Мой путь в фотографию Mon chemin dans la photographie

Я увлекся фотографией в очень раннем возрасте, в лаборатории моего старшего брата, который был старше меня на 10 лет. Мне было 8 или 9 лет, когда я увидел изображение, появившееся в проявочном бочке. Это было волшебно. Я больше никогда не выходил из этого бочка проявителя. Свой первый фотоаппарат я получил в 1961 году, это был мамин Kodak Retinette. Чуть позже я унаследовал Focaflex моего брата, прекрасно спроектированную и сделанную зеркальную камеру, но с фиксированным объективом.

Французская зеркалка Фокафлекс 1

Летом 1963 года я совершил свою первую поездку в Москву, я только начал изучать русский язык, как второй. Когда за два года до этого я начал заниматься английским языком, родители отправили меня в Англию, теперь это былo в СССР…
В Москве в это время существовали магазины «Берёзка», где за иностранную валюту продавались всевозможные товары, которые могли заинтересовать иностранцев. Цены были невероятно низкими. Курс рубля, неконвертируемого, составлял тогда 5 «тяжелых» франков, в этих магазинах курс был около 1 франка… Мне понравился КМЗ «Старт», первоклассный зеркальный фотоаппарат, вдохновленный немецкой Ediхa, со сменным видоискателем, со сменным 55-мм объективом и синхронизированной диафрагмой. Из следующей поездки я вернулся со своим «Стартом», его «Гелиос» 44 2,8/50мм/, «Мир» 1 2,8/37мм и «Таир 11» 2,8/135мм. Западный эквивалент стоил бы целое состояние, японцы еще не погрузились на западный рынок. Я был привилегированным человеком, я знал об этом.

Старт 1 со штатником ( Гелиос 44) У меня был Старт 2

Я пользовался этой камерой в течение 16 лет. Но немного позже, под Ленинградом, я встретил киномеханика, фотографа, у которого был «Экзакта Варэкс IIb», «по военной репарации»- сказал он мне. Аппарат был оснащен резьбой Ø 39 мм (типа Leica) в байонете, который мог принимать все советские объективы с этой резьбой. С этого момента я не переставал искать эту редкую жемчужину! Шесть лет спустя, в Касабланке, я нашел ее, в идеальном состоянии! Я заказал резьбу в байонете, и с тех пор у меня вошло в привычку иметь две камеры.

Москва-ЦПКО им. Горького — Старт-Гелиос 44 — 60-ые годы.

Москва-Столешников пер. — Старт-Гелиос 44 — 60-ые годы.

Сергеев Посад — Исповедь (?) — Старт-Тайр3 — 60-ые годы.

Самарканд-Мавзолей Тимура Ленга (?) на рассвете-Pentax LX — начало 70-ых

На самом деле у меня их было больше. Во время путешествий в СССР я обратил внимание на еще одну камеру: «Салют», точную копию «Hasselblad 1000». Этот «Saliout» был быстро запрещен к ввозу в страны, уважающие патенты!
Итак, я купил «Салют» с помощью двух друзей-фотографов: москвича Игоря Бутеева и латыша Леонида Фрейманиса, живущего в Киеве. Тот пережил войну. Увезенный нацистами на принудительные работы в Западную Германию, он был освобожден американцами, которые собрали всех освобожденных латышей в лагере Штруттоф и предложили им либо репатриацию в СССР, либо прием в США. Ответ должен был быть дан на следующий день. В результате «дискуссий» между двумя группами с несовпадающими желаниями за ночь погибло около двадцати человек. Леонид решил вернуться в Латвию. Он мечтал стать танцором, но возраст и физическое состояние уже этого не позволяли, он стал фотографом… Мне запомнилась одна его фраза о войне: «Мне повезло. Нацисты никогда не почуяли Фреймана за Фрейманисом! » В душе я подумал: «Кроме того, cоветы не заставили тебя посетить Сибирь при твоем возврате !. Тебе по-настоящему сильно повезло! »
Значит мои двое друзей сопровождали меня в « Берёзку » в гостиницу Россия, напротив Кремля, где в течение двух часов они рассматривали целую кучу объективов и слушали механику целой кучи камер 6х6. Продавец, молодой человек, был подавлен, но совершенно потрясен этими двумя фотографами, которые могли бы быть его отцом, и которые наплевали на запрет на вход советских людей в Берёзку… Два часа ради одной продажи! Но все-таки это была хорошая распродажа.
Чтобы обойти запрет на ввоз на Запад, компания Арсенал разработала модель «Салют», которая в итоге стала «Arax 88», и выпустила целую серию объективов от 30-мм «Зодиак 8» до 250-мм «Телеар» и даже более длиннофокусный зеркальный… Наконец, «Арсенал» рационализировал свое производство, приняв единую модель крепления объектива — «Киевa-60», быстрый байонет, в котором объектив задвигается на 5 мм в кольцо с одной направляющей, а вращающееся кольцо, закрепленное на корпусе, фиксирует его на месте коротким вращением. Он прост, легок и дешев в производстве и очень удобен в употреблении. В то время я продал первого преемника «Saliout», объективы, которые шли с их байонетом V (байонет «Hasselblad» 1/4 оборота) и нашел на фотовыставке в Бьевре объектив «Киев 88 MLU» (*), совместимый со всеми моими объективами с байонетом B. Таким образом, я получил одну линейку объективов для двух разных камер.

Арсенальские «КИЕВ 88» и «КИЕВ 60» и линейки визирных устройств и объективов

(*) MLU означает возможный подъем зеркала перед спуском для уменьшения вибраций во время съемки. Эти вибрации сделали невозможным использование 1/15 sec, особенно на 6×6.
В процессе эксплуатации выяснилось, что я использовал это среднеформатное оборудование гораздо меньше, чем предполагал, поскольку оно было тяжелым, громоздким, его нельзя было использовать без штатива, прочного штатива. A рулоны 120 или 220 стали дорогими. В итоге я продал его на условиях, которые удовлетворили двух человек — покупателя и меня…

Вернемся к фотографии более распространенного формата; к концу 1970-х годов я все меньше переживал практику ручной камеры. Какими бы современными они ни были, как «Lunasix 3» или «Metrawatt» с узким измерением (угол 7°) и рефлектором, что позволяет измерять точный AEL, необходимый для практики позитивной пленки (слайд), практика ручной камеры … сковывает, она неудобна. Производители поняли это и увеличили количество элементов, встроенных в призмы зеркальных фотоаппаратов. Но это оставалось полуавтоматическим измерением. Необходимо было перенести на камеру показания, прочитанные в видоискателе! У объекта съемки было все время, чтобы двигаться, убегать, улетать… А у фотографа — чтобы злиться. Поскольку это время совпало с появлением японских камер, я начал cобирать сведения об аппаратах. «Pentax» предложил LX . У этой камеры фотоэлемент был установлен в нижней части зеркальной шахты, и был ориентирован на чувствительную поверхность и на объектив перед выпуском благодаря небольшому вторичному зеркалу. Преимущество этого способа заключалось в том, что он оставался активным независимо от видоискателя. Это показалось мне разумно продуманным и интересным для фотографа. Интереснее, чем то, что предлагали «Nikon» или «Canon», и дешевле.

«Pentax LX» + пентапризм FC1 и вращающий окуляр FD1 и широкоугольник SMC 18/3,5

В 1981 году, после долгих колебаний, я остановил свой выбор на «Pentax LX». Мне потребовалось 2 года, чтобы открыть для себя все возможности этой камеры, настолько они были многочисленны и обширны. Самым поразительным из них была чувствительность фотоэлемента: -6,5 EV, необычайно высокая при слабом освещении. Это было уникально и осталось таким в истории фотографии. Десять лет спустя я приобрел Z-1, первую внешне вполне эстетичную автофокусную камеру этой марки. Его предшественники были отвратительны. 
Более того, «Pentax» разработал 2 колёсика, одно для выдержки, другое для диафрагмы, что позже было распространено на все бренды, но не так удобно, как на «Pentax», из-за патента.

Москва — Студенты ждут результаты — Старт-Тайр11 —  конец 60ых

Москва-Лужники-Спартакиады-60ые — Старт-Таир3 — конец 60ых-начало 70ых

Москва-храм Рождества на путинках-Pentax LX — начало 80-ых

Москва-Новодевичий- Pentax LX —  начало 80-ых

Так я пользовался LX в течение 24 лет с большим удовольствием. Я много практиковал ночную съемку, мульти-экспозиции, съемку на уровне пояса (в стиле Rolleiflex), съемку на расстоянии вытянутыми руками в воздухе (в стиле Rolleiflex вверх ногами над головой), съемку на уровне земли, не валясь на земле…

Петербург-Петропавка- Pentax LX- экспозиция х2 — середина 80-ых

Петербург-Поклон А.А Слюсареву — Pentax LX — середина 80-ых

Москва- работы на манежной пл. Pentax-Z-1 — 1993

Mocква- Кремль- Архангельский сoбор-Pentax К-1 — декабрь 2017

Mocква-Пушкинская галерея-посетитель — Pentax К-1 II Декабрь 2017

Москва -Никольская ул. — Pentax К-1 — Декабрь 2017

Mocква-Тверская к новому году 2018 года — Цыганки с детьми

Mocква-Пушкинская галерея-посетительница- Pentax K-1 II       Декабрь 2017

Все эти годы, вплоть до 2015 года, фотографический мир плавал в странной атмосфере комплекса по отношению к пленке и гонки за техническими усовершенствованиями, главной осью которой была гонка за пикселями. Этот пленочный комплекс привел к гонке за сверхрезкостью, которая затмила другие качества, составляющие фотографию, такие как моделирование, размытие, нерезкость, контраст…

Mocква река у Бородинского моста — Pentax К-1 II Декабрь 2017

Рождественская витрина в Париже — Pentax К-1 II — 2021

Аппаратура в 2017- cлева направо: Kilfitt Macro-Kilar 90/2,8, Мир-46 К 35/1.4, Телезенитар АПО 135/2,8 -К-1 с Zeiss Planar ZK 50/1,4- Tamron AF Asph XR Di K 28-75/2,8, Pentax FA 20-5-35/4, Sigma APO 70-200/2,8 K

Цифровая технология принесла много конкретных преимуществ и облегчила многие вещи в повседневной практике, например, возможность в любой момент изменить чувствительность, чтобы приспособиться к малейшим изменениям условий съемки, возможность сделать сотни снимков на крошечном носителе и легко перенести эти снимки на другой носитель, более надежный, но гораздо большего размера. Постобработка в ноутбуке, без всех ограничений лаборатории. Все это фантастика, но это не улучшило результаты фотографии, изображения. Они изменились по своей природе, стали более резкими, более соблазнительными, но, как правило, гораздо менее поэтичными. Слишком большая резкость оставляет мало или совсем не оставляет места для воображения, для плавающих мыслей. Вы возразите, что дело не в резкости, а в глазомере фотографа. Верно, но вездесущая резкость на пути инициации фотографа формирует или искажает его взгляд. Когда очень легко сделать впечатляющие фотографии за счет резкости или резкого рендеринга, легко (также) сэкономить на тренировке глаза фотографа … и зрителей, разумеется. Мы не ищем такого обучения. Это почти вопрос философии.

Крайняя острота и сенсационность играют одну и ту же роль, они оба гораздо более выгодны. «Pentax», который неоднократно внедрял инновации на ранних этапах своего существования, не практиковал агрессивную рекламу, вероятно, по схожим интеллектуальным причинам. Это привело к потере доли рынка и свободы действий в промышленности. По аналогичным причинам (интеллектуальным и промышленным) бренд не пошел по гибридному пути. Есть что-то принципиально противоречивое в том, чтобы запустить призму, которая позволяет вам прекрасно видеть реальность, которую вы хотите сфотографировать, а затем рассматривать видоискатель, который позволяет вам видеть фотографию, которую вы собираетесь сделать, а не реальность, с которой вы начинаете. Большинство аргументов в пользу гибридов — это всегда предвзятый, если не сказать обманчивый маркетинг, своего рода оксюморон. Например, аргумент о том, что гибриды меньше и легче зеркальных фотоаппаратов, в то время как все новые объективы больше и тяжелее — это способ заставить людей смотреть на указующий перст, а не на то, на что он указывает, при полном знании фактов. Гибриды обходятся дешевле в производстве и позволяют получать более высокую маржу, вот и все.
Что я помню? Tак, это то, что в 2016 году я нашел c «Pentaxом K-1 II» те ощущения, которые подарил мне LX 35 лет назад. Ощущение камеры, созданной фотографами, а не менеджерами по продажам.

Je suis tombé dans la photographie très tôt, dans le laboratoire de mon frère ainé, plus vieux que moi de 10 ans. J’avais 8 ou 9 ans quand j’ai vu apparaître l’image dans le bac de révélateur. C’était magique. Je n’&i jamais ré-émergé de ce bac de révélateur. J’ai eu mon premier appareil en 1961, c’était le Kodak Retinette de ma mère. un peu plus tard j’ai hérité du Focaflex de mon frère, un appareil superbement dessiné et réalisé, mais à l’objectif fixe. L’été de cette année 1963 j’ai fait mon premier voyage à Moscou, je venais de commencer à apprendre le russe en seconde langue vivante. Quand j’avais commencé l’anglais deux ans avant, mas parents m’avaient envoyé en Angleterre, maintenant c’était l’Urss…

A Moscou, à cette époque là, des magasins Bériozka proposaient en devises toutes sortes d’articles qui pouvaient intéresser les étrangers. Les prix étaient incroyablement bas. Le cours du rouble, non convertible, était alors de 5 francs « lourds », dans ces magasins les cours était d’environ 1 franc… J’ai flashé sur un Start de KMZ, reflex haut de gamme inspiré de l’Edicta allemand, avec son viseur interchangeable, son 55mm interchangeable à diaph. synchronisé. Au voyage suivant je suis revenu avec mon Start, son Hélios 44 2,8/50mm/, un Mir 1 2,8/37mm et un Taïr 11 2,8/135mm. L’équivalent occidental aurait coûté une fortune, les japonais n’avaient pas encore submergé le monde occidental.
J’étais un privilégié, j’en étais conscient. J’ai utilisé ce boitier pendant 16 ans.
Mais un peu plus tard, près de Léningrad, j’ai rencontré un projectionniste cinéma, photographe, qui avait un Exacta Varex IIb, « dommage de guerre » m’a-t-il dit, équipé, dans sa baïonnette, d’un filetage de Ø 39mm (type Leica), qui pouvait donc recevoir toute les optiques soviétiques équipées de ce filetage. Je n’ai alors eu de cesse de trouver cette perle rare ! Six ans plus tard, à Casablanca j’en ai trouvé un en parfait état ! J’ai fait, non sans mal, fraisé le filetage dans la baïonnette et à partir de là j’ai pris l’habitude d’avoir 2 boîtiers.
En fait j’en avais plus que cela. Pendant mes voyages en Urss, j’avais également lorgné sur un autre appareil : le Saliout; une copie conforme du Hasselblad 1000. Ce Saliout fut rapidement interdit d’importation dans les pays qui respectaient les brevets !

Je me suis donc offert le Saliout, avec l’aide de 2 amis photographes : Igor Bouteev, un moscovite et Leonid Freimanis, un Letton habitant à Kiev. Un survivant de la guerre. Emmené au travail forcé dans l’ouest de l’Allemagne par les nazis, il avait été libéré par les Américains, qui avaient regroupé au camp du Struttof tous les Lettons libérés, et leur avait proposé, soit le rapatriement en Urss, soit l’accueil aux Usa. Réponse à donner le lendemain. Les « discussions entre les 2 groupes aux envies divergentes firent une vingtaine de morts dans la nuit. Leonid choisit le retour en Lettonie. Il avait rêvé de devenir danseur, son âge et son état physique ne le permettait plus; il devint photographe… Je me souviens d’une phrase de lui sur la guerre : «  J’ai eu de la chance. Les nazis, derrière Freimanis, n’ont jamais vu Freiman ! » Dans mon fort intérieur j’ai pensé : « En plus les soviétiques ne t’ont pas fait visiter la Sibérie au retour. Tu as vraiment eu de la chance ! »

Donc mes 2 amis m’ont accompagné au Bériozka du Rossia, en face du Kremlin, où, pendant deux heures, ils ont examiné tout un tas d’objectifs et écouté la mécanique de tas de boitiers 6×6. Le vendeur, un jeune, était effondré, mais complètement dépassé par ces deux photographes qui auraient pu être son père, et qui se contre-foutaient de l’interdiction d’entrer dans les Bériozkas pour les soviétiques… Deux heures pour un seule vente ! Mais une belle vente quand même.
Par la suite Arsenal, pour contourner l’interdiction a fait évoluer le Saliout finalement devenu Arax 88 et a sorti toute une série d’objectifs du Zodiac 8 de 30mm au Téléar 5 de 250mm et même à un catadioptrique de focale encore plus longue… Enfin Arsenal a rationalisé sa production en adoptant un seul modèle de fixation des objectifs, celui du Kiev 60, la baïonnette rapide, dans laquelle l’objectif est glissé de 5 mm dans un anneau avec un seul guide et une bague rotative fixée sur la boitier le bloque par une courte rotation. C’est simple, facile, peu cher à produire et très rapide à mettre en œuvre sur le terrain. A ce moment là j’ai revendu le premier Saliout, les objectifs qui allaient avec, munis de leur baïonnette V ( baïonnette 1/4 de tour de Hasselblad) et dégotté à la foire à la photo de Bièvres un Kiev 88 MLU (*) compatible avec tout ma série d’objectifs à baïonnette B. Ce qui faisait une seule série d’objectifs pour deux boîtiers différents.
(*) MLU signifie à relevage de miroir possible avant le déclenchement pour diminuer les vibrations à la prise de vue. Ces vibrations rendaient le 1/15sec impossible à utiliser à cause de ces vibrations, particulièrement sur les 6×6.

A l’usage il s’est avéré que j’ai beaucoup moins utilisé ce matériel Moyen Format qu’escompté, car il était lourd, encombrant, pas utilisable sans un pied, un solide pied. Et les rouleaux de 120 ou de 220 étaient devenus chers. J’ai fini par le revendre dans des conditions qui ont fait deux heureux, l’acheteur et moi-même…

Pour en revenir à la photographie en format plus courant, vers la fin des années 70, j’ai ressenti de façon plus pesante la pratique de la cellule à main. Aussi sophistiquée soit elle, comme la Lunasix 3 ou la Metrawatt à mesure étroite (7° d’angle) et reflex, donc permettant la mesure précise de l’AEL nécessaire à la pratique du film inversible (diapositive) la pratique de la cellule à main est … contraignante, malcommode. Les constructeurs l’ont bien compris qui ont multiplié les cellules incorporées dans les prismes des reflex. Mais cela restait des mesures semi-auto. Il fallait reporter sur le boitiers les indications lues dans le viseur ! Le sujet avait tout le temps de bouger, de s’enfuir, de s’envoler… Et le photographe d’enrager. Comme l’époque coïncidait avec l’arrivée des appareils japonais, j’ai commencé à me renseigner. Pentax proposait le LX, boitier dont la cellule était installée en bas de la cage reflex, orientée vers la surface sensible et vers l’objectif avant le déclenchement grâce à un petit miroir secondaire. Cela présentait l’avantage de rester efficace quel que soit le viseur. Cela me sembla intelligemment conçu et intéressant pour le photographe. Plus intéressant que ce que proposaient Nikon ou Canon, et moins cher.
En 1981, après de longues hésitations je me décidai pour ce Pentax LX. J’ai mis 2 ans à découvrir toute les possibilités qu’offrait ce boitier, tans elles étaient nombreuses et étendues. La plus marquante d’entre elles était la sensibilité de -6,5 IL de sa cellule, extraordinaire en basse lumière. Ce qui était unique et l’est resté dans l’histoire de la photo. Dix ans après j’ai ajouté un Z-1, premier boitier autofocus extérieurement assez esthétique de la marque. Ses prédécesseurs étaient hideux. En outre Pentax avait mis au point les 2 mollettes, une pour la vitesse, l’autre pour le diaph, ce qui s’est étendu par la suite à toute les marques, mais pas de façon aussi commode que sur les Pentax, brevet oblige.
J’ai donc utilisé le LX pendant 24 ans avec un immense bonheur. J’ai beaucoup pratiqué la photo de nuit, la surimpression, la photo à hauteur de taille (façon Rolleiflex), la photo à bout de bras au dssus de la tête (façon Rolleiflex à l’envers), la photo au ras du sol sans se vautrer par terre…
Puis est arrivé le numérique, il était évident que s’accrocher à l’argentique était illusoire. En Europe occidentale en tous cas. Actuellement à Paris il ne doit rester que quelques labos capables de développer des pellicules; ils font surtout du tirages de fichiers numériques !
Pentax n’avait pas marché dans la « bande des 4 », ceux qui avaient joué la carte du format APS, et a donc joué, avec Contax, la carte du 24×36. Quand la marque a compris que Philips ne livrerait pas le capteur de 24×36, contrairement à Contax qui a sombré dans cette histoire, Pentax s’est rabattue sur le format APS, mais y a perdu 2 ans.
J’ai choisi en 2005 le Pentax ist*Ds, un 6Mp, puis un K-10D, la norme haute du moment, mais surtout pour le retour des 2 mollettes.
Pendant toutes ces années, jusqu’en 2015, le monde photographique a flotté dans une ambiance bizarre de complexe par rapport à l’argentique et de course à l’amélioration technique dont l’axe principal était la course aux pixels. Ce complexe vis à vis de l’argentique a conduit à la course au super piqué qui a occulté d’autres qualités constitutives de la photo comme le modelé, le flou, le brouillé, le contraste…
Le numérique a apporté beaucoup d’avantages concrets, a facilité beaucoup de choses dans la pratique quotidienne, comme la possibilité de modifier la sensibilité à n’importe quel moment, pour s’adapter au moindre changement des conditions de prise de vue, la possibilité de faire des centaines de clichés sur un minuscule support, de transférer facilement ces clichés sur un autre support de stockage, plus sûr, mais pas beaucoup plus volumineux pour autant. Le post-traitement dans un ordinateur portable, sans toutes les contraintes qu’impliquait un laboratoire. Tout cela est fantastique, mais cela n’a pas fait faire de progrès aux résultats de la photo, aux images. Elles ont changé de nature, sont devenues plus piquées, plus séduisantes, mais tendanciellement beaucoup moins poétiques. Trop de piqué ne laisse que peu, ou pas de place à l’imagination, aux pensées flottantes. Vous m’objecterez que ce n’est pas le piqué qui est à l’origine de cela, mais l’œil du photographe. Certes, mais le piqué omniprésent sur le chemin initiatique du photographe forme ou déforme son œil. Quand il est très facile de faire des photos impressionnantes par le piqué du rendu ou le rendu piqué, on fait facilement (aussi) l’économie de la formation de l’œil du photographe … et des spectateurs, bien entendu. On ne recherche pas cette formation là. C’est presque une question de philosophie. Le piqué extrême et le sensationnel jouent le même rôle, ils sont tous les deux tellement plus rentables. Pentax qui, à ses débuts, a innové de manière répétée, n’a pas, sans doute pour des raisons intellectuelles, pratiqué une publicité agressive. Ce qui l’a conduite à perdre des parts de marché et de la marge de manœuvre industrielle. Pour des raisons similaires (intellectuelles et industrielles) la marque ne s’est pas engagée dans la voie de l’hybride. Avoir lancé le prisme qui permet de voir parfaitement la réalité que l’on veut photographier et ensuite considérer qu’un viseur qui permet de voir la photo que l’on va faire et pas la réalité a donc quelque chose de fondamentalement contradictoire. La plupart des arguments en faveur de l’hybride ont toujours quelque chose de biaisé, quand ce n’est pas du marketing mensonger, sorte d’oxymore. Ainsi l’argument selon lequel les boitiers hybrides sont plus petits et légers que les boitiers reflex, alors que dans le même temps tous les nouveaux objectifs sont plus gros et plus lourds est une façon de faire regarder le doigt qui montre et pas ce qu’il montre, en parfaite connaissance de cause. Les hybrides coûtent moins cher à fabriquer et permettent des marges plus conséquentes, c’est tout.
Ce que je retiens, égoïstement, c’est qu’en 2016 j’ai retrouvé avec le Pentax K-1 II les sensations que m’avait données 35 ans plus tôt le LX. Celles que procure un boitier conçu par des photographes, pas par des commerciaux.