Однажды в Арктике, а может быть, в Антарктике

1. Сказка — быль

  Было это зимой на Диксоне. Два товарища, изрядно выпив у своих друзей в портовом поселке,  отправились к себе домой  на остров, где располагались аэродромные службы. Остров и порт разделял  покрытый льдом пролив в два километра, который им предстояло преодолеть. На середине пролива вдруг им повстречался белый медведь. Первый из двух друзей увидел его и закричал: «Ага, Мишка! Уж теперь я точно пожму тебе лапу — всю жизнь мечтал это сделать!» И пошел навстречу медведю. Второй, видя эту непредсказуемую картину, испугался и отбежал назад —  так, на всякий случай. Медведь, увидев идущего ему навстречу человека, остановился, оторопел от такой наглости, стал принюхиваться. А первый совсем осмелел: «Ну-ка, дай я тебе пожму лапу!».  Медведь не выдержал, повернул назад и вообще ушел прочь. Видимо, его достал неизвестный и жуткий запах алкоголя, исходивший от пьяного человека. «Ну вот, какая досада! Так и не удалось пожать лапу белому медведю!». И друзья продолжили свой путь к дому.

 Наутро первый спрашивает второго: «Слушай, мне приснилось, что я  пытался пожать медведю лапу — представляешь?» А второй ответил: «Это не сон, а сказка — быль».

2. Повезет, так повезет

Случилось это в заливе Лаврентия на Чукотке. Аэропорт расположен в узкой полосе берега залива и с трех сторон окружен крутыми сопками высотой до тысячи метров. Взлетающим самолетам приходится форсировать моторы, чтобы быстро набрать высоту и перелететь через окружающие сопки. Но другого выхода нет. И нам, вылетавшим из аэропорта залива Лаврентия, также предстояло круто взлетать. Перед взлетом борт-инженер придирчиво стал прогонять моторы ИЛ-14 в холостую. И вдруг один из двух моторов заглох. Попытались завести его сразу, но не вышло.  Борт-инженер заявил, что необходимо разобраться, в чем причина. Но для этого понадобится остаться в аэропорту залива Лаврентия на сутки или более.  Тут мы все призадумались, загрустили — всем хотелось побыстрее добраться до дома, до Мыса Шмидта.  Борт-инженер пошел делать внешний осмотр мотора, прокрутил руками пропеллер мотора, походил под мотором  туда-сюда,  видимо,  поколдовал, а потом  вернулся в самолет. Пилоты вновь включили зажигание и, о счастье!  Два мотора завелись одновременно. Погоняли моторы минут десять — сбоев в работе моторов не было.  Мы знали, что именно в заливе Лаврентия год назад потерпел аварию  такой же, как наш, самолет. У него на крутой траектории взлета через ближнюю сопку заглох один из моторов, и самолет, не успев набрать нужную высоту, зацепился за вершину сопки и разбился. Нам предстояло решать — взлетать или не взлетать. Моторы продолжали исправно работать, пилоты дали добро на  посадку пассажиров в самолет и после ее окончания экипаж принял решение взлетать. Самолет осторожно, с явным запасом  по высоте,  с хорошего разгона стал подбираться к ближней сопке и удачно перевалил через нее с тридцатиметровым запасом по  высоте. Из иллюминатора казалось,  что вот-вот  и  мы зацепим днищем самолета за сопку. Но моторы работали исправно и хорошо тянули самолет вверх. Из иллюминатора внизу под нами, на вершине сопки, показались остатки того разбившегося самолета. Было известно, что экипаж и большая часть пассажиров погибли, остальные получили тяжелые травмы. Но один пассажир, «сильно под мухой»,  при взлете незамеченный стюардессами, отсиживался в  тесном туалете самолета. Так вот, после катастрофы он остался не только живым, но и не получил даже серьёзных травм. Вот уж повезло, так повезло! Нам тоже повезло, так как  мы прибыли на Мыс Шмидта вовремя и по расписанию.

3. А кругом — будто бы все намертво замерло

Было этот на шестой день нашего лыжного перехода  Чукотка — остров Врангеля  по дрейфующим льдам пролива  Лонга. Это был первый  в СССР туристический переход на лыжах по дрейфующим льдам  полярной экспедицией под эгидой газеты «Комсомольская правда». Произошло это  около пятидесяти лет назад. Перед обедом  встали ледовым лагерем у широкого десятиметрового канала с открытой водой, который преграждал нам дальнейший путь. Как обычно, после еды по две пары лыжников пошли в разные стороны в разведку — искать переход через канал на другую льдину. Ведь где-то этот канал должен был и закончиться.  В противном случае пришлось бы надувать лодку, чтобы потом часа два затратить  для его форсирования.   Я пошел вместе с нашим руководителем группы Дмитрием Шпаро. Когда прошли около полкилометра, увидели, что канал сомкнулся, так как два его берега были соединены большим куском старой толстой льдины. Мы обрадовались, что нашли ледяной мост  через канал. Решили перебраться на другой берег канала, как вдруг абсолютная тишина была резко нарушена — на наших глазах эта  старая льдина с треском перевернулась верх дном! Мы были в шоке! Льдина перевернулась и замерла! И все замерло!  И опять была тишина, но уже зловещая! Наступи мы  на эту льдину минутой раньше, и нас бы бесследно поглотила морская пучина. Идти через эту льдину на другой ледяной берег психологически было невозможно! Мы вернулись в лагерь и сказали, что в нашей стороне мы не нашли подходящего для переправы места. Подробностей разведки сообщать не стали, но для себя сделали вывод,  что доверять таким ледяным мостам нельзя, даже, если кажется, что здесь все замерло намертво.

4. Морж преграждает путь

Случилось это в том же  лыжном переходе  по дрейфующим льдам через пролив Лонга.  Где-то  примерно в середине перехода на нашем пути льды разошлись.  Возникла большая водная преграда — разводье шириной в сотню метров. Провели разведку. И влево, и вправо на километр протянулось это разводье. Было решено форсировать водную преграду на большой  надувной лодке. У нас был модифицированный ЛАС-5М, в котором помещались два-три человека со своими рюкзаками и лыжами. Таким образом, нам предстояло сделать три рейса через разводье, чтобы перевезти пять человек. Когда отправилась первая группа, то вблизи противоположного ледяного берега рядом с лодкой всплыл морж. Достали ракетницы и карабин и продолжили путь к берегу. Морж следовал стороной за  нами. Высадились, разгрузили лодку. А морж то нырял, то всплывал вблизи нашей причалившей лодки. Надо плыть за оставшимися лыжниками, а морж словно поджидал, плавал  рядом с нашей лодкой. Что делать? Стали стрелять из ракетницы — бестолку! Выстрелили из карабина в воздух — безрезультатно! Время уходит, надо что-то срочно делать. Решили, что надо стрелять прямо в моржа — другого выхода нет! Было известно, что моржи очень агрессивны, когда они охраняют в воде свою акваторию, где могли плавать другие моржи из клана. Этот морж, видимо, намерен был выполнять долг защитника перед своими сородичами. Мы знали из литературы, что моржи часто атакуют лодки и своими клыками могут сильно ее повредить, а тем более надувную.  Известно, что в полярной экспедиции Фритьофа Нансена была стычка с моржом и пришлось применить ружьё. А  наш морж тем временем, видимо, решил атаковать нашу лодку и решительно направился к ней. Мы срочно выдернули ее из воды подальше на ледяной берег. Морж грозно зашипел, остановился и нехотя повернул назад. Отплыв метров на десять, он стал плавать туда-сюда, наблюдая за нами и как бы охраняя свою акваторию. Нам-то были известны агрессивные повадки моржей. Вывод один — надо не терять время и стрелять в голову моржа прямо в упор, что мы и  сделали! Он резко всплескнул, дернулся и ушел под воду. Прошло томительных минут десять — моржа не было. Тогда  наш стрелок, держа карабин наизготовку,  с большой тревогой, весь в напряжении, отправился порожним рейсом в обратный путь за оставшейся группой. К счастью, морж больше так и не появился. Переправа для нас закончилась удачно. Жалко было  моржа. Был ли он убит или ранен, или просто испугался и уплыл прочь — неизвестно.

5. Любопытный морж

Произошло это на дрейфующей научно-исследовательской станции «Северный полюс — 24». На краю льдины гидрографы поставили свою палатку, а в центре  сделали сквозную квадратную прорубь, два на два метра, для проведения измерений характеристик подледной акватории океана. По графику, несколько раз в день, гидрографы опускали в прорубь приборы и проводили измерения. Как-то раз, когда как обычно  гидрографы стали медленно опускать на тросе приборы в глубину,  вдруг заметили, что трос  отклоняется то влево, то вправо — как будто что-то мешает приборам опускаться вниз. Решили поднять  приборы наверх. И только взяли приборы в руки, как вдруг в проеме проруби всплыла  клыкастая и усатая морда моржа. Гидрографы отпрянули в испуге от проруби, прижимая к себе  приборы, а морж  также  с испугу отпрянул и с брызгами нырнул вниз. Только спустя четверть часа гидрографы осмелели и возобновили  работу по спуску приборов.  Спуск прошел удачно, ничто не мешало равномерной работе лебедки. Но теперь гидрографов преследовал страх,  что вот-вот опять внезапно всплывет этот любопытный зверь! Решили, что на всякий случай теперь по одному не будут заходить в  эту палатку — вдвоем не так страшно. К счастью,  больше морж  не показывался в проруби, а вот во снах, как рассказывали гидрографы,  этот страшный злодей — морж еще долго появлялся.

6. Арктические сувениры с Чукотки

По возращению в Москву из Арктики каждый стремился запастись разными сувенирами. Самыми распространенными сувенирами являются оленьи рога  и различные изделия из прочной части меха оленя из камуса (торбоза, шапки, варежки, ремни). На Чукотке до сих пор процветает народный промысел — художественная резьба на моржовых клыках, что хорошо известно во всем мире. Но среди бывалых полярников все же есть особо ценные сувениры, о которых они предпочитают говорить  в  узком кругу . Эти  сувениры  сделаны  из фаллосов белого медведя и моржа. Дело в том,  что в условиях низких температур природа помогла медведям  и моржам эффективно продолжать воспроизводить свои кланы.  У них фаллосы   представляют собой отдельную выдвижную кость, которая в спокойном состоянии находится внутри тела, а в возбужденном состоянии выдвигается из тела наружу. У белого медведя эта кость порядка  пятнадцати сантиметров  в длину, а у моржа где-то около полуметра.  Умельцы делают из кости фаллоса белого медведя  шариковые ручки, вставляя в центр кости пишущий стержень. А из четырех костей моржовых фаллосов те же умельцы делают скамеечки. Эти два арктических сувенира, во-первых, крайне редки, а во-вторых, на материке в компаниях полярников являются предметами бесконечных шуток, которые, как вы понимаете, всегда на грани фола.

7. Шипучие льдинки

В Антарктиде, на полярной станции «Восток», много лет проводилось бурение трехкилометрового ледника. Несколько лет назад полярникам удалось просверлить ледник и достичь водной полости.  Образцы льда, взятые  на разных глубинах, являются уникальными научными объектами. Но я расскажу, со слов моего товарища Сергея Шаповалова, зимовавшего на «Востоке», об одном свойстве образцов ледника, случайно обнаруженном зимовщиками. Кто-то из них взял и отколол  кусочек льда  от ледяного керна, добытого из скважины на глубине около километра. Затем он  положил этот ледяной кусочек в стакан с чаем. И тут все увидели, что как только кусочек льда начал плавиться и растворяться,  из него  со всех сторон стали выделяться пузырьки воздуха, как в бокале шампанского. Получилось красивое зрелище. Как же в лед вмерз воздух? А вот как. На поверхность ледника, где стоит антарктическая станция, мало-помалу осаждается влага в виде снежных хлопьев. По мере нарастания внешнего слоя снега, снежные хлопья уплотняются и запирают воздушные полости. А ледник продолжает осаждать все новые и новые слои снега. И под многотонной тяжестью льда в глубине ледника воздушные полости сильно сжимаются и оказываются вкрапленными в пространство льда. А когда мы этот кусочек  глубинного льда положили в стакан с чаем, то по мере его таяния пузырьки воздуха вырывалась наружу, забавляя окружающих.  

8. Вредный пес  

       Случилось это летом на Таймыре. На нашем пути попалась охотничья  зимовка. Хозяина не было дома, были его ездовые собаки около дома, но  не на привязи. Они весьма приветливо встретили нашу небольшую группу из экспедиции «Комсомольской правды». Мы остановились в избе на ночлег, а утром продолжили свой путь по берегу моря. И вот за нами увязался местный крупный пес. Он, то забегал вперед, то отставал, то был вблизи нас. На привалах он приветливо махал хвостом и близко подходил к нам, мы его подкармливали, заигрывали с ним.  Все было бы ничего, но этот пес оказывал нам медвежью услугу.

         Как только по пути мы выходили на лагуну, где были стаи уток, так этот пес с лаем, стремглав, бросался вперед и, конечно, распугивал всю стаю да так, что охота для нас теряла всякий смысл. Что делать? Вспомнили, что этот пес из породы ездовых собак, и решили использовать его по назначению. На одном из привалов привязали веревками в телу пса несколько деревяшек для будущего костра, чтобы он их тащил. Он спокойно дал нам это сделать. К нашей радости теперь пес шел позади нас и исправно волочил по тундре эти деревяшки. Мы предвкушали удачную охоту,  но не тут — то было. Как только мы вышли на очередную лагуну с утками и начали осторожно готовиться к охоте, как этот пес, каким-то невероятным  образом освободившийся от веревок, бросился на стаю уток и все нам опять испортил. Как с ним быть,  мы не знали. Но вот на следующий день все само собой  удачно разрешилось.  Пес, видимо, понял, что мы ушли довольно далеко от его дома, и он просто убежал от нас.  Ну, и слава богу.

9. Женщины на дрейфующей станции

           Было это на дрейфующий станции  Северный полюс -23. Традиционно, на дрейфующих станциях зимовал сугубо мужской коллектив. Такая же традиция поддерживалась и на антарктических научных станциях. Не буду обсуждать причины такой неудачной эмансипации женщин.  Практически у  всех зимовщиков были семьи на материке, где женщины  ждали возвращения своих мужей, отцов. Связь с материком во время зимовок полярников была налажена благодаря радиоэфиру и эпизодической почте. А реальное отсутствие женщин компенсировалась регулярным просмотром кинофильмов. В домиках у каждого полярника стены были украшены иллюстрациями из популярных печатных изданий, где обязательно присутствовала прекрасная половина человечества. Никакой эротики тогда  на стенах домиков не было. За этим строго следило руководство станции. Однако, почти в каждом домике висел годовой календарь с картинкой, где была изображена известная балерина из Большого театра в момент исполнения фуэте. Можно сказать, что это была советская легальная эротика.

           Как-то на станцию пришло сообщение, что через несколько дней сюда прилетит самолет, который впервые, на пару дней, доставит журналистов из социалистических стран. С экипажем прибудут и две стюардессы. Вот это была новость! Начальник станции лично обошел все домики и проверил, чтобы на стенах домика были  только достойные картинки, предупредив, чтобы  в домиках навели чистоту и порядок. Прилетел самолет с большой делегацией журналистов. Вся станция вышла их встречать, но главная изюминка — прибытие стюардесс! Всех прибывших препроводили в кают-кампанию, состоялось знакомство, журналисты начали свою работу. А полярники наконец-то увидели женщин. И не было конца в обсуждениях полярников, какие они — эти стюардессы. Конечно, они казались неземными красавицами. Самые отчаянные зимовщики пытались флиртовать, ухаживать за стюардессами, вызывая зависть у более пассивной части полярников.  Пролетели два дня визита и состоялись проводы делегации журналистов, которые поработали на славу — у каждого зимовщика  часами брали интервью, фотографировали всё и всех подряд. Но фото полярников со стюардессами — это реально на долгую память до их вылета на материк.

10. Через Берингов пролив аки посуху

 В полярном мире  бытовал  один устойчивый миф, что чукчи запросто зимой пересекают на собаках Берингов пролив (86 км) и общаются с местными алеутами. В доказательство этого приводили  факт, что у чукчей много карабинов (с патронами) американского происхождения.  Но люди с обеих сторон пролива  действительно общаются между собой, когда переплывают пролив  на своих лодках в летнее время. Видимо, во время таких  визитов и  делались чукчами приобретения  американских карабинов у местного населения Аляски.   Достоверно из архивов было известно, что на собаках или пешком на лыжах, по льду  никто  из  известных арктических путешественников пролив не пересекал. Хотя и было много попыток сделать это со стороны полярных экспедиций из Японии, Канады, Франции, Кореи и др. Виною этому были технические трудности и реальные опасности самого путешествия: сильный и часто  встречный  или вообще непредсказуемый  по направлению и скорости дрейф льда, большие пространства с открытой  водой,  белые медведи, а также море, покрытое шугой (ледяная каша из битого льда), по которой ни плыть на лодке, ни идти на лыжах  или на собаках, невозможно. И только в 1998 году  известный российский полярный путешественник Дмитрий Шпаро (56 лет) со своим сыном Матвеем (22 года) пересекли Берингов пролив. Вместо планируемых 12-ти дней они затратили 21 день и прошли из-за сильного северного дрейфа не 90 км по прямой, а около 300 километров.  Старт был дан в поселке Уэлен на Чукотке, а финиш состоялся  в заброшенной эскимосской деревне Чариот на Аляске. И это пересечение пролива состоялось лишь с третьей попытки после неудач  в 1996 и 1997 годах. Какие же опасности подстерегали путешественников?  Прежде всего  — это северный дрейф льда пролива. Из-за него бывали дни когда лыжники за сутки продвигались к цели всего на 3 километра. Очень много усилий  от лыжников потребовалось для преодоления пространств с труднопроходимым тонколоманным льдом. Также им приходилось преодолевать пространства с открытой водой, где плавание на  надувной лодке часто превращалось в плавание под парусом из-за сильных ветров. Пару раз они проваливались сквозь битый лед в воду. Были почти ежедневные встречи с белыми медведями, от которых приходилось отстреливаться с помощью ракетниц и ружья. А вот одна встреча с медведем была крайне опасной,  так как он напал  и порвал  палатку, когда лыжники  в ней спали. Спасли ситуацию лишь выстрелы из ружья в упор. Таким образом, Дмитрий  и Матвей Шпаро в 1998 году  осуществили первый в  мире пеший переход через Берингов пролив. По окончании экспедиции через пролив Дмитрий Шпаро сказал: «Это путешествие было самым счастливым моим путешествием, так как я был вместе с моим сыном, моим хорошим другом».  И, конечно, своим  уникальным путешествием они  развенчали миф о том, что чукчи или эскимосы могли зимой пересекать по льду Берингов пролив.

11. Американский десант на дрейфующей станции «СП-11»

       Это случилось в 1962 году во время хрущевской оттепели. Советская дрейфующая станции «Северный полюс -11» находилась в акватории Северного Ледовитого океана вблизи Канадского Арктического архипелага в малоизученном советскими учеными районе. Была солнечная весенняя апрельская  погода. Рассказывает начальник полярной станции Николай Брязгин: 

       «Вдруг видим, что на нашу посадочную полосу после двух кругов облета выпускает шасси и садится чужая оранжевого цвета  машина.  Радист мне доложил, что он ничего об этом визите  не знает, так как по рации никто ничего не сообщал. Вот задача для меня! Что делать?  По инструкции полагалось во избежание таких случаев для закрытия полосы выкатывать на нее бочки, поэтому наш парторг сразу же проявил инициативу и в соответствии с инструкцией на всякий случай закричал: «Выкатывай бочки на полосу»! Да где там бочки, самолет уже рулил по самой середине полосы. Мы все дружно побежали к самолету  на взлетную полосу. Смолкли моторы и из кабины американского самолета «СИ-47» показались двое летчиков в грубошерстных свитерах и без головных уборов. Один из них был долговязый негр, а  другой — худощавый блондин. Оба, приветливо жестикулируя и улыбаясь, пошли к нам навстречу, пожали каждому руки. Мы не знали английского, а  они по-русски ни гу-гу, но это не помешало объясняться друг с другом. Мы узнали, что они доставляют этим самолетом с Аляски, с мыса Барроу, продовольствие для американской дрейфующей станции «Арлис-2», расположенной совсем недалеко от нашей станции. Поэтому они, ради простого любопытства, и залетели на нашу станцию, тем более, что наша станция находилась не в советском, а  в канадском секторе Арктики. Я, между делом, заглянул в салон их самолета, а там были действительно ящики из-под  продуктов.  Всей компанией мы стали фотографироваться на фоне американского самолета. Потом неожиданно быстро американцы попрощались с нами, причем с каждым за руку, и скрылись в  кабине самолета. Также быстро подняли в воздух самолет и улетели.

         Прошло-то всего минут десять-пятнадцать, а шуму было ….! Разразилась бумажная буря! Я получил строгую радиограмму от самого министра, отреагировали местные чукотские органы власти и даже  райком партии Мыса Шмидта. Я же, как начальник, был вынужден всем всё объяснять, как всё это произошло.  Ну и, конечно, со всех сторон ждал нагоняя. Но, к счастью,  потом с материка  пришла одна важная радиограмма, что в связи с потеплением советско-американских отношений дичиться американцев не надо и контакты с ними вполне могут быть! В радиограмме меня поблагодарили за проявленную политически правильную инициативу.»

        Весной 1972 года полярная экспедиция «Комсомольской правды», в которой участвовал и автор,  впервые отправилась в лыжное путешествие через дрейфующие льды   пролива Лонга, который разделяет Чукотку и остров Врангеля. Ширина пролива в самом узком месте 146  километров,  а, как известно, после 20-мильной зоны начинаются  нейтральные воды. Этим пользовались американские подводные лодки, которые подо льдом прокладывали свои маршруты вдоль всего северного побережья СССР. Бывали случаи, когда эти лодки демонстративно всплывали в нейтральных водах в условиях прямой видимости  поселка Мыс Шмидта.  Перед тем, как отправиться в экспедицию на Врангель, на Мысе Шмидта нашему участнику, Анатолию Мельникову, единственному среди нас, отслужившему в рядах Советской Армии после окончания института,  выдали на маршрут боевой карабин. Вместе с ним  он получил и секретные инструкции, как  вести себя и всей группе, если вдруг в нейтральных водах всплывет американская подлодка. Эту  инструкцию знал лишь Анатолий и только потом уже в  Москве рассказал про нее, что мы не должны были вступать ни в какие контакты с американцами. Согласно инструкции Мельников должен был даже стрелять из карабина в воздух, предупреждая американцев  не входить в контакт с нашей группой. Дома нам эта инструкция показалась нелепой и смешной, да и только. Но там, на Мысе Шмидта, все оказывается было по-серьезному. Перед стартом, мы по совету пограничников, все свои документы оставили у них. К счастью, никаких контактов с американцами у  нас не было. Но зато когда мы отошли от берега на 50 километров, днем на маршруте мы явно слышали звуки, как будто где-то за ближайшими торосами  работал мощный трактор. Была  даже какая-то дрожь,  исходившая ото льдин, которая передавалась и нам, лыжникам. Всё это продолжалось 10-15 минут. А потом настала привычная тишина. Ну, было и было. . . И прошло.

        Все это было не случайно, так как в это время подо льдом Северного Ледовитого океана продолжалась холодная война: американцы барражировали  вдоль наших берегов на атомных подводных лодках  по советского сектору Арктики, а наша дальняя авиация с полным боекомплектом атомного оружия также барражировала над нейтральными водами океана вдоль всего побережья Северной Америки. Вот такие непростые  были времена.

12. Два полюса Земли   (Сбыча мечт)

       Вот уже более шестидесяти лет я общаюсь со своим школьным другом Сергеем Шаповаловым. Со школьной скамьи мы мечтали побывать в Арктике, увидеть своими глазами, что такое полярный день, когда круглые сутки светит солнце. В то время шефами нашей школы был биологический факультет МГУ, у которого на Белом море была  своя учебно-научная база. И вот по предложению шефов мы с Сергеем и еще с несколькими  учениками старших классов планировали летнюю поездку на Белое море. Этой поездкой  мы жили всю весну, но увы, поездка  так и  не  состоялась по организационным причинам биофака. Желание побывать в Заполярье  у меня и  моих однокашников глубоко запало в души, но, к сожалению,   так и осталось неудовлетворенным.

        Прошло время, мы с Шаповаловым благополучно получили высшее образование: я стал физиком, а он радиоинженером.  И тут фортуна пошла нам навстречу  в осуществлении наших юношеских мечтаний. Сергей отправился зимовать на Землю Франца — Иосифа, а я дрейфовал на научно-исследовательских станциях «Северный полюс-23» и «Северный полюс-24». Судьба  поспособствовала удовлетворению нашего любопытства, ведь нам вскоре удалось пожить в  условиях полярного дня и круглыми сутками наблюдать незаходящее арктическое солнце.

      Затем спустя какое-то время Сергей зимовал в непосредственной близости от Южного полюса, на научно-исследовательской  станции «Восток». Я не остался у него в долгу  — мне довелось побывать в точке географического  Северного полюса во  время финиша  лыжной полярной научно-спортивной экспедиции под эгидой газеты «Комсомольской правды». По возвращении с полюсов мы с Сергеем часто общались, делились впечатлениями об увиденной экзотики полярных регионов.

       После полярных экспедиций я увлекся автономными путешествиями по величайшим пустыням Земли: Кызылкум и Кара-Кумы (СССР), Сахара (Алжир), Большая пустыня  Виктория (Австралия) и  Долина  Смерти (США). Мне довелось  жить в автономных, походных условиях, в  самых  жарких местах на нашей планете. А мой школьный друг Сергей целый год жил и работал на «Востоке», где расположено самое холодное место на Земле. Во время его зимовки на  станции была зафиксирована температура воздуха минус восемьдесят восемь градусов по Цельсию! Правда, жил он в специальных домиках, в комфортных температурных условиях. А  мне же удалось побывать на жарком полюсе Земли, в Долине Смерти. Там мною была зафиксирована температура, близкая к рекордной, на отметке  в плюс 56 градусов по Цельсию.

        Сейчас  Сергей и я  по-прежнему общаемся, вспоминаем наши приключения в экстремальных земных условиях.

        Жара

       Мое путешествие по Долине Смерти при жаре  в плюс 56 градусов все же было комфортным. Днем мы находились либо на воздухе,  либо в автомашине с кондиционером. А ночевали мы  в отеле вблизи пустыни с нормальными температурными условиями, к тому же много времени могли проводить в открытом бассейне отеля.  Днем в самой долине жара была такой, что в теннисных кроссовках с тонкой подошвой ходить по каменистой земле было невыносимо, так как она  раскалялась значительно выше пятидесяти градусов. Приходилось надевать носки и кроссовки с толстой подошвой. А в остальных аспектах путешествие по Долине Смерти было очень интересным и достаточно комфортным.

        Другое дело было, когда мне довелось пересекать австралийскую пустыню Большая Виктория в летний период. Мне и моему коллеге, супермарафонцу Марату Жиланбаеву, по плану путешествия пришлось две недели жить в условиях пустыни при температуре воздуха  плюс 35-44 градуса и без всякого кондиционера. Видимо, из-за тогдашней облачности и парникового эффекта, самым трудным был сон в ночное время, когда температура воздуха падала всего лишь до плюс 35-37 градусов. Жили, перемещались и спали мы в доме на колесах (мобилхом). В нем был кондиционер, но мы его не включали на стоянках, так как он практически не охлаждал салон, а бензин-то жёг!  Приходилось понемногу, но все время  пить воду и соки, чтобы не было обезвоживания организма. Готовясь ко сну, мы начинали истреблять  и выгонять из салона  всех до единой  назойливых мошек, иначе не заснуть.  Вместо простыней мы стелили махровые полотенца. После  первых двух  часов сна  просыпались мокрыми с ног до головы, пили стакан воды и меняли сильновлажные от пота полотенца на сухие, свежие.  Еще 2 часа сна и опять смена постельного белья, потом и еще 2 часа сна …      

         Двигаясь по плану нашего пути,  в  штате Западная Австралия мы побывали в гостях  на  современной  Джайлес (Giles) метеостанции, расположенной почти в самом центре австралийского материка.  Познакомились с сотрудниками, разговорились и  узнали от них, что  влажность воздуха равна нулю. Я как физик стал допытываться — не может быть просто нуль, должны  быть на приборе какие-то цифры, хотя бы после нуля. В ответ — их прибор не чувствует наличие влаги в окружающем воздухе! В общем, сухая финская сауна. Но из сауны можно выйти и посидеть в условиях комнатной температуры. А здесь, в пустыне, никуда не выйдешь.

        Австралийская  пустыня  скупа на растительность, покрыта колючками и полузасохшей травой, напоминающей осоку, да  растут еще  эвкалипты в виде кустарников  и не выше, от которых практически нет тени. А на метеостанции, во влажном и комфортном климате, растет и благоухает  ботанический сад из яркоокрашенных тропических растений. Может быть поэтому,  у  каждого из нас, бессознательно, организм заставлял хоть немного,  хоть еще чуть-чуть, посидеть в  этом благодатном месте. И  мы действительно еще долго сидели и беседовали с работниками  станции, которые впервые увидели людей из России меня и Казахстана Марата. Кстати, про Казахстан они слышали впервые, а ведь  по площади это седьмое государство в мире. Беседа текла и текла, а нам  совсем не хотелось идти назад к нашей машине. Замечу, что после нашего визита, согласно метеопрогнозу,  жара все-таки через два дня  закончилась из-за проливного дождя. Похолодало, стало ниже  плюс 30 градусов. Вот уж счастье было!

Это было в Австралии, в пустыне Большая Виктория.

         А вот в Африке, в Сахаре, где я участвовал в многодневном международном супермарафоне,  ночью земля заметно  остывала и спать всегда было прохладно, несмотря  на то, что днем температура воздуха тоже поднималась до плюс 40 градусов. Абсолютная прозрачность атмосферы позволяла земному теплу, накопленному за день, уходить (излучаться) в небо,  в космос. Утром, приходилось даже надевать свитера, которые уже через час после рассвета снимали и затем предельно оголялись до  футболок и трусов.

   Так что-же легче переносится — жара или холод?

   Холод

     Как сказал знаменитый полярник Фритьоф Нансен: «К холоду привыкнуть нельзя, его можно только терпеть». Вот строки из моего полярного дневника:

    «Моя первая ночевка на дрейфующем льду пролива Лонга запомнилась на всю жизнь букетом совершенно новых впечатлений, так как это  вообще была моя первая ночевка в зимних полевых условиях.  Мы остановились на большой льдине, поставили палатку. Еще был виден берег Чукотки. Дежурный стал готовить ужин. Радист  Толя Мельников вышел на связь с пограничниками. Нам надо крутить ручную динамомашину под названием «солдат-мотор» для обеспечения и поддержания радиосвязи, что мы и делали. Когда Толя работал на прием,  крутить было легко, но когда он сам начинал передавать информацию,  то крутить  ручку  становилось очень трудно, но надо!  После сеанса радиосвязи все залезли в палатку. Расстелили тонкие  нейлоновые коврики, набитые  пенопластовыми пластинками. Концы ковриков надо было связать между собой.  Под ковриками лишь полиэтиленовая пленка, уложенная на лед, вместо дна палатки. Все готовятся к ужину, залезли в свои спальники. Дежурный скоро раздаст  тарелки с гречневой кашей и сублимированным мясом. По  заведенному порядку, в спальник кладут лыжные ботинки, а  на  ноги надеваются специально только для сна овечьи унтята-сапожки. Ботинки холодные, но их надо обязательно отогреть своим теплом,  чтобы до завтра не одеревенели и их можно было бы без труда  надеть. Надел теплый запасной свитер, под него на грудь для просушки положил шерстяные двухслойные перчатки, в которых ходил днем. Снял  с себя верхний анорак, подложил его под спальник. Вот теперь я готов к ужину. От работающего уже час примуса в палатке тепло, где-то температура около нуля. Каша съедена, теперь горячий чай с кусочками сахара — самая приятная   часть ужина. Впервые за день ощущаю, как по всем клеткам моего тела разливается приятное тепло. Теперь  срочно залезаю в спальник и зачехляюсь, так как в палатке быстро  становится холодно, а  с потолка начинает сыпаться иней. Температура снаружи и внутри выравнивается — порядка минут 30 градусов. Уже в полусне успеваю подсунуть большие и теплые овечьи варежки-краги под  спину, чтобы ей было потеплее. Быстро засыпаю, но уже через пару часов просыпаюсь. Холодно, спина оказалась между варежками и создалось впечатление, что она попала в лужу с холодной водой. Поправил под собой варежки, потом поправил немного съехавший вбок пенопластовый коврик.  Так и хочется зарыться в спальник с головой,  но нельзя этого делать — вдыхать и выдыхать нужно только вне спальника. А иначе, выдыхаемая изо рта влага, будет впитываться в пуховый спальник и со временем он совсем перестанет  согревать. Вообще, просушка спальников во многодневном зимнем  полярном походе  — задача непростая,  но крайне необходимая.  Иначе спальник — не спальник и поход — не поход, и жизнь — не жизнь…

        Чтобы как-то согреть вдыхаемый холодный воздух, приходилось напяливать на лицо шерстяную шапочку и подшлемник, набрасывать на лицо рукава  от пуховки, которой укрываешься поверху спальника, как покрывалом. Соорудив все это над собой, засыпаешь под стук дрожащих от холода зубов. Опять через пару часов все сооружение подо мной разъехалось, пуховка сползла вбок и вниз, возникло ощущение, что лицо подмерзает. Вновь  все соорудил, как надо, утеплился,  как мог, и опять заснул. Но вот и спасительное утро. В палатке постепенно  становится тепло — это  уже час работает примус дежурного, готовится каша геркулесовая с сублимированным мясом, кипятится вода для чая! Завтрак прошел и надо вылезать из спальника. А как стало тепло после горячего чая! Так и хочется протянуть эти мгновения как можно дольше! Но…. надо вылезать наружу, мочевой пузырь вот-вот лопнет. Надо готовиться  идти дальше — путь на Север!».

        Как известно, все-таки полюс холода  находится не в Якутии, в Оймяконе, а на антарктической станции «Восток», где был зафиксирован рекорд, официально внесенный в Книгу рекордов Гиннесса. Это — минус 89,2 градуса по Цельсию 22 июля 1983 года. Моему школьному другу Сергею пришлось зимовать  и работать на «Востоке» при температуре, которая в некоторые дни достигала почти рекордных величин  —  минус 88 градусов.

          Вот, что он рассказывал мне:

         «Из-за высоты ледового купола в 3,5 км  в первые дни по прибытии на «Восток» дышишь как рыба на берегу. Вообще все трудно, даже с трудом говоришь, а тут еще и головная боль, рвота. Шаг ускорил, садишься. Вдохнуть бы глубже, мороз не дает. Но после  трех  дней, проведенных на станции, начинаешь понемногу отходить, привыкать к необходимой терпежке. Надо выходить из теплого домика, так как  моя обязанность проверять работоспособность кабелей у приборов, ловящих излучения  из космоса. А электрические кабели от ветра и сильного мороза охрупчиваются и лопаются. Приходится их ремонтировать прямо  на морозе. Для этой цели  у меня есть специальный импульсный электропаяльник с коротким жалом. Обычный паяльник не пригоден, так как на открытом воздухе даже при  длительном включении он все равно остается  с холодным концом. Уже вошло в привычку все делать не спеша.  Шаг ускорил — садишься. Вдохнуть бы глубже, мороз и высота  не дают. Как и все здесь,  я дышу через свитер, иногда натянутый до самых глаз. У меня комбинезон с капюшоном и с широким раструбом спереди. Всегда с собой на открытом воздухе мой любимый шарф —  он теплый,  хорошо согревает дыхание, плотно и ласково прилегает к подбородку и шее.

         При выходе на открытый воздух выполняю несложные правила:

1. Дышать надо максимально медленно и делать плавный вдох и выдох.
2. Стараться дышать больше носом, чем ртом.
3. Дышать надо узким ртом.
4. Не надо делать глубоких вздохов.
5. Вся физическая нагрузка должна быть неспешной и монотонной.
6. Если ветер, то необходимо от него укрываться, подставляя спину, а не лицо.

        Зимовка на «Востоке» для меня  закончилась успешно, если не считать потерю веса в 10 кг, а рекордный мороз не был для меня непреодолимой помехой. Как тут не вспомнить одну поговорку, которая в ходу у бывалых зимовщиков: «Полярник не тот, кто может голой ж…. сидеть на снегу, а тот,  кто  тепло одевается».

 Послесловие

        Уже в Москве Сергей и я, встречаясь, вспоминаем минувшие дни, проведенные в  экстремальных  условиях. Как-то уже и не верится, что реально все это  было именно с нами на земных полюсах.

             Спустя годы у нас интерес к дальним путешествиям сохранился. Правда, теперь в планируемых маршрутах я больше  ценю домашний комфорт… и all inclusive.

              Федор Склокин, Почетный полярник