арктика все же вынуждена открывать свои секреты, в которых отражается вся многовековая героическая история освоения Заполярья. Десять месяцев в году Арктика покрыта снегом и льдом. Но вот в Арктику приходит короткое лето, оттаивает тундра, освобождается от снега и льда морское побережье. Поиски следов деятельности человека сосредоточены в узкой прибрежной полосе материка Таймыра и многочисленных островов Карского моря. Материковая тундра на Таймыре летом оттаивает где-то на 30 — 50 сантиметров, а глубже — вечная мерзлота. Поэтому летом тундра представляет собой труднопроходимую болотистую местность. Однажды нам пришлось пересекать по тундре несколько десятков километров, чтобы не обходить по берегу полуостров Михайлова, который уже до нас налегке обошла наша другая группа. Когда шли по оттаявшей тундре, то ноги утопали в болотной жиже, но не глубоко, так как под хлябью была твердая ровная ледяная земля. Поэтому по летней тундре смело шли без опаски куда-то провалиться.

По летней тундре, пересекая полуостров Михайлова. Слева Ф.Склокин

Другое дело побережье. Удобно, как по пляжу, идти по твердому песчаному или галечному грунту берегов. Если сохранился вдоль берега припайный лед, то и по нему идти было тоже удобно. Наши поиски включали осмотр десятков островов в районе шхер Минина. Между островами даже в августе местами стоял припайный лед, что затрудняло свободное плавание на лодках. И только в конце августа повсеместно вскрывался припайный лед и уходил в море. А море вновь замерзает только в октябре месяце, когда уже царствует настоящая зима с крепкими морозами. Однако уже в конце августа кончается таймырское лето и наступает зимняя пора с отрицательными температурами и со снегопадами. Поэтому с поисками надо уложиться в короткое летнее время июля-августа до поры снегопадов. Ведь снег скроет все следы исторической деятельности человека. Вот поэтому наши «островные» группы не дожидались вскрытия припайного льда между островами, форсировали, что называется «влоб», пространство между островами пешим ходом и вплавь, пользуясь надувными лодками и как мостиками, и как средством для челночных переправ.

Пешком и вплавь по припайному льду проливов в шхерах Минина.

В Карское море впадают две из трех самых крупных рек Сибири. Это Обь и Енисей. Они веками несли и несут своим течением в Карское море огромное количество разного сорта древесины, которая потом выбрасывалась морскими волнами на берег. Плавающий речной топляк оседал в виде плавника по берегам, давая людям как строительный материал, так и топливо для костров или печей жилья полярников и охотников. Поэтому следы деятельности человека в Арктике сосредоточены в основном на побережье Карского моря. Вот и наши поисковые маршруты были проложены по берегам суши. От самого Диксона на север были расположены на достаточном удалении друг от друга десятки охотничьих изб, в которых в основном жили и живут охотники на песцов. Каждый охотник имел свой зарегистрированный участок побережья в 10-20 километров или даже небольшой остров. Если не было старого охотничьего домика, то охотник сам себе строил из плавника жилище. Охотники промышляли песцом, охотой на тюленей, диких оленей и дичь и еще рыбачили. Лето позволяло охотнику самому заготовить на зиму дрова из плавника, корм для ездовых собак и большую часть провизии для себя из местных ресурсов. Обычно кроме мяса охотничьих трофеев, каждый охотник засаливал несколько бочек рыбы, так как зимой рыба была основной едой для собак. Все это мы наблюдали во время наших маршрутов. В некоторых избах, которые по обычаю никогда не запираются на замки, мы останавливались на ночной отдых. Обычно растапливали печку, сушили свои вещи. Иногда брали местные продукты, взамен оставляли свои. Интересно было читать дневники охотников, которые они вели регулярно. Почти каждый день появлялась однообразная запись, типа: «Поехал к дальней восточной ловушке». Этот дневник служил им как бы рабочим табелем — легальным доказательством работы перед начальством из Диксона. Летом с материка происходило централизованное снабжение зарегистрированных охотников горючим, снаряжением, провиантом на целую зимовку. А охотники перед своей вышестоящей организацией отчитывались о своей работе дневником и шкурками песцов. Обычно работа охотников приносила им прибыль, что позволяло накапливать в Диксоне в сберкассе свои денежные средства, чтобы иметь возможность под старость уехать на материк поближе к теплому югу. Это и понятно. Как говорил знаменитый полярник Руаль Амудсен: «К холоду нельзя привыкнуть, его можно лишь терпеть». Поэтому многие полярники мечтали встретить старость где-нибудь в теплых краях в Крыму или на Кубани.

Надо сказать, что полярные охотники — это люди совершенно особой породы. Зимовать в одиночку долгих 10 месяцев, каждый день заниматься жизнеобеспечением себя и собак, регулярно в любую погоду следить за песцовыми ловушками на своём многокилометровом участке. Пурга может налететь внезапно и единственная возможность выжить, это переждать ее и при этом еще не замерзнуть. Как тут не вспомнить любимую поговорку полярников: «Едешь на один день, бери продуктов на неделю». А болезни? В одной из изб мы на столе обнаружили три коробки с различными медикаментами. Первая коробка имела надпись — «от живота», вторая — «от простуды», третья — «от головы и сердца». Была еще аптечка типа автомобильной с медикаментами для «скорой помощи» и от травм. Я даже не представляю себя на месте местного охотника, как можно было понять, какое именно из лекарств или таблеток надо употреблять в данный момент? Скорее всего эти коробки с медикаментами были нужны охотнику как психологическая поддержка. Болеть здесь, в Арктике, нельзя, если хочешь выжить. Конечно, на случай «ЧП» у них была радиосвязь с Диксоном и можно было рассчитывать на экстренный прилет вертолета, но если позволяла погода. Связь с материком и другим остальным миром цивилизации у охотников была в виде радиоприемника «Спидола», который работал круглый день.

Конечно, читать чужие дневники — это неэтичное занятие. Но было очень трудно удержать свое любопытство, тем более в отсутствии свидетелей. Мне запомнились страницы дневника одного охотника, в котором было написано, как он отпраздновал Международный женский день «8 Марта». Привожу близко к тексту выдержки из этого дневника: «4 марта. Связался с Диксоном, попросил привезти мне мою знакомую ко мне на вертолете на 8 Марта. 6 марта. Она прилетела. …Х.. знает, какое сегодня число. Вчера она вертолетом улетела на Диксон. Х.. знает, какое число. Запуржило. 16 марта. Поехал на восток на собаках проверять капканы, менять наживку. 17 марта. Привез трех песцов.» Впечатляет! Ничего не скажешь! От себя лишь добавлю, что этот охотник, видимо, был на хорошем счету у руководства на Диксоне, а также имел финансовые возможности организовать с материка вертолетные рейсы и отпраздновать «8 Марта».

Остров Песцовый — место крушения русановского «Геркулеса».

Новости в Арктике благодаря радио разносятся быстро. Не успели мы прилететь на Диксон для продолжения наших поисков следов русановцев, как о нашей экспедиции уже все полярники знали. Это как раз нам помогло. От полярников мы узнали, что на данный момент на острове Песцовый живет охотник Колотов. Он не раз говорил своим друзьям, что в 1943 году он обнаружил на берегу части деревянной обшивки какого-то корабля и рядом несколько предметов с иностранными надписями. Из найденных предметов, он взял лишь иностранное ружье с погнутым стволом, которое он потом продал кому-то на материке в поселке Усть-Тарея. Мы уцепились за эту информацию. Ведь остров Песцовый был расположен южнее известных уже трех стоянок русановцев. Значит, что охотник Колотов знает то место на острове, где, возможно, лежат остатки «Геркулеса»! После прибытия в район поисков мы срочно отправили наших двух товарищей на остров Песцовый для встречи с этим охотником. Среди них был Александр Шумилов, который знал в лицо многих известных полярников и был в дружбе со многими диксоновскими зимовщиками, которых наверняка знает и Колотов. К тому же он сам вел исторические поиски следов русановцев в архивах Москвы и Ленинграда. Ему и карты в руки, так как он сразу поймет — выдумка все это, или реально что-то за этим стоит?

Колотова звали Павел Гаврилович. Он на Таймыре с 1940 года. Приехал двадцатитрехлетним парнем. Все время живет на острове Песцовый, занимается промыслом песцов. Но вот подошли пенсионные года, силы уже не те, да и здоровье барахлит. Поэтому он как раз в этом году решил окончательно перебираться на материк. Одним словом, мы его поймали вовремя. Только он мог однозначно указать место своих находок, сделанных на острове еще в 1943 году. Павел Гаврилович знал о русановской экспедиции, но свои находки все это время однозначно не связывал с «Геркулесом». Теперь же с учетом установленных фактов стоянок русановцев на острове Геркулес, на острове Попова-Чухчина и на мысе»М», ему и нам стало ясно, что у острова Песцовый вполне могут находиться остатки шхуны «Геркулес».

Колотов был дружелюбен, угостил наших товарищей своими рыбными лакомствами: чиром, муксуном, вяленым омулем. Также обсудили наши результаты поисков следов русановской экспедиции. Потом вместе на его лодке пошли к тому месту, где когда-то Колотов сделал свои находки. Долго бродили по берегу, но все же нашли несколько гвоздей, острогу. Что ж стало ясно, что в этом месте надо искать целенаправленно. После сеансов радиосвязи было получено добро на поиски. Наши товарищи по экспедиции проявили чудеса изобретательности — подручными средствами сделали из старой кастрюли и стекла подобие маски для подводного плавания. С помощью этого доморощенного прибора с борта экспедиционной надувной лодки удалось обнаружить на дне на глубине 2-3- метров много металлических предметов, которые собирали самодельным багром и сачком. Все 65 найденных предметов взяли в Москву, включая даже обычные с виду лом и кузнечные щипцы.

С помощью газеты были подключены многие организации к анализу подводных находок с острова Песцовый. Это и Центральный военно-морской музей, и НИИ Министерства внутренних дел, где были использованы самые современные научные методы исследований найденных предметов. Также были опрошены десятки компетентных специалистов, изучены сотни литературных источников. В итоге был сделан вывод, что найденная свеча зажигания изготовлена в начале ХХ века и не в России. Также найденный клапан двигателя внутреннего сгорания изготовлен до 1920 года. Все это говорило, что эти детали могли принадлежать двигателю «Альфа» — мотору шхуны «Геркулес». Кстати от полярных гидрографов была получена информация, что в этом районе Карского моря за все предыдущее время не было никаких кораблекрушений. Вывод сам по себе напрашивался, что эти и другие находки, найденные экспедицией «Комсомольской правды» на острове Песцовый, могли вполне принадлежать судну «Геркулес».

Тайна залива Ахматова на Северной Земле.

12 июля 1947 года в заливе Ахматова на острове Большевик (архипелаг Северная Земля) гидрограф Н.Н.Пьянков обнаружил странную стоянку — остатки костра, пустые консервные банки, части якобы человеческого скелета (правая голень со ступней, часть позвоночника с ребрами, правая лопатка). Еще через несколько дней им же был обнаружен кусок корабельной обшивки с металлическими болтами. Чей это лагерь? Известно, что географическая съёмка Северной Земли была сделана только в советское время. К тому же, обо всех зимовщиках и их маршрутах обследования острова Большевик было достоверно известно в Главсевморпути. Тогда гидрограф А.И.Косой сделал, как ему казалось, логический вывод, что обнаруженная стоянка принадлежала русановской экспедиции. Однако никаких предметов с той стоянки не было взято! Эта стоянка, обнаруженная гидрографами, взбудоражила научный мир полярников и историков, породила много гипотез и фантастических предположений. В последующие года полярники предпринимали неоднократные попытки прояснить ситуацию с находками в заливе Ахматова. Не осталась в стороне и наша экспедиция, уже имевшая положительный двухлетний опыт в поисках следов русановцев на Таймыре. И вот летом 1975 года мы специально организовали нашу группу под руководством Владимира Леденева для подробного исследования не только залива Ахматова, но и всего побережья острова Большевик. Мне не довелось участвовать в этой экспедиции, но я уверен, что мои коллеги самым тщательным образом обследовали этот залив. К сожалению, их поиски были безрезультатными — ни одной находки, намекающей на принадлежность к экспедиции Русанова, не было сделано в заливе Ахматова. Хотя экспедиция нашла стоянку гидрографов 1947 года и много хорошо сохранившихся предметов. В ряде находок была дата их изготовления, например, на части эбонитовой аккумуляторной батареи была дата — 1947 год. По словам очевидца Леденева: «Арктика бережно хранит следы, поэтому и имеет смысл проводить поиски. Будь в заливе Ахматова более давняя стоянка людей, следы бы ее сохранились бы точно также, как найденные нами многочисленные вещи, по-видимому, принадлежавшие группе гидрографов, стоявших лагерем в заливе Ахматова в 1947 году.» Получается так, что с сороковых годов прошлого века и по настоящее время в заливе Ахматова больше не было сделано никаких находок, хоть как-то указывающих на связь с русановцами. Это означает, что можно считать достоверно установленным фактом то, что русановцы не были на Северной Земле.

Поиски следов русановцев на юго-западе Таймыра.

После гибели судна «Геркулес» можно вполне предположить, что русановцы вынуждены были идти пешком к людям, к поселку Диксон. Но на их возможном пути мог стать непреодолимой водной преградой обширный Пясинский залив. Его образует устье реки Пясина.

Возможны были два варианта преодоления Пясинского залива. Первый вариант — идти в длинный многокилометровый обход по берегу залива. Второй вариант — ждать, когда замерзнет залив, и идти по его льду весьма коротким путем напрямую на юг к поселку Диксон.

Часть 2. Летняя тундра Таймыра.

Кроме поисков по берегу Пясинского залива сначала нам предстояло также пройти берегом фиорда реки Хутуда-Бига, который был севернее Пясинского залива. В наших планах было подняться вверх по течению реки до того места, где уже можно было бы переправиться через реку вброд. Этот маршрут мы рассматривали как возможный пеший путь членов экспедиции Русанова от острова Попова-Чухчина и мыса «М». Если предположить, что у русановцев «Геркулес» затонул, то русановцы могли двигаться летом на юг уже не имея плавсредсв. Значит, можно было надеяться найти следы их пребывания на берегах реки Хутуда-Бига и Пясинского залива.

В верховьях реки Хутуда-Бига. На надувной лодке стоит Ф.Склокин.

Русановских находок, к сожалению, на этом пути не было. Зато мы углубились в дикую на сотню километров тундру Таймыра и не пожалели. Перед нами предстала во всей красе цветущая тундра со своим прекрасным растительным и животным миром. Сюда манила действительно дикая, нетронутая цивилизацией природа, минимум человеческого присутствия, непредсказуемость погоды, неожиданные встречи с дикими животными, непередаваемые красоты пейзажи самой северной части азиатского континента.

Дендрохронология плавника побережья Карского моря.

На маршруте вдоль берегов фиорда реки Хутуда-Бига и Пясинского залива мы еще в Москве получили задание нанести на карту деревянные избы или их остатки и сделать спилы с торцов бревен этих изб. Как известно, спилы деревьев изучает наука дендрохронология. Напомню, что по годовым кольцам, используя особенности формы, толщины, ученые-дендрохронологи однозначно могут указать на интервал времени произрастания данного бывшего дерева и дату его превращения в стройматериал для построения избы. Тем самым можно определить хронологию начала освоения Таймыра человеком. Обычно мы выбирали бревно из первых венцов избы, так как естественно это были самые толстые бревна. А у спила таких бревен будет много годовых колец и, следовательно, можно достоверно установить не только возраст этого бревна, но и историческую эпоху его произрастания.

С этим заданием мы успешно справились, набрав целую дюжину спилов. Каждый спил был привязан к географическим координатам конкретной избы, были сделаны фотографии этих изб и все это было передано специалистам в Москве.

Кстати о спилах. Мне довелось быть в США в Йосемитском национальной парке, где растут секвойи. Эти гигантские деревья высотой более 100 метров и диаметром ствола более 10 метров одни из самых известных долгожителей на Земле. Они живут 2000 лет и более. Конечно, они поражают своими огромными размерами. На фоне секвой чувствуешь себя лилипутом из романа Свифта. Известен срез ствола одной старой секвойи с диаметром 8,5 метров, что в два раза больше диаметра туннеля московского метро! На спиле ствола метками обозначены годовые кольца, когда процветала Римская империя, когда была открыта Америка, когда родился Наполеон и др. Впечатляет! А вот здесь, на берегу Пясинского залива мы сделали спилы с бревен, которые были еще деревьями более 400 лет назад. Это указывает на то, что освоение человеком Таймыра началось как минимум четыре века назад.

В середине Пясинского залива мы натолкнулись на торчащие из воды на мелководье то там, то здесь бивни мамонтов. Когда-то в древние времена на территории современной Арктики был тропический климат, водились мамонты. Сейчас от той эпохи остались лишь ископаемые останки, части скелета и бивни мамонтов. В этом районе насчитывалось около десятка частично оттаивших бивней. Мы выбрали самый маленький полутораметровый бивень и, долго мучаясь, все-таки с помощью булыжников смогли отколоть несколько конусообразных небольших костяных кусочков от конца бивня себе на сувениры.

Рыбалка со спинингом в Заполярье.

В летних экспедициях в нашей поисковой группе у меня были обязанности рыбака. Я был единственным, кто имел опыт ловли щук на спиннинг в реках и озерах средней полосы России. Заранее я не знал, как и на какие блесны можно ловить рыбу в акватории Карского моря. Известно, что голец — основная промысловая рыба в акватории Карского моря. Это хищная красная рыба, бывает весом свыше 7 кг. Стандартный голец от 0,5 кг до 2 кг.

Помню, как в первую летнюю поисковую экспедицию в 1973 году наша группа высадилась на западном Таймыре на полуострове Минина. Я сразу же приметил небольшую речку. Дно — песок, галька, растительности практически никакой. Нацепил на спиннинг небольшую вращающуюся блесну, стал закидывать спиннинг, но поклевок не было. Тогда я вошел в резиновых сапогах в реку по колено и продолжал забрасывать спиннинг. Вдруг увидел, что за блесной плывет рыбина размером где-то по локоть. Подплыла аж к моим сапогам, а поклевки так и не было. Потом я использовал разные блесны, но все безрезультатно. Сильно огорчился, надо мной подтрунивали мои товарищи. Пришлось зачехлить спиннинг до лучших времен. Но потом ситуация резко изменилась, когда мы вышли на берега фиорда и к устью большой реки Хутуда-Бига.

Пошли по поисковому маршруту вверх по течению. Река сужалась, стала в ширину порядка 50 метров, появилось течение, которое заметно ускорялось в ущельях. Также появились пороги, а после них течение оказывалось спокойным, так как река разливалась вширь. Берега были хоть и невысокими, но крутыми и местами обрывистыми. Вот с крутого берега я стал забрасывать спиннинг, не очень-то веря в успех. И вдруг под самым берегом, где глубина реки была уже меньше полуметра и до берега были всего пару метров рыбина схватила блесну. Я подсёк. Подсадчика у меня не было, поэтому я побежал со спиннингом прочь от берега — вверх в тундру. Мне удалось выудить из воды рыбину (весом на 2 кг) прямо на берег и выкинуть ее с приличной скоростью на гальку метров на шесть от воды.

Я откинул спиннинг на землю, тут же резко бросился к рыбине, накрыл ее своим телом, чтобы она, прыгая и извиваясь, не ускользнула обратно в воду. Затем оглоушил ее и все — рыбина моя! И теперь мне было ясно, как надо здесь ловить гольца. Мне нужен был напарник, который бы замер и, пригнувшись, тихо притаился в метре от берега. Я подсекал очередного гольца, делал обычную проводку и выбрасывал его на берег прямо на моего товарища, который уже был готов к броску на рыбину. Он хватал ее, подминал под себя и оглоушивал. Улов состоялся. По этой схеме осечек у меня уже не было. Голец всегда сопровождал блесну до самого берега и, если на пустынном берегу не было помех в виде человеческого силуэта, хватал блесну. Теперь рыбалка была моим «бонусом». Каждый раз, когда наша группа становилась лагерем на обед, мы с кем-то вдвоем шли на рыбалку. Обычно ловили 2-3 штуки в зависимости от веса рыбин. Были случаи, когда на блесну попался голец на 6 кг. Тогда прежде, чем выкидывать его на берег, пришлось минут 5 — 10 таскать его на крючке, искусно поддерживая постоянным натяг лески, чтобы ее голец не порвал и не сошел с крючка. Для этого мне приходилось изрядно побегать по берегу туда-сюда, пока силы сопротивления рыбины не начинали убывать. Вот тогда я ее подводил в нужное место и выуживал на берег там, где ее уже ожидал мой напарник. Да, голец в шесть килограммов — это был наш местный рекорд удачной рыбалки. Спустя несколько дней каждый из нашей группы хотел испытать азарт и счастье удачной рыбалки. Азарт заключался в том, что заранее было неизвестно, какого размера рыбина польстилась на блесну.

После каждой рыбалки мы приступали к готовке быстрого вкуснейшего блюда под названием «тала», и это всего меньше, чем за полчаса без костра и варева. Тала — национальное блюдо северных и дальневосточных малых народов. Для приготовления бралась выпотрошенная тушка чистого мяса гольца, она резалась острым ножом поперек на тонкие дольки-ломтики толщиной менее половины одного сантиметра. Чешую не чистили, так как недаром эта рыба называется голец — у нее очень мелкие сросшиеся чешуйки, которые, если даже и захочешь, то все равно и не отчистишь. Из головы, хвоста и хребта рыбин готовили уху, иногда даже двойную. Туда же клали куски мяса рыбы, оставшиеся лишними после наполнения кастрюли для талы. В качестве специй использовался черный и красный молотый перец, черный перец горошек, лаврушка. Затем в кастрюлю клался слой тонко нарезанных колец репчатого лука, затем один плотный слой долек рыбы, который солили в меру , то есть немного — одну-две жменьки. Посыпали этот слой приправами из перцев. В отличие от перцев (черного и красного) лаврушка быстро закончилась, потом обходились без нее. Затем шел опять слой лука, потом приправленный перцем и солью слой долек рыбы и так далее, пока не заполялась кастрюля на три четверти. Сверху закрывали крышкой под гнетом или без него. После получаса все содержимое в кастрюли перемешивалось и еда была готова! Получалась слабосоленая, не очень жирная, но очень нежная еда из красной рыбы. Ешь — не хочу, но каждый понимал, что объедаться нельзя — небезопасно для здоровья, желудок может и не справиться. Да, напомню, что температура воздуха была всего около плюс 5 градусов, поэтому талу не надо было принудительно охлаждать, как это требовалось по обычным рецептам ее приготовления.

Когда мы все больше поднимались вверх по течению реки, то скорость течения воды возросла в разы (см.рис.15), пороги стали попадаться чаще. За порогами в водяных ямах на дне всегда «кучковался» голец и хариус. Рыбалка на спиннинг совсем упростилась — выбирай большой порог, бросай блесну в яму за ним и выуживай рыбину. Следов каких-либо экспедиций, идя вдоль реки, мы не нашли. Если бы русановцы дошли летом до этих мест, то проблем с питанием у них бы не было. А зимой русановцы могли бы просто перейти все эти заливы и устья рек по льду, идя коротким путем на юг и юго-запад к Диксону, где уже в то время жили и работали люди, был там и телеграф, и почта. По всей вероятности, трагические события, связанные с экспедицией Русанова, разыгрались севернее устья рек Пясина и Хутуда-Бига.

Лахтак и шутка с гусем.

Как-то наша поисковая группа по плану остановилась на дневку на берегу у фиорда реки Хутуда-Бига. Как только мы сняли рюкзаки, сразу же разошлись кто-куда по берегу собирать плавник для костра. Приходилось совершать дальние по 100-500 метров походы в поисках дров для костра. В пятидесяти метрах от нашей стоянки был небольшой остров, берега которого были с плавником. Я решил надуть лодку и переправиться на берег островка, чтобы привезти сразу полный кокпит лодки плавника для костра, а не таскать его по берегу малыми охапками. Вдруг на середине пути в метре от борта лодки из воды выскочила большая морда лахтака — морского зайца.

Он пару секунд недоуменно смотрел на меня своими черными круглыми глазами и с шумом и плеском нырнул назад в воду, подняв волну. Я удержал лодку в равновесии и, конечно, перепугался. Этот морской зверь был крупнее тюленя раза в три, но, правда, меньше моржа раза в два. Я думаю, он был весом 100-200 килограммов. Хорошо, что он был просто любопытен и совершенно не агрессивен. Возможно, что лахтак также, как и я, испугался неожиданной встречи с невиданным зверем, то есть с моей лодкой, и нырнул прочь. Когда я пришел в себя, то, во-первых, сильно заорал ребятам на берегу, что на меня напал лахтак. А во-вторых, резво со всей силы погреб назад к стоянке. Вторую такую встречу с этим морским зайцем я никак не желал.

Вернувшись в лагерь, я пошел за плавником вместе с Володей Леденевым. Среди плавника мы с ним нашли на берегу у дальнего мыса фанерные трафареты-силуэты гусей. Воткнули вертикально пару трафаретов на краю мыса и вернулись с плавником в лагерь. Решено было разыграть нашего охотника Вадима Давыдова. И вот сидим у костра, обедаем. Вдруг Володя закричал: «Вадим, смотри — гуси!». Вадим моментально среагировал, схватил ружье, попросил нас сидеть тихо. Он, низко пригибаясь, мелкими перебежками стал приближаться к фанерным гусям. Сначала мы хихикали тихонько, но потом невозможно было сдерживать смех. Забавно было смотреть, как Вадим ловко полуприсядью, иногда на коленках приближался к цели. И вот, когда до гусей оставалось каких-то 50 метров, вдруг до него дошло, что гуси-то почему-то замерли и не двигаются вообще! Это всего лишь трафареты гусей, а не живые гуси. Он встал во весь рост и понуро поплелся обратно в лагерь, где мы вповалку катались от хохота. Вадим пришел, обижаться на нас долго не стал — ведь наш юмор был не злой. Те трафареты гусей, видимо, сделали когда-то местные охотники и они служили приманкой для живых гусей. Именно так на материке обычно охотятся на заре на гусей и уток по лицензии на конкретном участке водоема настоящие охотники. Они используют многочиcленные трафареты, расставляют десятки резиновых копий дичи, разбрасывают десятки белых пакетов. Это все для того, чтобы утки или гуси обманулись и подсели к спящей на берегу стае. Вот тут-то они и становятся удобной мишенью для охотников. Я сам как-то успешно участвовал зимой в такой охоте на уток и гусей на озерах в Техасе (США).

В тундре Таймыра есть одна особенность охоты на водоплавающую дичь. Она заключается в том, что охотиться можно все 24 часа полярного дня. Обычно люди и охотники сами внезапно выходят или выплывают из-за поворота берега на лагуну или залив, где мирно пасется или плавает дичь. Начинается у птиц переполох. Тут уж кто кого опередит или перехитрит. Но в конце концов победа всегда достается охотнику, так как обычно ему на помощь приходят его друзья-коллеги, которые помогают загонять стаи водоплавающих птиц на притаившегося в засаде охотника. Таким образом мы успешно охотились на уток и даже белых гусей. Правда, в то наше время белые гуси еще не были включены в «Красную книгу». Вообще надо сказать, что наша экспедиция была хорошо укомплектована провиантом еще с Москвы и охоту мы рассматривали лишь как развлечение и вели только штучный отстрел дичи.

 

Крачки.

Самые удивительные из перелетных птиц Арктики — это крачки. Они величиной с обычную чайку, но их туловище немного короче, зато крылья больше, достигают размаха в 75-85 см.

Летом они прилетают гнездиться (размножаться) на арктическое побережье северных морей. А на зиму они улетают на материковую часть Антарктиды и к кромке дрейфующего льда и айсбергов Южного полушария, преодолевая в один конец пути расстояние более 70 000 километров. Летят они около месяца, останавливаясь по пути на дневки отдыха. По дальности перелета они безусловные рекордсмены среди птиц.

Летом в Арктике крачки обычно делают свои гнезда прямо в траве тундры, но вблизи морского побережья. Наши поисковые маршруты почти вседа проходили по побережью, так как летом тундра оттаивала и превращалась в неудобное для ходьбы болотистое пространство. И вот однажды, идя по берегу, мы случайно напоролись на гнездовья крачек. Что тут поднялось! В небе над нами стала собираться внушительная стая крачек. Они громко галдели и кружились вихрем над нами на высоте 40 — 50 метров. И тут началась война крачек с нами. Из тучи птиц стремглав вырывается одна и камнем падает (летит) прямо на нас. Кстати, именно так они охотятся в море на рыбу. Недолетая до головы меньше метра, птица резко выходит из пике, но при этом из нее вылетает помет! В результате на штормовке и на спортивной шапочке остается помет летевшей крачки. Затем на каждого из нас с интервалом порядка 10 секунд пикирует с бомбометанием очередная птица, а их — целая стая. Мы в шоке! Мало того, что наша верхняя одежда изгажена пометом птиц, так эти бесстрашные птицы вот-вот норовят клюнуть человека в голову. Мы знали, что снимать головной убор категорически нельзя, так как крачки могут нанести сильный травмоопасный удар своим крепким клювом. Каждый из нас инстиктивно отмахивался от пикирующих птиц, причем чем попало. Неповезло одному из нас — Александру Шумилову. Он стал отмахиваться фотоаппаратом «Зенит» на ремне. Вдруг после очередной атаки ремень соскочил с замка и «Зенит» сначала улетел вверх метров на пять, а затем грохнулся на землю — разбился вдребезги. В конце концов нам пришлось быстро и с позором бежать с поля брани прочь в сторону и подальше от этих гнездовий крачек. Потом еще долго отттирались от следов помета крачек. В дальнейшем, завидев в небе стаю крачек, мы сразу меняли свой маршрут, шли глубоко в обход от места возможных гнездовий. Не дай бог еще раз оказаться под обстрелом храбрых крачек. Кстати, именно коллективная защита и храбрость этих птиц предохраняет гнездовья не только от хищных птиц, но и от песцов. Утки и кулики часто организуют свои гнездовья вблизи гнезд крачек. Тем самым они «бесплатно» со стороны крачек пользуются охраной своих гнездовий от хищников.

Охота на оленя.

В Арктике плотность населения крайне мала. Казалось бы, что в тундре легче охотиться, чем в тайге, так как зверю или птице трудно спрятаться на ровном ландшафте полярных пустынь тундры. Зато живая природа научилась эффективно защищаться от человека. Арктика как край непуганных зверей осталась только в сказках. На примере диких оленей можно убедиться, как мастерски небольшие кланы оленей уходят от преследования пеших охотников. Но если охотник вооружен кроме нарезного ружья еще и техникой (вертолеты, вездеходы), то олени обречены стать добычей. А вот с охотниками -дилетантами как мы олени всегда выходят победителями. Вот как это было и не раз.

На небольшом полуострове тундры паслось стадо из дюжины оленей. Мы это заметили еще издали, решили поохотиться с нашей двустволкой. Для этого мы решили отрезать оленям путь в глубину тундры и пошли-побежали наперерез! Мы хотели как бы запереть стадо на полуострове, зная, что в море из-за припайного льда они едва ли пойдут. А значит, мы сможем приблизиться к ним на расстояние выстрела. Олени сгрудились, насторожились, они явно увидели наш маневр. Вдруг от стада отделился крупный рогатый олень, по всей вероятности, вожак. Он как-то прихрамывая, пошел под некоторым углом к тундре и почти нам навстречу. Тем временем стадо спешно обходным маневром стало удаляться от нас в глубину тундры. В стаде был и молодняк и взрослые олени, но вожак был значительно крупнее всех остальных. Мы немного замешкались, но потом все же решили идти прямо на вожака, поскольку он был ближе к нам и производил впечатление подраненного животного. Как нам казалось, мы весьма успешно двигались навстречу с вожаком. За это время стадо убежало в глубину тундры на довольно приличное расстояние. Мы уже приблизились на дистанцию выстрела. Но именно в этот момент вожак перестал хромать и огромными прыжками удрал от нас. Потом мы видели, как он догнал стадо, соединился со своими сородичами. А мы остались ни с чем и, как говорится, в дураках.

В другой раз нам повезло чуть больше. Мы увидели одинокого молодого оленя в узком ущелье, в котором на южном склоне была густая сочная трава. Он там мирно пасся и нам удалось незаметно подползти к самому краю ущелья и к оленю на растояние выстрела. Первый выстрел — мимо. Олень испугался, но остался стоять на месте, так как из-за эха никак не мог определить, откуда выстрел и откуда исходит опасность. Еще пару раз стрельнули, опять промахнулись. Потом поняли, что наши шариковые пули из гладкоствольного ружья летят не прицельно и наша охота не принесет нам трофея. В лучшем случае мы могли просто ранить оленя, а это не входило в наши гуманные планы. Мы пошли своим путем, а олень только после третьего выстрела сообразил, где прятались мы и убежал вглубь тундры.

Охота на нерпу.

В наших полярных экспедициях по дрейфующему льду Северного Ледовитого океана мы брали с собой боевой карабин в местной воинской части, так как только карабин может выручить при агрессивном нападении белого медведя. А вот в наши летние поисковые экспедиции по Арктике и западному побережью полуострова Таймыр мы брали с собой на маршрут обычные охотничьи двустволки 12 — 16 калибра в основном для охоты на дичь. Но и летом сохранялась вероятность встречи с белым медведем. Поэтому ружья снабжались шариковыми пулями. Мы специально надкусывали кусачками поверхность пуль, чтобы повысить их убойную силу. Правда, бывалые полярники предупреждали, что стрелять в медведя можно только в крайнем случае и с близкого расстояния 6 — 10 метров. Но к счастью, в наших многочисленных и многолетних экспедициях по Арктике ни разу не приходилось стрелять пулями в медведя. Дело в том, что всякий раз нам удавалось зверя отпугнуть выстрелами из ружья в воздух и выстрелами из ракетницы, а также и другими сигнальными средствами (типа ПСНД и мортирки).

Как-то в одной из летних экспедиций в нашей группе оказался врач нашей экспедиции Вадим Давыдов, который имел единственный среди нас опыт зимовок в Арктике. Он зимовал в поселке Диксон, работая врачом. Также он как врач зимовал на Земле Франца-Иосифа на острове Греэм Белл, где ему даже пришлось участвовать в отстреле белого медведя после его агрессивного нападения на одного из полярников. В летнее время в Заполярье ему не раз удавалось поохотиться на тюленей и на полярную дичь (гуси, утки, куропатки).

Вот как-то под конец маршрута нашей поисковой экспедиции Давыдов предложил мне поохотиться вместе с ним на нерпу. Я с удовольствием согласился. У Давыдова, как у штатного охотника группы, была двустволка 12 калибра. Маршрут заканчивался, поэтому остались неиспользованными десятки патронов крупного калибра: пули, картечь. Обычно в Арктике охотники самостоятельно промышляют нерпу, используя нарезное оружие (карабины), которое дает возможность производить успешные выстрелы с далекого расстояния. Кстати, за успешную охоту на нерпу предусмотрена денежная премия, так как нерпы наносят значительный урон рыболовному промыслу в акватории Карского моря.

Как известно, нерпа очень осторожна. Обычно она лежит и греется на солнышке либо у лунки, либо прямо на краю льдины, чтобы в случае опасности моментально нырнуть в воду.

С обычным гладкоствольным ружьем успешно можно стрелять в нерпу лишь с очень близкого расстояния (5 — 10 метров). А как подойти незамеченным к нерпе при ее супер осторожности? А Давыдов знал секрет охоты на нерпу с обычным ружьем, что и будет продемонстрировано далее. В конце июля и даже в начале августа во многочисленных прибрежных островах (шхерах) восточной части Карского моря еще стоит зимний лед. Прежде, чем он окончательно вскроется и отдрейфует в открытое море, в нем зарождаются и растут многочисленные промоины, проталины, каналы и даже разводья. Вблизи береговой линии образуется система промоин и каналов параллельно берегу с небольшими размерами в 10 -20 метров.

Вот как происходил процесс охоты на нерпу. Вадим с ружьем залег на льду около промоины и замаскировался снежным бруствером в 50-ти метрах от берега. Мы еще на высоком берегу приметили нерпу в полкилометре от берега. Вот на нее мы и собирались охотиться. Моя задача была встать на самом краю обрыва точно за спиной Вадима. Я должен был, что есть силы, просто орать: «А —А — А ….». Нерпа очень любопытна по своей природе. Услышав в арктической тишине громкие звуки, она высовывалась из воды, определяла направление на источник звука и начинала подплывать ближе и ближе к источнику звука. Иными словами, она начинала приближаться к засаде и к берегу, где стою я и без передыха кричу истошным голосом. План срабатывал отлично. Нерпа подплывала все ближе и ближе, каждый раз высовывалась из воды, пытаясь разглядеть источник крика. Наконец, спустя полчаса моих трудов, нерпа всплыла в промоине как раз напротив засады. И вот расчетливый выстрел Вадима в голову нерпы всего с нескольких метров, то есть почти в упор. Далее Вадим проворно зацепил нерпу за голову железным крюком (который он сделал загодя) и, не давая нерпе возможность нырнуть в воду, вытащил ее на лед. Успешный финал — молодая нерпа стала нашей добычей! Да, искала наша нерпа партнера, плыла на зов страсти и попалась в наши руки.

Наконец-то вся наша пятерка путешественников наелась до отвала вареного мяса, а жареная печень нерпы — сущий деликатес — завершила наш прекрасный охотничий ужин. Не беда, что все-таки мясо этой молодой нерпы даже после продолжительной варки слегка отдавало рыбой. А мне, как охотнику, досталась шкура, которую я выделывал ночью пару часов, когда все остальные спали в палатке, а я снимал, соскабливал с внутренней стороны шкуры подкожный жир. Затем я сделал из обычной столовой соли раствор (тузлук) и залил его в полиэтиленовый мешок, туда положил и шкуру. Таким образом мне удалось шкуру довезти до Москвы, повесить ее на стенку моей подмосковной дачи. К сожалению, моя любительская выделка сделала шкуру недолговечной, она со временем стала высыхать и крошиться.

Охота на полярных куропаток.

Хороша и проста охота на полярных куропаток. Летом они рыже-бурые, а зимой — белые. В таймырской тундре по оценкам ученых обитает несколько миллионов куропаток. В послевоенное полуголодное время в магазинах Норильска даже можно было просто купить тушки куропаток. Их добывали и сдавали в торговлю местные охотники. Сейчас другие времена, в торговлю куропатки давным давно уже не поступают.

Нам довелось поохотиться на куропаток. А было это так. Шли по краю тундры, как вдруг с 10-20 метров взлетела как по команде стая куропаток. Их было штук 30-40. Они взлетели как обычно с большим шумом и беспрерывным треском от хлопанья крыльями. Летят они низко над землей — всего в нескольких метрах. Перелетают на 100 — 200 метров и садятся вновь в траву тундры, которая состоит из различных мхов и лишайников, многолетних трав, злаков, осоки, пушицы и морошки. Цветными пятнами растут невысокие цветы. Это полярные маки, колокольчики, жарки. Встречаются поляны и с мелкими грибами, похожими на наши сыроежки. Кстати, все грибы здешней тундры не ядовитые. Куропатки дружно приземляются и практически полностью сливаются с пестрым растительным ковром тундры. Вот тут для нас и начинается сама охота. Берем патроны с мелкой дробью. Зрительно замечаем место, куда села стая. Теперь стоит задача, как можно ближе подойти к стае. Тут уж вспоминаешь все простые правила: идти и подползать с подветренной стороны, перемещаться ложбинками. А главное, держать ружье наизготовку, так как момент взлета стаи всегда для охотника происходит неожиданно. Если стая взлетит метров за тридцать от охотника, то стрелять бесполезно, выстрелы не причинят вреда птицам. Надо опять идти к новому месту посадки стаи. Вообще, это как повезет — на первый или лишь на десятый раз удастся выйти незамеченным на стаю на расстояние гарантированного удачного выстрела. Но вот и повезло, до взлетающей стаи было всего 15 метров. Огонь из всех стволов. Так как стая куропаток летит невысоко, то кучность стрельбы играет свою положительную роль. Прямо видно, как серое облачко из дроби накрыло хвост стаи. Обычно даже один выстрел дуплетом убивал несколько штук куропаток. А стая, как ни в чем не бывало, перелетела на следующий участок тундры. Ну а мы собрали сбитых куропаток и пошли с трофеями в лагерь готовить их для обеда. Обычно варили супец. Он получался легким, нежирным, но наваристым, с нежным темнокрасным мясом дикой курицы. Вот вам, пожалуйста, на ужин настоящий полярный деликатес, а то все каждый день каши, сало да сублимированное мясо.

Летние встречи с белым медведем.

Белый медведь — хозяин Арктики, поэтому на побережье Карского моря его можно встретить и зимой, и летом. Зимой на дрейфующем льде он сыт, так как это для него сезон охоты на тюленей. А вот летом, когда дрейфующие льды уходят вместе с тюленями в океан, а медведь задержался на побережье, то ему приходится питаться чем попало. Он разоряет гнезда, ест яйца и птенцов, детенышей животных, лемингов. Может питаться падалью и выброшенными на берег рыбами. Он может даже ловить в воде рыбу. На суше он может есть ягоды морошки, в приливной зоне может есть водоросли типа ламинарии и фукуса. Бывает, что белый медведь летом голодает в ожидании ледяного покрова моря. Известно, что за счёт зимних запасов жира медведь может голодать до четырех месяцев. Своих соплеменников они не едят, но могут попытаться отбить маленьких медвежат у медведицы. Вот почему считается, что летом с голодухи белый медведь более опасен для человека, чем зимой. Поэтому мы обязательно берем к ружьям пули и весь арсенал отпугивающих средств: ракетницы, ПСНД, мортирки.

Однажды мы вдвоем, осматривая побережье очередного острова, шли по высокому берегу. Вдруг на припайном льду впереди заметили белого медведя. Быстро сориентировались и дали ходу прямо в тундру и целый километр обходили по ней то место, где видели медведя. Встреча не состоялась, и хорошо!

А вот другая история, которая произошла тоже летом в нашей соседней поисковой группе Владимира Леденева. Вот как он описывает в своем дневнике эту неожиданную встречу:

«Проснулся в палатке от удара в бок. Подумал это, наверное, ветром сломало радиомачту и теперь она может порвать палатку. С грустью вылез раньше времени официального подъема из своего теплого спальника. Ребята все безмятежно спали. Осторожно, чтобы не разбудить их, я протиснулся к выходу из палатки и расстегнул его. Прямо передо мной была огромная белая морда с темным носом. Медведь!

Я отшатнулся и стал судорожно будить нашего штатного в группе охотника — Володю Наливайко. Он обычно клал ружьё к себе в спальник. И надо же, как назло, накануне молния на его спальнике сломалась, и теперь он никак не мог быстро расчехлить свой спальник и ружьё, так как надо было расстегнуть несколько английских булавок, которыми он скрепил перед сном свой спальник. В это время медведь сильно дернул палатку и ее левая сторона обвисла. Кричать или молчать? «Стреляй через палатку», — шепнул я Володе. Он раздвинул вход в палатку стволом ружья. Выстрелил в воздух, и это, к счастью, возымело свое действие. После выстрела медведь, переваливаясь, побежал нехотя прочь от нас ко льдинам бухты». И здесь все обошлось миром.

Рассажу и третью историю. Это также было в группе Владимира Леденева во время их маршрута по архипелагу Северная Земля. Как обычно в середине дня встали лагерем для обеда, скинули рюкзаки. Для разведения костра надо было собрать плавник. . Разделились и пошли собирать дрова. Плавника было очень мало, пришлось идти метров за 100-200. Возвратились, подошли к лагерю, а в нем хозяйничал белый медведь, обнюхивал рюкзаки. В одном из них торчало наше ружье. Видимо, медведь пришел с моря по льду, поэтому мы его не заметили раньше. Что делать? Подошли ближе, медведь не обратил на нас никакого внимания — продолжал изучать наши рюкзаки. Вот-вот он начнет их потрошить! И тут Володя сделал гениальный ход — он упал на четвереньки и громко залаял как собака. Тут же все остальные последовали его примеру. Импровизированная свора собак двинулась на медведя. И тут уж медведь просто оторопел, видя пять огромных собак. Он явно не ожидал такого поворота событий и отбежал метров на 15 от кучки рюкзаков. Продолжая лаять, все быстро достигли своих рюкзаков, достали ружье, сигнальные ракетницы. Все пошло в ход! Выстрелы в воздух окончательно заставили медведя убраться подальше на припайный лед.

Послесловие.

Этим летом я впервые был в Орле и посетил дом-музей Владимира Русанова. Осмотрел всю экспозицию, нашел наши стенды экспедиции «Комсомольской правды», где были показаны, найденные нашей экспедицией, многочисленные предметы, принадлежавшие членам русановской экспедиции. Экспозиции рассказывали о поисках стоянок и следов на западном побережье Таймыра и на многочисленных островах Карского моря. Директор музея Ирина Валерьевна Лазаренко провела для меня персональную экскурсию. Музей поддерживает контакты со многими историками, полярниками России. И что удивительно, что даже в настоящее время в России находятся романтики, которые, имея свои собственные идеи, планируют продолжить поиски следов русановцев. Но все же за последние 45 лет (после наших поисков) ничего принципиально нового не было найдено. Но вот сам дом-музей заметно обветшал. Пришлось даже закрыть для посетителей экспозиции на втором этаже ввиду его аварийного состояния.

По возвращению в Москву я связался с нашим бывшим руководителем экспедиции «Комсомольской правды» Дмитрием Шпаро, рассказал ему о бедственном положении музея. Мы решили поддержать сотрудников музея в их стремлении достойно возродить дом-музей. Тем более, что через 6 лет исполнится 150 лет со дня рождения орловчанина Владимира Русанова. Губернатор Орла обещал оказать материальную помощь музею. Будем надеяться, что так оно и будет.

В заключение еще раз хотелось бы вспомнить добрым словом имя Владимира Александровича Русанова. Он был революционером, патриотом России, бесстрашным ученым, отдавшим свою жизнь во имя процветания российской Арктики. Нашей экспедиции «Комсомольской правды» удалось внести свой вклад в исторические поиски следов русановцев. Теперь известны три стоянки экипажа шхуны «Геркулес». Они были обнаружены полярниками на островах Геркулес и Попова-Чухчина, а также на мысе «М», которому после нашей экспедиции присвоено имя мыса Русановцев. Четвертое место, связанное с экспедицией Русанова, это остров Песцовый — место крушения шхуны «Геркулес».

Автор, как и все патриоты России, законно гордится выдающимся полярным исследователем Владимиром Русановым.

Автор Федор Склокин, Почетный полярник

♦  Рубрика: Россия.
♥  Метки: поиск. > экспедиции Владимира Русанова