Французский профессиональный фотограф — Un photographe professionnel français

Как образуется третий глаз.

Предисловие

Я познакомился с Жильбером Жибдуни в парижском магазине фирмы ПЕНТАКС РИКО ( PENTAX RICOH),  мы довольно быстро подружились, вот и все.  Валя Уврие

Далее рассказывает о себе Жильбер

«Я родился во время Второй мировой войны в семье, бежавшей из Константинополя после первой мировой войны и геноцида армян, устроенного турками, и мне посчастливилось расти в дружной семье с большой библиотекой, в которой были русские и англосаксонские романы, а также французская литература. В двух шагах от «Мулен Руж» мы жили в районе Парижа, где жили художники, актеры и танцоры, гангстеры и торговцы американскими сигаретами, разнообразные рабочие, лавочники, дамские и мужские портные, ярмарочные борцы и шпагоглотатели, уличные певцы, пьянчуги и поэты. На улицах играло много детей, а в радиусе одного километра работали пятьдесят четыре кинотеатра, предлагавшие самые разнообразные программы.
Живопись, как и кино тренировали мой глаз. Во многом этому способствовал брат-художник, а также небольшая коллекция очень доброго соседа, у которого были рисунки Модильяни и великолепное кубистическое полотно Хуана Гриса с изображением гитары на газете. Что касается кинематографа, то, хотя я любил истории, которые он мне рассказывал, именно просмотр фильмов Эйзенштейна «Броненосец Потемкин» и Мурнау «Носферату» сформировал у меня вкус к черно-белому изображению и контролируемому драматизму, а также интерес к лицам крупным планом.

Но именно в прессе я начинал свою карьеру. Я прошел стажировку в крупнейшей ежедневной газете того времени, которая всегда была в кармане у правительства, а затем в редакции группы еженедельников и ежемесячников, брат владельца которых служил в Ваффен СС. В этих местах я мог соблюдать только одно правило: никогда не платить дважды за одну и ту же ошибку. Там я узнал кое-что о своем таланте, а также о пропаганде и ложных новостях, специально распространяемых . И я не мог не обратить внимания на широко распространенные в этих кругах смертоносный алкоголизм и чрезмерное курение. Словом, общественные обычаи пьянства и дымовой завесы.
Когда я вернулся из армии, то нашел работу именно в фотографии. Я узнал, что такое лаборатория, и мне приходилось выполнять различные задания для спортивного еженедельника, а также заказы от портных на Сентье*. Затем я делал много портретов для другого еженедельника, финансируемого страховой компанией и распространяемого в основном в провинциях, и для различных национальных периодических изданий, более или менее уважительно относящихся к своим финансовым обязательствам перед поставщиками, редакторами и фотографами.

* Сентье (Sentier)  Район центра Парижа, в котором работали и жили еврейские портные.

Ну и что ? — 1965

Демонстрация «Права на житьё» — 2000

Демонстрация «Жёлтых жилетов» — 2018

В Лувре — Плот Медузы — 1996

С места кондуктора — 1993

Вход в Метро на площади Дофин -1992

В день забастовки «на работе»… 1993

В час пик — 1993

После периода застоя, наступившего после событий 1968 г., мне пришлось взяться за выполнение различных рекламных заказов: Бытовые роботы, дрели, фены и щипцы для завивки волос, холодильники и электробритвы, стиральные машины, пишущие машинки и телевизоры… Мне пришлось воспользоваться своим умением в медицинских фильмах, финансируемых очень богатыми фармацевтическими лабораториями, немного поработать актером и посвятить себя написанию сценариев для крупного кинопродюсера, который к тому же был талантливым фокусником и человеком большого ума. В конце концов, мне пришлось отказаться от этого занятия из-за тяжелых семейных обязательств, которые не позволили мне реализовать эти амбиции.
Но фотография не покинула меня, как и навыки, приобретенные за время моей нелегкой карьеры. Когда все идет не так, как хотелось бы, фотография остается восстановительным занятием. И способ перефокусировки, который не уступает стрельбе из лука, практикуемой последователями дзен-буддизма.

Надземный метрополитен (линия 2) на Сталинградской площади зимой, ночью. 1992

Рыночные постройки 19-ого  века —  Бальтаром. Их снесли в 1971 г. — 1965

Селфи на фоне Эйфелeвой башни, задолго до смартфонов — 1995

Собор Парижской Бога Матери с несколькими наемниками Искусства — 1998 (до пожара)

В Люксембургском саду, саду Сената

Неогреческая колонада в парке Монсо — 1994

Пассаж (проход) желания — тщательно замкнут…

Все, что осталось от рыночного района… 2009

Семейная ссора  1997 — На другом берегу известнейший ресторан «Тур д’аржан» предлагает в меню «Уток в собственной крови»…

Мулен Руж и Белая площадь -1962

Бобур или «нефтеперегонный завод» в настоящее время — 2017

С 1964 года я накопил большой запас пленочного оборудования, большой частью которого я пользуюсь до сих пор: штативы, головки, аксессуары, фильтры и объективы, некоторым из которых уже три четверти века, но они хорошо подобраны и прекрасно работают на новейших цифровых камерах (PENTAX). Что касается пленки, то я сохранил в идеальном состоянии лучшие среднеформатные камеры: ROLLEIFLEX формата 6 x 6, а также CENTURY GRAPHIC и PLAUBEL Proshift Superwide формата 6 x 9. Студийная камера PLAUBEL дополняет этот набор. Я продал LEICA M и объективы к ней: в моей практике это большие деньги, связанные для ограниченного использования.

T- Затмение солнца на подходе к Монмартру -1999

Поэт-певец Жорж Брассенс — 1963

Вудее Аллен — 1996

Жак Ширак  — 1988

Ванитас ванитатис омниа ванитас — 1987

Ящик Пандоры — 1988

Фотограф, не колеблясь, начинает играть в пинг — понг под сильным дождем — 2012

Чрезмерная амбиция ? — 1989

Пленочную лабораторию я закрыл, как только у меня появились достаточно надежные и высокопроизводительные цифровые камеры. Что касается использования компьютеров и программного обеспечения для обработки изображений, то в начале 90-х, а затем и в 2000-х годах я начал пользоваться всем, чему научился за долгие годы работы в лаборатории —  фотолаборатория, контролируемая проявка и кадрирование под увеличителем.
Я не сомневаюсь, что самые талантливые фотографы всегда будут лучше учиться на пленке и в лаборатории. Даже если они начинают работать с цифровыми устройствами без оптических видоискателей и смартфонами с искусственным интеллектом.
Что касается остальных, то, перефразируя Пабло Пикассо, можно сказать, что хороший, сильный снимок — это пятьдесят лет практики и доли секунды… «

           Жильбер Жибдуни

UN PHOTOGRAPHE PROFESSIONNEL FRANÇAIS

Comment se forme le troisième œil.

Introduction. 

J’ai rencontré Gilbert Gibdouny à la Boutique PENTAX RICOH de Paris. Nous avons sympathisé assez rapidement…    Valia Ouvrier

Né, durant la seconde guerre mondiale, dans une famille ayant fui Constantinple après la première mondiale et le génocide perpétré par les Turcs sur les Arméniens, je connus la chance de grandir dans une famille unie, disposant d’une large bibliothèque très bien fournie en romans russes ou anglo-saxons comme en littérature française. À deux pas du Moulin-Rouge, nous habitions un quartier de Paris où vivaient des artistes, des comédiens et danseurs, des gangsters et des vendeurs à la sauvette de cigarettes américaines, une population variée d’ouvriers, de commerçants, tailleurs pour dames et messieurs, lutteurs de foire et avaleurs de sabres, chanteurs de cours d’immeubles, poivrots et poètes. Les enfants nombreux jouaient dans les rues et, sur un kilomètre de rayon, cinquante-quatre cinémas proposaient des programmes très variés.
Ce furent à la fois la peinture et le cinéma qui me formèrent l’œil. Un frère peintre y fut pour beaucoup, mais aussi la petite collection d’un voisin fort aimable qui possédait des dessins de Modigliani et une magnifique toile cubiste de Juan Gris représentant une guitare sur un journal. Quant au cinématographe, si j’ai bien aimé qu’il me raconte des histoires, c’est la vision du « Cuirassé Potemkine » d’Eisenstein et du « Nosferatu » de Murnau qui ont créé mon goût des images en noir et blanc et d’une dramaturgie maîtrisée, tout comme mon intérêt pour les visages en gros plan.
Ce fut pourtant dans la Presse que je fis mes premières armes. À savoir un stage dans le plus important quotidien de ce moment-là, servant la soupe au gouvernement en toute circonstance, puis un autre dans la rédaction d’un groupe d’hebdos et mensuels variés dont le frère du patron avait été volontaire dans la Waffen SS. Sur ces chantiers, je ne pouvais obéir qu’à une seule règle, ne payer jamais deux fois pour la même erreur. J’y appris quelque chose de mon talent, mais aussi ce que sont la propagande, et les fausses nouvelles diffusées à dessein. Et je ne pus que constater la morbidité alcoolique généralisée comme la très excessive tabagie en usage dans ces milieux. En somme, les usages sociaux de la cuite et du rideau de fumée.
Au retour de l’Armée, c’est dans la photo que je pus trouver du travail. J’avais appris ce qu’était le laboratoire et j’eus à cumuler divers engagements dans un hebdo de sports mais aussi les commandes de confectionneurs du Sentier. Puis je fis de nombreux portraits pour un autre hebdomadaire financé par une compagnie d’assurances, principalement diffusé en province, et divers périodiques nationaux, plus ou moins respectueux de leurs engagements financiers envers leurs fournisseurs, rédacteurs ou photographes.

Après une période de marasme suivant les évènements de 1968, j’eus à commettre divers travaux pour la publicité : essentiellement de la photo pour des catalogues de vente par correspondance. Des robots ménagers, des perceuses, des sèche-cheveux et fers à friser, des réfrigérateurs et rasoirs électriques, des machines à laver ou à écrire et des téléviseurs… J’eus à mettre en œuvre mon savoir-faire dans le cinéma médical financé par de très riches laboratoires pharmaceutiques, fis un peu le comédien et dus m’engager en écriture pour un important producteur de cinéma, qui fut aussi un remarquable magicien  et un homme d’une grande intelligence. Ayant à subir de fortes contraintes, je dus y renoncer en fin de compte, accaparé par de lourdes obligations familiales qui mettaient hors sujet la poursuite de cette ambition.
Mais la Photographie ne m’avait pas quitté durant ce parcours en dents de scie. Lorsque rien ne va comme on le souhaite, elle reste un exercice réparateur. Et un moyen de se recentrer qui vaut bien le tir à l’arc tel qu’il est pratiqué par les adeptes du bouddhisme Zen. ..
Depuis 1964, j’ai accumulé un important stock de matériel argentique dont l’essentiel, bien entretenu, continue de me servir : trépieds, rotules, accessoires, filtres et objectifs parfois anciens ( jusqu’à trois quarts de siècle ) mais bien choisis et parfaitement utilisables sur les boîtiers numériques les plus récents ( PENTAX ). En argentique, j’ai conservé en parfait état d’usage les meilleurs moyens format : ROLLEIFLEX en 6 x 6, ainsi que CENTURY GRAPHIC et PLAUBEL Proshift Superwide en 6 x 9. Une chambre d’atelier PLAUBEL complète ce lot. J’ai revendu les LEICA M et leurs objectifs : dans ma pratique, c’est beaucoup d’argent immobilisé pour un usage restreint.
J’ai fermé le laboratoire argentique dès que j’ai pu disposer d’appareils numériques suffisamment fiables et performants. Quant à l’usage des ordinateurs et des logiciels de traitement d’images, je m’y suis engagé dès le début des années 90 puis 2000 avec, pour méthode, de me servir de tout ce que j’avais pu apprendre auparavant dans ma longue pratique du labo.
Je ne doute pas que les photographes les plus talentueux seront toujours mieux formés par le film et le laboratoire, la chambre noire, le développement maîtrisé et le cadrage sous l’agrandisseur. Et cela même s’ils commencent par les machins numériques sans viseur optique et les smartphones dopés à l’IA.
Pour le reste, en paraphrasant Pablo Picasso, la bonne et forte image c’est cinquante années de pratique et une fraction de seconde…

Gilbert Gibdouny