Плес, Левитан и Чехов.

Это была очередная, уже двенадцатая по счету международная конференция по электрохимии (“Современные методы в теоретической и экспериментальной электрохимии”), которая регулярно проходила в небольшом приволжском городе Плесе.

А Плес – это левитановские места. Алексей Иванович очень любил эти конференции. На них съезжались коллеги со всего постсоветского пространства. Многие из них стали для него не просто коллегами, а друзьями. И встреча с ними всегда для Алексея Ивановича была радостным событием, которое мощным образом усиливалось самой атмосферой этого прекрасного уголка русской природы (и, что особенно важно, культуры) – Плеса. Алексей Иванович был электрохимиком, научным сотрудником одного из молдавских академических институтов. Ко всему прочему, необходимо отметить, он был еще и путешественником. Так его окрестил друг и коллега физик Миша, ныне Михаил Владимирович, основатель сайта, посвященного путешествиям. Алексей Иванович публиковал иногда на этом сайте свои воспоминания о путешествиях по различным уголкам Советского Союза, России, и не только. Представляя Алексея Ивановича на сайте, как одного из авторов, Миша попутно назвал его и путешественником.

Интерес к путешествиям у Алексея Ивановича начался еще в школьные годы, когда Алеша был членом школы юных географов при Московском университете и вместе с такими же мальчишками и девчонками обходил все Подмосковье. Он даже участвовал в экспедиции вместе с этой школой по исследованию т.н. Белого озера, интересного объекта, расположенного в центре Мещоры среди ее торфяных болот. Потом, будучи еще школьником, Алеша  делал доклад об итогах этой экспедиции на заседании Московского географического общества. И это был его первый научный доклад. Оказавшись волею судеб в Молдове, он интереса к путешествиям не потерял, хотя и позволить мог себе существенно меньше. Подлинной, страстной любительницей “охоты к перемене мест” была его супруга Анастасия Кирилловна. И именно она, когда вовсе Алексей Иванович и не стремился куда-то уезжать и что-то “новое изведать”, была движущей силой их уже совместных перемещений в пространстве. Кроме того, Алексей Иванович был профессиональным исследователем, а, следовательно, участником многих научных конференций, причем, зачастую, в разных странах мира. И этот факт явился веским доводом для Михаила Владимировича назвать его путешественником.

И, конечно же, оказавшись в Плесе, он не мог не заинтересоваться историей этих мест. Этому способствовало посещение музея И.Левитана и других мест этого чудесного городка, да и неоднократное хождение по “плесским” горам, например, Соборной горе с Успенским собором и памятником основателю Плеса князю Василию Дмитриевичу.

Памятник основателю Плеса князю Василию Дмитриевичу

С этой горы открывался великолепный вид на Волгу. И они с коллегами часто любовались именно отсюда видом Волги.

И понятно почему эти места вдохновили И.Левитана на его бесcмертное полотно “Над вечным покоем”.

И.Левитан “Над вечным покоем”.

Неоднократно приезжая в Плес, Алексей Иванович не мог не заметить, что это чрезвычайно посещаемое туристами место. Он видел, как струйками с туристического теплохода на пристани в Плесе спускались туристы и двигались в направлении, прежде всего, музея И.Левитана.

Дом-музей И.И.Левитана в Плесе

Впоследствии он узнал, что Плес входит в четверку самых посещаемых малых городов России и занимает первое место по числу туристов на одного жителя. Да, действительно, Плес “дышал” историей. Достаточно было просто пройтись по набережной, чтобы столкнуться с множеством магазинчиков, торгующих сувенирами, или питейных заведений с названиями, неизбежно использующими дореволюционную графику с буквой “ять”.

На центральной набережной стояла кофейня с громадной надписью “Кофейня Софьи Петровны Кувшинниковой”

А практически визави входу в нее на берегу Волги находилась скульптура “Дачница”, прообразом которой и была та самая известная плесская “дачница” Софья Петровна Кувшинникова.

Об этом имени Алексей Иванович узнал еще в период своего первого посещения Плеса во время экскурсии в музей Левитана. И тогда было сказано, что находятся они (экскурсанты) как раз в тех комнатах, которые снимали Софья Кувшинникова и Левитан во врем своего посещения Плеса, где и Левитан и Софья Кувшинникова активно работали. Софья Петровна была неплохой художницей, брала уроки у Левитана и немало ему помогала. В частности, известно, что когда он писал “Над вечным покоем”, она аккомпанировала ему, играя Бетховена.

Алексей Иванович был достаточно образованным человеком и уже во время первого своего посещения музея Левитана задал экскурсоводу вопрос, а не является ли Софья Петровна прообразом Ольги Ивановны, героини рассказа А.П.Чехова “Попрыгунья”, на что получил положительный ответ. То, что Антон Павлович Чехов и Исаак Левитан были друзьями, Алексею Ивановичу было известно, как говорится, “с младых ногтей”. Еще первоклассником он держал в руках дипломную работу своей старшей сестры, напечатанную на пишущей машинке. Работа так и называлась “Чехов и Левитан”. Его сестра защищала дипломную работу в московском т.н. “потемкинском” пединституте в далеком 1949 году. Кто такие Чехов и Левитан маленький Леша знал уже тогда, но что их объединяло, и почему его сестра защищала дипломную работу именно на эту тему, ему было, конечно же, неведомо.

Но во время своего первого посещения музея Левитана в Плесе, он знал уже существенно больше, поскольку к тому времени не только прочитал чеховскую “Попрыгунью”, но даже фильм Л.Целиковской в роли Ольги Ивановны, героини этого рассказа, просмотрел. Однако, было это достаточно давно, детали и рассказа, и фильма стерлись в памяти. Но то, что Софья Петровна Кувшинникова, столь почитаемая личность в Плесе, Алексея Ивановича сильно удивило. В его представлении она осталась той самой героиней чеховского рассказа в исполнении Целиковской. Уже позднее, Алексей Иванович узнал, что Чехов, Левитан и Кувшинникова были близкими друзьями. Когда Антон Павлович в 1890 году уезжал в свое известное путешествие на Сахалин, его сопровождали два ближайших друга – Исаак Левитан и Софья Кувшинникова.

Но в 1891 году был написан, а в январе 1892 году опубликован тот самый рассказ “Попрыгунья”. После чего произошел полный разрыв отношений и с Левитаном (говорят, что он даже хотел вызвать Чехова на дуэль), и с Софьей Кувшинниковой. Детали того, как это произошло, очень любил рассказывать Алексей Иванович своим друзьям-электрохимикам, среди которых было много и совсем молодых, а в особенностях взаимоотношений классиков, мало сведущих. Но не просто рассказывать, а по своей манере исследователя пытаться обобщать. И параллельно с этой историей рассказывал он и о другой, с которой столкнулся еще в советский период, когда они с Анастасией Кирилловной отдыхали в Крыму. Отдыхая в Крыму, нельзя было не совершить экскурсию в Воронцовский дворец. И слушая экскурсовода, который говорил о достоинствах графа Воронцова в Отечественную войну и как дипломата, и политического деятеля, и как губернатора Новороссии, столько сделавшего для развития этого края, Алексей Иванович тогда спросил: “А эпиграмма Пушкина:

«Полу-милорд, полу-купец,

Полу-мудрец, полу-невежда,

Полу-подлец, но есть надежда,

Что будет полным наконец»

посвящена ему?” На что тоже тогда получил утвердительный ответ. Вот ведь как! Оказывается, граф Воронцов был человеком, обладающим столькими достоинствами, но в школьной хрестоматии единственным воспоминанием о нем была эпиграмма Пушкина, которую и запомнил школьник Алеша. Конечно, рассказывая эти истории своим друзьям-электрохимикам, рассуждал Алексей Иванович, понятно, почему молодой горячий Пушкин разразился этой эпиграммой. Увлекся он молодой красавицей, женой графа Воронцова, а Воронцов написал Государю: “Да уберите Вы его отсюда!” Это молодой и горячий талант воспринял как донос на него, благодаря чему и появилась эпиграмма, впоследствии классика, вошедшая в школьную хрестоматию. “Но! Ведь, благодаря и Чехову и Пушкину (и Левитану тоже) формируется наш культурный код, код русского человека,”- рассуждал Алексей Иванович. А на этих примерах мы видим, как классики могут быть несправедливы.

Об этом говорил Алексей Иванович и во время своей последней поездки в Плес на XII (уже) Международную конференцию. Она для него была полна особых впечатлений, но не только радостных. Наконец-то, после года “ковидных ограничений” удалось вырваться, пообщаться и обсудить проблемы с коллегами, увидеть и услышать, чем живет и дышит сейчас молодое поколение электрохимиков. Выступить не только с научным докладом, но и воспоминаниями о своем очень близком друге и коллеге Павле Белкине, постоянном участнике этих конференций, неожиданно скончавшемся от COVIDa совсем недавно. Собственно, сама поездка была инициирована, прежде всего, возможностью поклониться могиле Павла, похороненного в Костроме, недалеко от Плеса.

Этот эмоциональный подъем, мысли о “бренности жизни земной” и одновременно о важности и красоте самой земной жизни, так “всколыхнули” Алексея Ивановича, что рассказывая о приключениях взаимоотношений Чехова, Левитана и Софьи Кувшинниковой, он вдруг подумал: “А, ведь я очень давно читал этот рассказ”. У Алексея Ивановича был большой опыт в том, что, перечитывая в зрелом возрасте ранее прочитанные книги, он их открывал с совершенно неожиданной для себя стороны. Так было с Чеховым и Друцэ, “Войной и миром” Толстого и “Повестями Белкина” Пушкина.

Вернувшись, в Кишинев, Алексей Иванович “открыл” для себя совершенно новую “Попрыгунью”. “Боже, мой, какое это чудо, Антон Павлович!”- говорил Алексей Иванович Анастасии Кирилловне. “Какой тонкий и глубокий рассказ! И ведь это рассказ совсем не о “попрыгунье” Ольге Ивановне – Софье Кувшинниковой. Это рассказ о смирении и жертвенности (в обычной жизни) простого русского человека, врача, имя которого Осип Степаныч Дымов (такое имя дал Чехов своему герою). Видимо, не только Алексею Ивановичу, когда он слушал рассказы экскурсоводов о Софье Кувшинниковой, приходило в голову, а каково же было ее мужу, мужу этой свободной женщины, творческой личности, причем, одаренной, художнику и музыканту, которая значительную часть своей жизни посвятила великому художнику. Не исключено, что благодаря ей, он и стал таким Левитаном, который обогатил русскую культуру. И Алексей Иванович увидел в Дымове этого мужа. Как про него (не Дымова) потом писала сама Софья Петровна: “бескорыстно отрешась (так в оригинале) от своего я, умел любить”. И с удивительной тонкостью, свойственной именно Чехову, он описывает, как этот известный врач “помогает” своей жене в организации “салона”, куда стекались приглашенные Ольгой Ивановной знаменитости. Что же касается самой Ольги Ивановны — Софьи Петровны, то Чехов, говоря о ее талантливости, едко замечал: “Ни в чем ее талантливость не сказывалась так ярко, как в умении быстро знакомиться и коротко сходиться с знаменитыми людьми.” И именно поэтому существовал “салон”, центром которого была Ольга Ивановна. А Осип Степаныч периодически выходил к гостям и говорил: “Господа, кушать подано”. И все направлялись в столовую.

А потом Осип Степаныч защитил диссертацию. И радостный, сообщил об этом Ольге Ивановне. “А что это такое, диссертация?”- наивно спросила Ольга Ивановна. Она жила другой жизнью. Но Осип-то Степаныч жил не только своей жизнью, но и ее. И в “своей” жизни он погибает, спасая жизнь ребенка. А Ольга Ивановна, подбегая к постели умирающего мужа, предварительно смотрится в зеркало. Как она выглядит?

Конечно же, реальный Дмитрий Петрович Кувшинников не защищал диссертации, он был полицейским врачом. Именно его образ запечатлен в картине В.Перова “Охотники на привале” (рассказчик).

В.Перов “Охотники на привале”

И Осип Степаныч Дымов – это литературный герой, в котором отражены лишь некоторые черты реального прототипа. И из реальной жизни Дмитрий Петрович ушел не так, как это описано у Чехова. А вот именно так, как описано у Чехова, ушла из жизни сама Софья Петровна Кувшинникова. Она действительно погибла, спасая жизнь ребенку.

Размышляя над по-новому открытыми для него Дымовым-Кувшинниковым, Ольгой Ивановной-Софьей Петровной, и Чеховым с Левитаном, Алексей Иванович думал о том, что реальная жизнь существенно богаче литературы и искусства. В реальной жизни “попрыгунья” Ольга Ивановна ценой собственной жизни спасает жизнь ребенка, а подвергнутый остракизму полу-подлец Воронцов много чего сделал на благо России, в том числе, и в развитии ее культуры. Но, если тысячи туристов, посещая дом-музей Левитана в Плесе, и этим самым имеющие возможность прикоснуться к частичке русской культуры, проходя перед этим мимо кофейни “имени” Софьи Петровны Кувшинниковой, узнают о ее роли в развитии этой частички, то неплохо бы знать о человеке, который жертвовал многим и “бескорыстно отрешась от своего я, умел любить.” А лучше, чем сделал это Антон Павлович Чехов, создав образ Дымова, сделать, видимо, невозможно. И, думал Алексей Иванович, высшей справедливостью было бы поставить памятник литературному герою Осипу Степанычу Дымову, и именно в Плесе. Ведь в мире множество памятников литературным героям – Дон Кихоту и трем мушкетерам, доктору Айболиту и гриновской Ассоль. И даже в Тирасполе недавно во дворе Приднестровского университета был установлен памятник Гарри Поттеру. Памятник же Дымову был бы памятником смирению и терпимости, жертвенности и любви. И это был бы памятник русскому человеку. И одновременно это был бы памятник русской культуре, великими представителями которой были и остаются Чехов и Левитан.

Автор Александр Дикусар