Алжирские дневники. На машине по Сахаре. День третий

Эль-Уэд – Уаргла

Эль Уэд — город на северо-востоке Алжира. Неподалёку от города протекает река (по-арабски река — Уэд), отсюда происходит название города. По другой версии город-оазис орошается подземными реками, но в любом случае его название связано со словом «река». Эль-Уэд – торговый центр региона и перевалочный пункт из Центральной Сахары к Средиземноморью. 

Мне больше нравится, когда Эль Уэд называют городом 1000 куполов. Именно такая ассоциация возникает у меня, когда мы вспоминаем нашу поездку по Сахаре. Для нас Эль Уэд запомнился, как первый город в пустыне Сахара, и он нас поразил огромным количеством куполов. Здесь множество традиционных глинобитных домов красного или белого цвета, увенчанных кубическими или куполообразными крышами. Об этом я расскажу чуть позже, а начну свои воспоминания с небольшого лирического отступления.

Утром Мише опять пришлось есть сковороду плова. Чтобы его утрясти, пошли гулять на крышу. Город и отель еще спал, солнце светило не ярко. Вокруг, куда ни взглянешь, белые купола, весь город белый, а на горизонте, повторяя форму куполов, белые барханы песка.

Вид с крыши отеля. Таким запомнился нам Эль Уэд — город тысячи куполов!

Вид с нашего балкона

Под балконом отеля я увидела маленький закрытый дворик, в котором уединился молящийся араб, и так как он меня не видел, то это не помешало мне сфотографировать его во время молитвы.

Спускаемся вниз, а нас еще ждет «пти дежане» (завтрак в ресторане). Хлеб с маслом, вазочка джема и кофе с молоком. Бедный Миша! Он после своих сковород плова уже не может смотреть на еду, приходится есть только мне. Встречаемся у машин. Их сторожил «гардьен» в сахарских тряпках, договариваемся ехать в центр, а после выезда из города заняться регулировкой колес.

В городе нет туристических маршрутов — рынок, небольшой музей и мечеть Сиди-Салем являются единственными его достопримечательностями. 

Жаль, что в этот день был выходной музей.

Музей

В музее собрана богатая коллекция роз Сахары, метеориты, гербарии, зоогалерея, 40 видов птиц, рептилий и т.д,  а также ковры, бижутерия, старинные фото, оружие.

Вместо музея идем в сердце любого восточного города – «марше» (сучок) поражает яркостью красок. Все цвета продаваемых тряпок, кричащие и режущие глаз. У входа на рынок висят сахарские «малахаи», накидки из верблюжьей шерсти всех цветов, лежат вязанные тапочки из козьей шерсти, кожаные шляпы.

Базар – место, где просто необходимо вежливо торговаться.

Миша тянет меня дальше, а я начинаю жалеть, что не купила детям ковер из козьей шерсти. Как хорошо они играли бы на нем на каменном полу! Идем на террасу рынка, оттуда красивый вид на город. Взошло солнце, город ярко освещен, блестят на солнце его белые купола.

Общий вид. Город со всех сторон окружен песчаными дюнами бескрайней пустыни под названием Большой Восточный Эрг.

Делаем круг по городу вокруг рынка. Видим, как тащат груз ослики, как важно идут с тюками верблюды, как едут шикарные машины и все в одно место – к рынку.

На рыночной площади слышен многоголосый гомон – ревут ослы, кричат лавочники, вещает мулла.

Известное выражение «Все дороги ведут в Рим» для Эль Уэда можно перефразировать, что все дороги здесь ведут на базар.  

Кажется, что вся жизнь у них проходит в купле-продаже. Миша все пытается снять закутанных в паранджу женщин. Здесь не носят, как в Аннабе черные накидки, а заматываются в светлый ситец или шелк, кому какой хочется – и однотонный, и набивной. Но «дамочки» отворачиваются. Идем к минарету главной мечети у рынка Сиди-Салем, у входа нам преграждает дорогу какой-то старик в лохмотьях, подходит парень, отталкивает старика, выразительно крутит пальцем у виска и требует с нас денег. Религиозный фанатик не унимается, заплатив по 5 динар мы входим внутрь минарета. Очень крутая лестница ведет вверх, стены шершавы, все со следами пальцев лепивших здание. На первом же балконе останавливаемся полюбоваться городом, он необычно четко освещен и везде купола-купола разных размеров, но все одной формы – точная полусфера. Недаром Эль-Уэд называют городом 1000 куполов.

Слышим голоса сверху, поднимаем голову, видим еще один балкон, опять поднимаемся выше. На верхнем балконе так мало места, что двоим не разойтись, зато вид чудесный. Виден не только город, но и окружающие его барханы. Покружили по рынку, померили сахарские малахаи, пошитые в виде распашонок, шляпы из натуральной кожи и т.д. Нина Ивановна (НИ) купила куртку.

Мне продавец вытащил на примерку тоже несколько охапок курток всех цветов и размеров. Еле мы его остановили.

Так как музей сегодня закрыт, то решили выезжать. В центре пробежали по лавкам, я тянула Мишу в ювелирные (надо же было выполнить заказы!), а он в книжный. Ювелирная лавка была в полумраке, т.к. она была завешена бусами и многим нам не известным. Разобравшись в серебре, «аржан» или метал, я выбрала несколько цепочек, чем порадовала продавца.

Лавка с сувенирами

Окончив пробег вдоль улицы вслед за Мишей, попросила дать мне еще 5 минут и, запыхавшись, купила себе еще браслет из «плаке». Только сев в машину, сообразила, что надо было купить еще и для подарка. В этой спешке мы много не купили, ну да не это главное.

Где бы мы ни остановились, с любой смотровой площадки видим сплошные купола крыш. По пути проезжаем наиболее известные и респектабельные отели, до которых вчера мы не доехали.

Мы решили на выезде из города найти тенистое местечко с пальмами, чтобы отрегулировать развал и схождение колес. Наша машина была так перегружена, что напоминала насекомое, не умеющее стоять. Но не так-то легко найти в пустыне хорошее местечко. Видим группу пальм, подъезжаем, а это монастырь, и к нем от дороги идет пальмовая аллея, он обнесен оградой, внутри которой чистота невообразимая. Сам он белоснежный, конечно же, куполообразный, въезд запрещен, едем дальше. Видим вдали еще группку пальм, они обсажены сухой травой. И вдалеке за таким же травяным укреплением полосатые палатки хозяев – опять частное владение. Едем и едем, солнце высоко, кругом пески, везде знак «сабль» (песок).

Видим, как среди пустыни группа рабочих подкрашивает на дороге из без того белые столбики. Барханы такие высокие, что в них тонут провисающие провода электролиний, а сами столбы кое-где почти засыпаны. Наконец, видим вдали от дороги маленькую рощицу, до нее далековато, но решаем остановиться. Пока в нашей машине регулируются колеса, посещаем рощу, она в яме, огорожена травой, поэтому пальмы и не засыпаны. А до этого мы видели засыпанную рощу, печальное зрелище, одни верхушки пальм жалобно трепещут на ветру. И чувствуется, что им не долго трепетать. Оглядываемся: барханы идеально чистые, песок нежно желтый, и весь в маленьких волнах. Миша потом на песке хорошо устроился.

Но стоит сесть на песок, сразу замечаешь, что в нем течет жизнь: шныряют маленькие ящерицы точно такого же цвета, бегают жуки скарабеи, оставляя на земле следы «елочкой». Одного мы окружили, он стал не убегать, а пугать нас, подпрыгивая вертикально вверх. Я его, конечно, приняла за скорпиона и пустилась бежать. Как выяснилось потом, что на скорпиона он похож, как свинья на крокодила. Среди сухой травы много и живой без зелени, очень жесткой. Прямо в песке цветут сиреневые цветочки. Веет ветер, песок чуть шелестит, над нами синее-синее небо и больше никаких звуков.

Ребята нашего экипажа тут же у дороги находят несколько роз Сахары. Кристаллы у них, правда, игольчатые, но мы все равно их берем. Нас обгоняет несколько машин, почти все интересуются не авария ли у нас. Со всеми, включая наших, идет диалог: «Са-ва?» «Са-ва!». Нас обгоняет мощный автобус с какими-то бледнолицыми, за ним едет грузовик и везет в кузове Мерседес. Отъезжаем и мы. Это сверкают на солнце кристаллики кварца, везде знак « Осторожно, песок», но дорога расчищена.

Очень жарко, губы треснули окончательно. Вскоре видим обогнавший нас автобус. Его пассажиры тут же у дороги валяются на барханах и спешат поджарить свои бледно-розовые тела. Мчимся дальше, жара страшная. И вдруг, как мираж, видим указатель «Отель Бедуин», а за ним группа полосатых палаток, одна из них очень большая. Ребята смеются: «Вот бы пивка холодного». Все съезжают к отелю, чтобы его сфотографировать.

Отель «Бедуин»

Общий вид отеля «Бедуин»

Отдельные номера из тростника, в которых можно переночевать.

Мужчины решаются зайти внутрь. Миша выскакивает обратно, отчаянно жестикулируя и зовет меня за собой. Меня так раскалило солнце, что страшно выходить из машины, которая хоть как-то защищает. Иду за Мишей, входим в предбанник – это кусок песка, окруженный сухими пальмовыми листьями.

Миша пропускает меня внутрь палатки, я вижу сразу же лежащих мужиков в чалмах, их босые ноги направлены прямо на меня, и идти мне совсем не хочется. Но Миша меня все толкает. Я вхожу и ахаю – палатка очень большая, сквозь дверь и дыры в потолке пробивается яркое солнце. Вся палатка устлана коврами. В углу бар, бармен ходит в белом балахоне, в чалме и босиком. По стенам лежат накрытые покрывалами матрасы, такие же матрасы подложены под спину, а перед ними длинные и низкие столы с едой. Кто ест полулежа, кто спит, неслышно скользит по палатке босой бармен. Как тут не вспомнить «караван-сарай» и «диваны» из «Тысяча и одной ночи» ?! Меня уже ждет место на диване. Миша усаживается напротив на что-то вроде подушки. АВ уже заказал, и нам несут, действительно, пиво. На других столах стоит накрытый тарелками обед. Мы смелеем, но и косеем.

Когда мы все-таки возвращаемся к действительности, оказывается, что всем нам слишком уж весело. Миша рвется за руль, но его в таком виде к машине подпускать нельзя. Он опять пассажир, ему «море по колено», раздевается зачем-то до пояса и садится в машину с двумя фотоаппаратами. За рулем Галактионов, отъезжаем в самом веселом расположении духа, Миша снимает все подряд, при этом, в лучшем случае, забывает наводить на резкость. Долго мы веселимся, но вот впереди попадается большой оазис. В нем под пальмами текут ручьи, можно умыться и помыть руки и ноги.

Туггурт

Разморенные подъезжаем к Туггурту (для человека первые впечатления самые яркие), поэтому после «Бедуина» он не производит на нас впечатления. В центре жаркого Туггурта высятся, уходя шпилями в небо, современные гостиницы с бассейнами. Перед ними фонтаны и цветники. Невдалеке, расхваливаемый в справочниках и путеводителях, сад – пыльные пальмы и такие же пыльные цветы между ними. Короче, оазисы среди пустыни ярче, сочнее и живее. Весь город спрятался от зноя. В центре к нам подходит мальчишка лет 15 и за громадную сумму (30 динар) предлагает экскурсию по городу. Хоть мы знаем, что все новоявленные экскурсоводы – жулики, и завышают допустимую цену в 10 раз, все спьяну соглашаются. Сначала едем к местам захоронения сахарских королей. Выходим, найдя с трудом тень для машины. Вдали за грязной площадью возвышается забор, где нас уже заприметил не менее грязный смотритель, странно, что он толстый. Проходим через дверь, а дверь здесь редкость. Узнаем, что она сделана из дерева персика, и ей 5 веков. Внутри двора традиционные нищие.

Гробницы королей Туггурта

Входим в первую гробницу, она представляет собой идеально полусферический купол, покрывающий песок. Внутри могилы множество закоулков. Окна узкие, царит прохлада. На себе чувствуем достоинство этого стиля «ибадит», т.к. такая прохлада, благодаря закоулкам, хранится там весь день. Все стены со следами ладоней и пальцев строителей. На могилах королей никаких украшений (захоронения с 5 века). Нам объясняют, что устройство могилы означает пол и возраст (мужчина, женщина, ребенок). Вскоре выходим опять на солнцепек. Миша рискует пройтись по раскаленной территории и сфотографировать еще несколько гробниц. Они так ярко освещены солнцем, и от них падает такая контрастная тень, что на фото это должно заглушить окружающий мусор. Рядом с захоронениями выставка-продажа прикладного искусства, в основном это вышивка на тонком льне. Работа очень тонкая, но цены бешеные. Сквозь окно видим, как с другой стороны здания в чистой комнате за белоснежными столами трудятся женщины. Все это странно после виденного у нас на побережье. Далее едем в гончарную мастерскую. Это частное предприятие изготовляет кувшины, кружки и там-тамы самым примитивным образом.

Сижу я в машине на заднем сидении и продолжаю писать дневник в маленькой записной книжке. Качество покрытия дороги отличное, кажется, что машина летит по воздуху.

После Туггурта пустыня изменилась, исчезли нежно-желтые барханы, пустыня стал более каменистой.

Вдоль дороги все больше продавцов сахарских роз, но мы уже устали от них, купим на обратном пути, когда выпьем свои 30 л воды, и машине станет легче. Но тут видим такую гигантскую розу, что останавливаемся.

Фото на память

Она почти в мой рост. Араб тут же пытается ее продать и доставить, куда нужно, в своем грузовике. Чтобы от него отвязаться Миша покупает сушеного варана, араб утверждает, что это чучело приносит большое счастье. Мы называем всех местных по привычке арабами, хотя на самом деле это мзабиты, жители долины Мзаб.

На этой остановке мы смогли рассмотреть жилье семьи мзабита. Они живут в полосатых матерчатых палатках, но песок постоянно заносит эту палатку, и они вынуждены ее все время откапывать. В результате палатка оказывается в глубокой и широкой яме, края которой «владелец имения» укрепляет пучкам сухой травы. Других стройматериалов здесь нет. Если среди песков пустыни вы увидите тонкую полоску травы, из которой торчит растрепанная голова ребенка — это личное владение мзабита. Через несколько км встречается другое владение ограниченное травой, похожее на первое. Как они живут, без света, не умываясь? Но им так нравится. Целыми днями мзабиты заняты тем, что ведром достают воду из самодельного колодца и поливают свои личные пальмы, которые тоже надо целый день откапывать из песка. Правда, в финиках содержится вся таблица Менделеева, так что живущие здесь берберы  вполне счастливы и здоровы. Во всяком случае они улыбаются широко и сверкают белыми и здоровыми зубами, не знавшими зубных щеток. Поехали дальше.

Навстречу движется длинная колона красно-белых нефтевозов, сверкающих на солнце, зрелище внушительное, и мы с почтением уступаем им дорогу. 

Правда, наше почтение замешено на некотором страхе. До этого мы уже видели следы аварий, когда вдоль дороги валяются колеса и остовы перевернувшихся нефтевозов.

Скелеты верблюдов тоже часто встречаются вдоль дороги. Гордо шагающих «кораблей пустыни» сбивают машины туристов, несущиеся на скорости 140 км/ч. Пассажиры при этом тоже погибают. Таких случаев много описано в алжирских газетах. А верблюдов вокруг становится так много, что они уже бродят стадами.

. Мы уже считаем верблюдов не экзотикой, а опасностью. Сахара не так уж легка и дружелюбна. Но перед одним верблюжьим караваном,  с осликом,  на котором ехал сынишка погонщика, мы остановились.  

 Все наше катание на верблюдах стоило обошлось нам в пачку сигарет После приземления   мне захотелось  угостить   сынишку  бедуина кусочком  французского багета,  но  бедуин вырвал хлеб из рук ребенка и отдал верблюду. Возможно, характер верблюда  зависит от  отношения к нему.

Необычная ночь

(Если точнее, это была обычная для советских людей ночь.)

День кончается, солнце быстро падает за горизонт. Наступает черная южная ночь. Где ночевать? Еще в Туггурте нас предупредили, что сейчас туристический сезон, т.к. в Сахаре в феврале «прохладно», поэтому все гостиницы будут заняты, особенно в пятницу, которая как раз сегодня.

Нам стало грустно, перспектива ночевать среди песка, как мзабиты, не радовала. Вдруг фары высветили странные фигуры, медленно идущие по шоссе. При нашем приближении они отошли в строну. Что это за люди? Есть надежда, что не арабы, которые остались на побережье и занимаются грабежом и разбоем, как пишут в энциклопедиях, и мы знаем об этом сами.

Подъезжаем к развилке: направо Уаргла, куда нам надо, налево уходит в темноту какая-то неосновная дорога, фары высвечивают знак «самолет» на указателе. «Нет такого в «Гид Блё» — заявляет Миша. И тут я спросонья заявляю: «Если нет, значит аэродром военный, а если военный, значит там наши «советики». Надо ехать». Это был первый случай, когда мужчины нарушили правило: «послушай женщину и сделай наоборот».

И мы поехали по неизвестной ночной дороге. Я заснула, а проснулась от громкой русской речи. Нас остановил часовой с русским лицом. Ура! Наши!

Окончательно проснулась я за большим столом, вокруг было много людей, не знакомых, но наших. Я взглянула на сидевшего напротив молодого человека, спортивная фигура и свитер: ручная работа, черная шерсть «шотландка», ирландский узор, спицы №3. Так может вязать только очень любящая жена. Наши люди! Пошли расспросы, «кто, где, откуда? ».

Мне запомнился рассказ врача этой военной части. Он сказал, что сами все они здоровы, а у местных мзабитов бывают только две болезни: 1-укус скорпиона; 2-перелом ноги/руки. Грипп, ОРЗ, пневмония, кишечно-желудочные им не знакомы. Но у врача другая забота — он лечит наших нефтяников. Советское руководство всегда использовало доброту и сознательность наших людей. Например, у нас на контракте не было врача, но врачи металлургов в Эль-Хаджаре лечили бесплатно всех, включая семьи сотрудников университета. Так было и в Сахаре, врач военной части лечил нефтяников, добывающих нефть  в  Хасси-Месауд самом крупном месторождении в Алжире и во всей Африке. 

 Это месторождение  было открыто французами в  1956.  Французы  были в Алжире с 1830 по 1962, но после победы Фронта Национального освобождения Алжира французы вынуждены были покинуть этот  свой заморский департамент.  А в начале 1960-х  Алжир покинуло практически всё европейское (в том числе и симпатизирующее ему мусульманское) население.  На нефтепромыслах стало некому работать.   

Но приехали советские специалисты. Это они гуляли ночью по шоссе в пустыне, другого вида отдыха или развлечения у советских нефтяников в Сахаре не было. Но еще хуже были условия работы. Дело не только в температуре, которая летом + 56 С. Самое страшное – старое оборудование. 

Французы до своего  ухода работали   на американском оборудовании,за 25 лет оно износилось и вышло из строя.   На этих обломках местные боялись работать.  Но СССР послал сюда своих нефтяников…. Врач сказал, что страшные аварии бывают каждую неделю. На прошлой неделе оборвался натянутый трос и, падая, отрезал до основания обе ноги одному из наших. И вообще, сказал доктор, отсюда наши уезжают либо без рук, либо без ног. Это было еще одно лицо Сахары.

Утром, открыв глаза, я увидела, что на меня смотрит Подгорный, рядом с ним Громыко, остальных я не помнила, но в центре висел портрет Брежнева. К стене были сдвинуты столы под красными скатертями, а все мы спим на полу на матрасах. Летчики уложили нас спать в Красном уголке. Такие комнаты были в каждом поселке, где работали по контракту «советики», но мы использовали их не для политпросвещения, а для детских и остальных праздников. «Можешь теперь хвастаться, что ты спала со всем Политбюро» — сказал Миша проснувшись. Мы поблагодарили наших военных летчиков за отличный отдых и собрались в путь. «Нет, нет!» — услышали в ответ: «А завтрак?»

Завтрак был королевский – яичница. Только живущий в Алжире может оценить, что такое свежее яйцо. Яиц в Алжире нет. Для себя алжирцы выращивают только цыплят – бройлеров, это такой скороспелый гибрид мясных кур. А яйца, как и большинство продуктов, овощей и фруктов, Алжир импортирует за деньги, вырученные от продажи нефти. Как и кем добывается нефть, мы узнали. Яйца, например, были тогда в продаже только в период навигации. Их надо было закупать осенью ящиками и хранить в холодильнике в период зимних штормов. Зимой свежее яйцо было на вес золота. И вот, советские женщины в Сахаре в конце зимы подали нам яичницу – глазунью. Да еще домашний пирог дали нам с собой в дорогу. Когда прощались, я плакала.

Дальше наш маршрут лежал в Уарглу.

Продолжение следует

Автор Татьяна Бойко-Назарова

Фото Михаил Назаров