День перед Рождеством

Рождество… Ах, как ели мы в это время дома! Помню таинственную кутью, приготовленную бабушкой, и маковый рулет. А после поста была утка с яблоками, начинался Мясоед. И еще помню сало, изгибающееся твердой белой стружкой. Выбегаешь на зимнюю веранду, замерзшие окна искрятся серебром, отрезаешь кусочек сала, слегка пахнущего смоленой шкуркой, и с тонкой линией «пророси» посередине. И кладешь его на кусочек черного хлеба. Этого «бутерброда» хватало на целый день катания на лыжах. Сейчас об этом можно только мечтать.

Мечты, мечты…
Где наше сало?

Вот, например, в современной Южной Корее есть почти все: и наука, и религия, и чистота, и порядок, и горнолыжные трассы, и даже снег.

Искусственный снег тоже всегда есть.

Одна из трасс Феникс парка — Phoenix Park Ski Resort

Есть даже солнечные часы на горных вершинах, не говоря уж о Samsung, который есть везде.

А сала нет!

Хорошо, что мужа бесплатно кормили в столовой Samsung. Но чем? Только пищей полезной для здоровья, горечь которой скрашивали сотрудники…

Samsung. Обед на двоих. Вместо сладостей – красная кимчхи.

Кстати, о горечи и остроте ощущений корейской жизни.

Леди Макбет корейского уезда. Это не кровь на руках,  а перец чили,  добавляемый в  кимчхи  для  крови в желудке .

Традиционная корейская закуска- кимчхи – это бешено-острая квашенная капуста, убивающая все бактерии и желудки, особенно иностранные. В Сеуле есть даже музей кимчхи , но еще больше клиник, где успешно оперируют язвы желудка и кишечника,  возникающие благодаря кимчхи. Эта капуста, насыщенная перцем чили, чесноком и хреном, действует как наркотик, те, кого она не убивает сразу, уже не могут жить без нее. Перец чили применяют как самый дешевый консервант. Раньше, если капуста зимой прокисала, семья была обречена на голодную смерть, ведь корни, трава, кора деревьев и все, что у бедняков считалось «пищей полезной для здоровья», можно было проглотить только с острыми добавками, заменяющими голодным их  желудочный сок. 

А сколько кимчхи, заготавливала корейская семья на зиму, можно представить по количеству и объему керамическим сосудов хангари, используемых для ее хранения.

Теперь свою кимчхи корейцы предлагают есть всему прогрессивному человечеству. Что полезней, свое или чужое?

А я родом из тех мест неподалеку от Диканьки, где хитрецу говорят: «Тебе чтобы сало, да еще и со шкуркой!»

Мысленно я произношу это по-украински. А по-русски вспоминаю историю, случившуюся в день перед Рождеством в Южной Корее. Рассказать?

Целый год мы жили без сала. Заслышав это слово,  муж, утомленный  кимчхи,  вскакивает и включает компьютер. Над столом разливается его любимая мелодия:

«Besame, besame mucho,
Como si fuera esta noche la ultima vez.
Besame, besame mucho,
Que tengo miedo tenerte y perderte despues.»

Только поет не женский, а мужской голос: Точнее, Игорь Жук:
«Без сала, без сала мучусь,
Хочется сала, аж дідько по кишці шкребе!,
Без сала, без сала мучусь,
Дайте шматочок, бо я можу з’iсти себе».

Глядя на креветки, муж требует продолжения. Придется уступить и прослушать еще один куплет :

«Quiero tenerte muy cerca,
Mirarme en tus ojos, verte junto a me.
Piensa que tal vez maniana
Yo ya estar; lejos, muy lejos de te.»
«Хочется сала и дрiбку цибулi,
I, може, ковток «Самжене»…
Пенсii мало — а хочется сала,
Невже ж i життя так мине?! «(*)

Гости под эту песню вздыхают и принимаются за еду, которую бог за границей послал. Я меняю тарелки, ножи и вилки (дело происходит дома), и за десертом из тропических фруктов вспоминаю родную еду. Муж называет ее человеческой пищей. Придется рассказать, как я пыталась приготовить Рождественский ужин.

Надо сказать, что в Южной Корее  при обилии местных продуктов и морепродуктов я за первые полгода похудела на 5 кг.

В корейском магазине даже колбаса без жира, но сладкая.

Говорят, у корейцев несколько другая печень, поэтому свиное сало, сыр и сливочное масло для них «пища вредная для здоровья». Для пущего страха они добавляют еще слово холестерин, изгоняя вредные продукты из своих магазинов. А недостающие жиры, предохраняющие северные народы от туберкулеза и пневмонии, корейцы получают не со свиным, а с собачьим жиром и мясом. Поросенка с веселым хвостиком жаль не меньше собаки. Но блюда из собаки в Южной Корее могут позволить себе только богатые, остальные заботятся о здоровье,  бегая по горам и закусывая рисом с кимчхи.

День пред Рождеством в Корее.

Ну а я перед Рождеством хожу не в горы, а на поиски родных продуктов. «Ну, пожалуйста, короче» — взмолился муж, глядя в опустевшую тарелку.

Я наполняю и продолжаю. Однажды знакомый монгол Мига, тоже профессор КАИСТ, вкусно химичащий свою родную еду, сообщил, что в Корее сало не продают, а срезают и выбрасывают. Зная Мигу, я не поверила, но все же поехала туда, где сало могли срезать, т. е. в мясные павильоны оптового рынка нашего города.

Использовав весь свой словарный запас, я собрала продавцов на спектакль с элементами балета и пантомимы в исполнении одного актера, т. е. меня. Проблема заключалась в том, что я не могла сказать «Чусэйо» (**) и указать на сало. Сала не было нигде: ни на витринах, ни на продавцах, ни на мне.

Но ведь простой корейский народ ест свинину. И еще как ест! Целиком.

Корейский ресторан в горах Нэджансан.

А свиная голова — основной атрибут шаманских камланий

Этой голове  руководство города и района во время Лунного фестиваля низко кланяется.

Так было в городе Дамиан на юге Южной Кореи.

А потом в рот свинье деньги кладут… Наверное, свиная голова  лучше банка. 

А  после этого все вокруг большого шаманского костра пляшут. Возможно, это и есть путь к успеху.

А куда они на этом пути сало прячут?

Продавцы хватались за головы. Мне стало жарко, и я упростила задачу, сказав, что ищу мясо, чтобы приготовить карбонад. Наши женщины знают, что по-французски carbonnade, а по-русски — это кусок свинины из филейной части, жареный или запеченный. Очень хорош! Особенно, когда вынимаешь его из духовки, чтобы полить выделяющимся соком, а он шипит. И уже пахнет на всю кухню. Внутри он нашпигован лавровым листом и черным перцем-горошек, сверху посыпан травой душицы. Ну все, молчу. Перехожу к литературным источникам: «Для приготовления карбонада допускается наличие слоя жира толщиной не более 5 мм.» Вот на эти 5 мм превращающиеся, насколько я помню, в 50 мм, я и надеялась. Но корейцы вместо того, чтобы подсунуть под маленький кусочек мяса большой кусок жира, даже эти 5 мм успели срезать. Нет, это не Украина, а много лучше .

Бросив прощальный взгляд на чисто-розовую вырезку и прочие куски мяса без жил, без жира, без костей, я сгребла в рюкзак подарки продавцов: пару настенных календарей, бутылки с соками и какими-то настойками, холодными и горячими, и еще что-то. Положила сверху непривычно красивое мясо для карбонад и приготовилась сказать: «Аньйонг-хи-кэсэ-йо-о-о …»(***). И тут младшего продавца осенило. Он предложил мне руку и провел в святая святых — за прилавок.

Так начался следующий акт балета под названием «Сало». Распахнулась дверь холодильника, и продавцы стали выносить оттуда свой ассортимент. «Есть!» — закричала я. Вот оно, сало, аккуратно срезанное, уложенное в большие целлофановые мешки, замороженное до состояния и размеров  железобетонных плит. Счастью продавцов тоже не было предела. Хозяин магазина стал уговаривать меня увезти хотя бы парочку плит, т. к. в холодильнике места не хватает. Но когда я сказала, что мне нужно всего 200 г, плита со стуком упала на пол. Мне стало очень стыдно, и я пообещала прийти через неделю с мужем. Может, эта плита сала ему пригодится для чего-нибудь.

В следующем акте магазинного балета мне отпилили 200 г сала, и все стали пить зеленый чай.

Обрадованный находчивостью своего персонала хозяин захотел расспросить меня хорошенько о всем. И вот неизбежный вопрос, откуда я приехала? Не придумав ничего лучшего, я сказала честно: «Молдова». (Паспорт этой страны оказался у меня в результате одного   застолья в  Беловежской пуще, тоже накануне Рождества,  только не нашего.)

Корейцы очень обрадовались, что мне так повезло. А младший продавец доверительно сообщил, что мечтает заработать много денег, чтобы поехать «на Молдова». Только очень богатые могут провести там медовый месяц! Я поперхнулась чаем, но не сильно, т. к. эту заветную мечту мне уже поведала на паспортном контроле в аэропорту Incheon молодая кореянка. Потом она удивилась не меньше меня, узнав, что Молдова это не Мальдивы, а две большие разницы. Они похожи только на английском: Moldova [moldova] — Maldives [moldaivz].

Когда я закончила кашлять сквозь слезы, продавцы налили еще по чашечке чая и спросили, а что делают на моих островах, куда весь мир так мечтает поехать, с салом? Я сдержалась, чтобы не сказать: «Все!» Но сообщила, что лично я на сале жарю мясо, которое они продают без сала. «А потом?» — испугались холестрина продавцы. «А потом убираю» — успокоила я их. Зачем уточнять, что я убираю и сало, и мясо со сковородки, чтобы наполнить ими большой, настоящий болгарский перец. Немного риса я туда тоже добавляю. «И добавляю побольше перца чили» — сказала я вслух. Корейцы вздохнули с облегчением. От чашечек зеленого чая исходило тепло дружелюбия и плыло среди витрин, прилавков и холодильников. И тут корейцы сгрудились и шепотом открыли мне страшную тайну.

— Говорят, где-то на земле есть люди, совершенно дикие люди, которые сало… едят!
— Не может быть! — воскликнула я.

Гоголь     “Ночь перед Рождеством”  иллюстрация Ольги Ионайтис

Я уже хотела было расспросить корейцев хорошенько о всем, правда ли, что лучше доверять деньги свиной голове, чем банку, но почувствовав, что супружеский долг толкает меня на кухню, решилась замолчать.

Пришло время сказать по-корейски: «Аньйонг-хи-кэсэ-йо-о-о …» ***- пребывайте в мире и благополучии.

_______________________________________________________________________
(*) Перевод этой песни с украинского звучал бы так:
Без сала, без сала мучаюсь,
Хочется сала так, что черт по кишке скребет.
Без сала, без сала мучаюсь,
Дайте кусочек, а то я могу съесть себя.
Хочется сала и чуточку лука,
И, может, глоток «Самогона»,
Пенсии мало, а хочется сала,
Неужто и жизнь так пройдет?

(**)»Чусэйо» — Дайте, пожалуйста.

(***) В Корее не так-то просто сказать: «До свидания!» Тот, кто уходит, прощается с хозяевами словами: «Аньйонг-хи-кЭсэйо!» А те, кто остаются в доме, желают уходящему доброго пути словами: «Аньйонг-хи-кАсэйо!».

Автор Татьяна Бойко-Назарова

Другие работы автора вы можете посмотреть здесь: http://travelreal.ru/tatyana-nazarova