Вальс с Ким Чен Иром — часть 11

Церковь Святой Троицы.

«Мало кто понимает, почему я целый час стоял в Хабаровске в храме, слушал звон колоколов. Я просто хо­тел проникнуться православной верой, которая подни­мается из глубин российского народа. Я уже дал коман­ду: построить такой же храм у нас в столице, в Пхень­яне». Эти слова Ким Чен Ира, сказанные в августе 2002 года, я вспоминала в сентябре 2003-го на строительной площадке в квартале Чонбэк, где возводится православ­ный храм Святой Троицы высотой в двадцать семь мет­ров. Три колокола, которые будут изготовлены в России, общим весом в четыре тонны, спустя год зазвонят на ко­рейской земле. Церковь будет вмещать около пятисот прихожан.

Древнейшими религиями, которые сыграли замет­ную роль в культуре и истории Кореи, были шаманизм, даосизм, конфуцианство и буддизм. Шаманизм наделял душой все окружающие человека явления и предметы. В течение многих веков шаманизм занимал господству­ющее положение среди прочих религий. Буддизм сталраспространяться в Корее с IV века китай­скими монахами. Конфуцианство в стране воспринималось главным образом как морально-этическое учение. Ну а христианство на Корейский полуостров пришло като­лицизмом из Европы, протестантизмом – с американ­ского континента, православием – из России. В конце XIX– начале XX веков на Корейском полуострове со­вершала служение духовная миссия Русской Церкви, плоды ее деятельности на Юге остались зримы до сих пор, там действует ряд православных приходов.

Сразу же по возвращении с российского Дальнего Востока летом 2002 года Ким Чен Ир распорядился со­здать Православный комитет. 25 сентября 2002 года комитет приступил к работе. И вот на площадке перед будущим храмом мы беседуем с председателем и заместителем председателя Право­славного комитета, вспоминаем нашу встречу во Вла­дивостоке, куда они приезжали для знакомства с цер­ковными обрядами, посещали действующие и строящи­еся храмы. Корейские архитекторы выезжали в россий­скую столицу для изучения образцов православной архитектуры.

Церковь на макете предстает во всей красе. Она очень похожа на сотни российских. И все-таки привнесенный корейский колорит делает ее неповторимой. 24 июня 2003 года на этом месте состоялась торжественная за­кладка храма во имя Святой Троицы. Освящение перво­го камня совершил прибывший из Москвы архиепископ Климент. Он сказал, что Патриарх Московский и Всея Руси внимательно следит за ситуацией на Корейском полуострове и считает, что основание храма Святой Тро­ицы знаменует возрождение вековой духовной связи между Россией и Кореей.

Четыре студента из Северной Кореи сейчас прохо­дят обучение в Московской духовной семинарии, а один студент-богослов из Москвы стажируется в университе­те Пхеньяна, изучая корейский язык.

Строящийся храм возведен на треть. Хотя мы и убедились в фантастическом трудолюбии корейцев, к намеченной дате – Рождеству 2004 года – в полном убранстве церковь не сдать. Однако уже не в сроках дело.

Согласно Конституции КНДР, ее граждане имеют свободу вероисповедания. Но практически полвека Се­верная Корея пропагандировала атеизм. Ныне, благода­ря воле Ким Чен Ира, возрождаются буддийские храмы, строится православная црковь. То, что первый православный храм в стране будет Свято-Троицким, имеет сим­волическое значение. Великий святой, покровитель зем­ли русской Сергий Радонежский основал на Руси пер­вый монастырь в честь Святой Троицы. Теперь Троица будет покровительствовать и земле корейской и, симво­лизируя единство и согласие, послужит в духовном пла­не единению корейского народа.

Обед в древнем Кэсоне.

800 лет назад Кэсон, будучи столицей королевской династии Корё, насчитывал почти миллион жителей. Войны из раза в раз разрушали город практически до основания. Современный облик города с населением в 200 тысяч человек формируется благодаря широким улицам и многоэтажным домам. Особую экзотику Кэсону придает прижатый к главной дороге старый квартал, архитектурный памятник самобытного корейского зодчества.

По сравнению с российским Суздалем, норвежским Прадвеном, которые являются городами-музеями под открытым небом, кэсонский комплекс не производит грандиозного впечатления. На его территории длиной в 300 метров насчитывается несколько одноэтажных зданий. В них рестораны, кафе, лавки с сувенирами, все с расчетом на туристов. Когда мы подъехали, на специальной площадке стояли два автомобиля. Их пассажиры вскоре отправились дальше, заняв места в машинах. Ну а мы остались одни в местечке, овеянном древней историей.

В реальность пасторального пейзажа верилось с тру­дом. Все казалось специально выстроенным для кино­съемок. Даже речка-невеличка, делившая территорию на две части, вызывала желание убедиться в ее нату­ральности. Она бежала, запинаясь о каменистое дно. Не­вероятно прозрачная и чистая вода, какая бывает лишь в горных источниках, обнажала красивые серые камни.

Запрокинув голову, рассматриваю крытые черепи­цей крыши строений. Загнутые вверх края придают кровле форму крыльев фантастической птицы. В тради­ционной корейской архитектуре образный акцент всегда делался на форму крыши. Во многом благодаря ей пост­ройки имели экзотический, неповторимый вид. Броса­лась в глаза яркая многоцветность карнизов, краска пре­дохраняет дерево от разрушений и отпугивает, соглас­но поверьям, злых духов.

Их гнев можно разбудить, наступив на порог при вхо­де в жилище. Старательно перешагиваю через порожек, входя внутрь помещения. В соседнем зале, на полу, по­крытом циновками, согласно корейским обычаям, пред­стояло отведать блюда традиционной кухни.

Девушки в национальных костюмах принесли низкие столики. Сервировка состояла из множества лакирован­ных пиал с закусками, серебряных палочек и ложки, позолоченного чайника. Долго выбираю комфортное положение, пройдет время, и я научусь спокойно сидеть на полу и в течение часа, опираясь на пятки, а сначала было совершенно немыслимо представить, что такое когда-нибудь произойдет.

Наконец, умастившись, приняв какую-то странную позу «возлежания на бедре», приступаем к трапезе.

«Корёинсамджу!» – подала девушка чашечку с наперсток, налив из чайничка прозрачную без запаха жид­кость. Напиток оказался водкой градусов в 20-25. Среди закусок были овощной салат из огурцов, обильно сдобренный красным перцем, папорот­ник, кимчхи, перченая капуста со специями, пророщенные ростки сои, тонко нарезанное вяленое мясо – пхо, рыба в остром соусе, обжаренный картофель. Чуть поз­же подали рис, сваренный на пару. Именно здесь я от­ведала самое вкусное куксу, блюдо, которое является любимым у корейцев. Куксу делают из муки пшеницы, гречихи, картофеля или кукурузы. Клейкие нити, напо­добие русской лапши или итальянских спагетти, разбав­ляют мясным бульоном. Самым изысканным для бульо­на считается мясо фазана. На втором месте– говяжий или куриный бульон. Не являясь гурманом, я так и не опре­делила, фазан или курица попали в наш суп. Но вкусно было…

Пробуя в древнем Кэсоне эти национальные блюда, я невольно вспомнила замечательные стихи приморской поэтессы кореянки Раисы Мороз. Подумалось, как все-таки бережно российские корейцы пытаются сохранять  национальную кухню, несмотря на все злоклю­чения  простых корейцев в Советском Союзе. Ко­нечно, даже названия блюд звучат немного иначе, но зато как интересно в поэтических строчках передается ощу­щение корейского образа жизни.

Чимчи готовят в ноябре,

Ледок на лужах тонкий, хрусткий.

Гора капусты во дворе.

Вот мама, взяв вилок капустный,

Тугой, как шар, большой кочан,

Погладив, опускает в чан.

А я прокручиваю жгучий

Багровый перец и чеснок,

Лицо закутано в платок

До самых глаз, плотней,

Получше…

Неспешно прогуливаясь после обеда по территории туристического комплекса, я подошла к выходу. На противоположной стороне улицы бурлила будничная жизнь Кэ­сона, шагали пионеры, катили на велосипедах взрослые, лихо разворачивались на перекрестке грузовики, в кио­сках на улице бойко шла торговля прохладительными напитками. Только собралась шагнуть вперед, чтобы запечатлеть на пленке панораму города, да не тут-то бы­ло. Мгновенно появились люди, выполняющие, видимо, функции охраны, и выдвинули массивную металличе­скую дверь, перекрывающую проход. Я осталась с но­сом. Глядя на меня, стражи развели руками, дескать, ни­чего не поделаешь, таков порядок. В ответ мимикой изо­бражаю сожаление и фотографирую город сквозь узор­чатую решетку. В этом мне не препятствуют.

Подошли сопровождающие нас корейцы. На просьбу посетить достопримечательности Кэсона – музей Корё с коллекцией древней глиняной посуды и плантации знаменитого кэсонского женьшеня, пообещали выпол­нить пожелания в другой раз.

Среди подарков, преподнесенных нам от имени Ким Чен Ира, был бальзам из выращиваемого на тех план­тациях женьшеня – инсама, который славится тем, что имеет более сильный лекарственный эффект, чем дру­гие сорта. Последние исследования показали, что корёский инсам Кэсона, благодаря особому целебному свой­ству, имеет противорадиоактивное и противораковое воз­действие, способствует долголетию.

Пхеньянское метро.

Известно, что во время первого путешествия по Рос­сии, в 2001 году, в Новосибирске Ким Чен Ир пожелал осмотреть метро. По эскалатору спустился на одну из станций, прошелся по перрону. Скорей всего, ему хоте­лось сравнить российский метрополитен с пхеньянским, который он посетил в октябре 1987 года.

На станцию Славы в Пхеньяне, где побывал Ким Чен Ир, можно попасть, пройдя всего один квартал от гости­ницы «Корё». Эскалатор длиной сто пятьдесят метров и с углом наклона сорок пять градусов отправляет нас в общем потоке горожан на глубину ста метров. Станцию украшают настенные панно с пейзажами столицы, со­бранные из десятков тысяч кусочков цветной мозаики с преобладанием бело-розовых и лилово-бирюзовых то­нов. Мраморные колонны тянутся к своду станции. Рос­кошные хрустальные люстры наверху подобны навечно застывшему светящемуся фейерверку.

30 лет назад, 5 сентября 1973 года, была построена первая станция метро. Сегодня пхеньянская подземка, общей протяженностью тридцать пять километров, име­ет две линии. На магистрали «Новаторская» расположе­ны восемь станций, на линии «Чхоллима» – девять стан­ций. В сутки метро обслуживает до семидесяти тысяч человек. Электровоз тянет состав из четырех вагонов. Работает метрополитен с шести утра до десяти вечера. В планах метростроевцев построение кольцевой линии, прокладка западной ветки в пригород Пхеньяна. Обслу­живают метро, что примечательно, десять тысяч воен­нообязанных, в основном, женщины. Они носят темно-­синюю форму и такого же цвета фуражки.

Едва мы вошли в вагон, внутри установилась напряженная тишина, рядом постепенно образуется пустота. Через три минуты следующая станция, Пухын, что означает «Процветание». Здесь в отделке колонн использован розовый мрамор, а украшением станции являются витражи. На площадке, ведущей к эскалатору, больших размеров художественное полотно, отражаю­щее революционный момент освободительной борьбы партизан против японских захватчиков, возглавляемой Ким Ир Сеном. Из усилителей звучат патетические марши, ско­ро в КНДР праздник – 55-летие со дня основания страны.

По роскоши отделки пхеньянскому метро, как и лю­бому другому метрополитену в мире, трудно соперни­чать с московским. Дизайн гораздо богаче французского, американского, итальянского, где украшение станций – скорее исключение, чем правило. Европейские и американская подземки имеют чисто утилитарный урбанистический вид. Правда, при входе в метро в Париже тебя окутывает ароматный шлейф неповтори­мых французских духов.

Воинская часть особого назначения.

Внешнее обустройство воинской части Корейской народной Армии мало чем отличается от российского. Вооруженные часовые на контрольно-пропускном пункте. Ухоженные аллеи внутри, аккуратные дорожки, солдат­ский клуб, офицерская столовая, четыре жилых пяти­этажки, в окнах которых любопытствующие лица жен­щин, плац для строевых занятий и огромная территория комбинированной полосы препятствий. Там высотой с двухэтажный дом штурмовые стенки с оконными про­емами, рвы с водой, подземные бункеры, мишени для стрельбы из пистолета и автоматического оружия.

Для членов российской делегации приготовлен ряд стульев на террасе штаба, откуда открывается хороший вид для просмотра учебной тренировки корейских солдат части особого назначения. В течение часа военные демонстрировали искусство рукопашного боя, стрельбу по мишеням с близкого и дальнего расстояния как по неподвижным, так и по движущимся мишеням, ловкость и прыгучесть при взятии высоты. Смена боевых эпизо­дов происходит настолько быстро, что кажется, будто мелькают кадры хорошо режиссированного кино, в ко­тором Брюс Ли и Джеки Чан спокойно могут занять ме­ста в партере.

Сначала демонстрировались приемы боя без оружия, с применением болевых приемов, удушений, бросков. Разнообразные стойки, изготовки к бою, различные спо­собы передвижений, с кувырком или падением выпол­нялись отточенными, лаконичными движениями. Далее шли упражнения комбинированной техники, где сочета­лись различные виды атак с защитами и контратаками. Условия проведения схваток все более усложнялись и завершились боевыми схватками в военном обмунди­ровании. Рукопашный бой охватывал все приемы боя с оружием – ножом, пехотной лопатой, пистолетом. Ко­рейцы-спецназовцы демонстрировали приемы обезору­живания противника, атакующего ножом, автоматом, угрожающего пистолетом. Высокое боевое искусство они показали, ведя огонь на поражение по мишеням, штур­муя высотные стены.

То, что я увидела в части КНА, не только заслужива­ло хорошей оценки, но давало понимание отличительной особенности подготовки северокорейских солдат. Все за­нятия направлены на воспитание у бойцов уверенности В собственных силах, чувстве превосходства над любым врагом, в победе даже с численно превосходящим противником. Таков вывод генерала Якубова, по личному приглашению Генерального секретаря Трудовой партии Кореи посетившего КНДР с официальным визитом. Ему разрешили побывать во многих воинских частях, также демонстрировали действия спецназа. Генерал считает, что с такими воинами трудно равняться американским или южнокорейским солдатам подразделений специаль­ного назначения. Великий Полководец говорил Якубову, что, возможно, его армия не сможет победить противника на уровне высоких боевых технологий. Но по духу его сол­даты сильны настолько, что не уступят никому.

Быт солдат в КНДР спартанский. Спят солдаты на двухъярусных нарах, под головой вместо подушек же­сткие валики. Аналогичный быт, по замечанию россий­ского генерала, у солдат южнокорейской армии. Ком­фортнее в том, что у каждого индивидуальные спальные мешки, а в казармах тепло.

Юрий Якубов с удивлением узнал, что каждая воин­ская часть в Северной Корее имеет собственный пруд, в котором выращиваются сомы весом до двух с полови­ной килограмм для солдатского стола. Вся армейская си­стема на севере Корейского полуострова организована по китайскому образцу, на юге – по американскому. Юж­нокорейские солдаты не разводят рыбу, не сеют, не жнут. Они занимаются только военной подготовкой.

Наше посещение войск специального назначения КНА завершилось тем, что полпред Пуликовский обме­нялся крепким рукопожатием с четырьмя особо отли­чившимися бойцами.

Пханмунджом – граница одного народа.

От Пхеньяна до Пханмунджома на демаркационной линии 168 км. Туда ведет великолепная дорога, разделенная зеленой зоной. Шоссе пустынно. На протяжении всего пути по обочине тянется узкий ряд садовых цве­тов. Рядом высятся деревья, за которыми угадываются рисовые поля.

Сельские поселения вдоль дороги выглядят ухожен­ными и аккуратными. Привлекают внимание крыши – ярко-желтые или бордово-красные. Присмотревшись, поняла, что таким образом сушится кукуруза или крас­ный перец. После молотьбы кукурузы образуется мука, которая идет на хлеб, перец в большом количестве ис­пользуется для приготовления острой корейской капус­ты – кимчхи.

Прямая, как стрела, дорога не пересекается ни с ка­кой другой. Во время  прокладки, когда дорога время от време­ни утыкалась в горные хребты, ко­рейцы били тоннели. Мы проехали примерно через двад­цать таких путепроводов протяженностью от двухсот метров до полутора километров. Ни в одном из них по­чему-то не горел свет, хотя светильники на потолках ус­тановлены довольно часто. В тоннелях водители сбавля­ли скорость примерно до семидесяти километров в час, подсвечивая дорогу фарами.

Инженерное решение пришлось искать автодорож­никам, когда дорога норовила нырнуть в долину. Ее рав­няли с помощью мощных бетонных свай, в результате трасса Пхеньян–Пханмунджом выполнена фактичес­ки в горизонтальной плоскости.

Километров через пятьдесят решено встать на привал. В придорожном «кармане» находился автобус, вокруг ко­торого толпился народ. Наш замечательный переводчик достал из багажника автомобиля «сухой паек». Справа от дороги начинался лес. Мы углубились метров на тридцать. Лес был изумительно чистым, без пивных ба­нок и пластиковых бутылок, полиэтиленовых пакетов и прочего мусора, который часто остается свалкой в рос­сийских придорожных кущах. Искренне порадовались, что в Корее такое бережное отношение к природе. Да что там говорить, экология этой страны, по нашему мнению, могла бы стать эталоном современного государства!

Пикник у обочины продолжался недолго. Автобус с пассажирами тронулся в путь, однако, раньше мы ус­пели сфотографировать их на фоне солидной машины. Нам никто не позировал, но и не отворачивался. Они ве­ли себя совершенно естественно, когда автобус покатил мимо, мы помахали его пассажирам, в ответ взметнулся «лес» рук.

Отправились в путь и мы. Достопримечательнос­тью местности стали поднимающиеся с двух сторон вы­соченные бетонные столбы, предназначение которых нетрудно было догадаться. При военном конфликте столбы, подорванные у основания, могли бы стать препятствием для противника, наглухо перекрыв дорогу. В одном ме­сте два таких столба только начали поднимать. Вагончи­ки-времянки для строителей отсутствовали, виднелся натянутый синий тент – под ним от дождя или паля­щего солнца укроется человек пятьдесят. Там же была устроена печь для приготовления пищи.

Наши документы тщательно проверили на пяти контрольно-пропускных пунктах. Чем ближе к границе, тем суровее лица вооруженных людей, пристально вглядывающихся внутрь салона машины. Еще одна проверка, и мы въехали в Пханмунджом, где полвека назад было подпи­сано соглашение о перемирии между Севером и Югом.

Сегодня Пханмунджом – райское местечко. Тишина, подстриженные газоны, красивые строения по обеим сторонам. И только противостоящая вооруженная охра­на, демонстрируя боевой дух, напоминает о последнем рубеже мировой схватки социализма с империализмом.

Нас встретили северокорейские военные. Член шта­ба, старший лейтенант, провел в специальное помеще­ние, где на огромном макете воссоздан район тридцать восьмой параллели. Тонкой указкой старший лейтенант показал расположения американских объектов и постов Корейской Народно-Демократической Республики:

«Полвека, как единая нация расчленена на Север и Юг. По 240-километровой демар­кационной линии, шириной четыре километра, пересе­кающей Корейский полуостров с востока на запад, воз­ведена железобетонная стена. На юге от этой стены дис­лоцировано более 40 тысяч американских войск и развернуто свыше тысячи единиц американского ору­жия. Разрозненные семьи лишены возможности наве­щать друг друга, переписываться».

Отсюда 12 километров до места, где в июне 2002 года произошло знаменательное событие – разми­нирование с двух сторон зоны будущей стыковки желез­ных дорог Юга и Севера.

С севера к демаркационной зоне примыкает селение, где проживает 206 семей. Крестьяне возделывают поля, на которых произрастают рис и кукуруза. Чтобы получить два урожая в год, в вегетационный период са­жают картошку, пшеницу, сою.

Проходим в деревянное строение, где состоялось подписание документа о перемирии.  27 июля 1953 года в 10-00 утра поставлены подписи со стороны КНА и Китайских народных добровольцев, а также Ко­мандования войск ООН о прекращении огня. Все сохра­нилось в том виде, как было 50 лет назад. Но тень войны до сих пор витает над Пханмунджомом, где бук­вально в пяти метрах друг от друга стоят на постах ко­рейские солдаты, разделенные на армии Севера и Юга.

Солдатами КНДР командуют их собственные командиры, южнокорейскими бойцами – американские офицеры войск специального назначения в красных беретах. По договоренности между двумя сторонами, во избежание тяжелых событий, они вооружены только пистолетами.

Со стороны КНДР на мачте высотой около сотни ме­тров развевался огромный флаг этой страны. Не меньших размеров флаг колыхался на высоченной мачте, установленной со стороны Республики Корея.

Завороженные тишиной, поинтересовались, много ли диких животных и хищников развелось на территории, на которой уже 50 лет нет ведется никакая промышленная деятельность? Сопровождавший нас военный, помолчав, ответил: «Нам некогда думать о животных на демаркационной линии. Мы каждую минуту думаем о том, как под руководством Полководца товарища Ким Чен Ира при­вести страну к объединению».

Наверное, наши вопросы были не совсем тактичны­ми. Я, например, спросила, не российскими ли пистоле­тами вооружены воины КНДР, несущие службу на демаркационной линии? Нас заверили, что у Корейской Народно-Демократической Республики есть собственное оружие, которого достаточно для отражения агрессии. Увидев колючую проволоку, натянутую на столбах по обеим сторонам узкой дороги, поинтересовалась, про­пущен ли по ней ток? Военные дружно посмеялись над моей гипотезой.

Пханмунджом туристы посещают как со стороны Се­вера, так и с Юга. Ограничений фотосъемки нет, фотографируемся рядом с северокорейскими военными. Бравые солдаты, высокие, дисциплинированные, стоят на часах по стойке смирно в парадных мундирах. Южнокорейские солдаты, несущие службу в нескольких метрах от своих соотечественников, одеты в камуф­ляжную форму.

На линии пересечения границы семь павильонов, четыре выкрашены в белый цвет и принадлежат КНДР, три – голубого цвета относятся к Республике Корея. Мы во­шли в центральный павильон, он хотя и принадлежит армии США, но находится в совместном с КНДР поль­зовании. Расположились за столом, покрытым зеленым сукном, где в свое время 456 раз шли переговоры. ­

На середине стола – линия границы. Протягиваю ладонь чуть дальше этой черты – вот я и в Южной Корее. Отсюда до Сеула 70 километров.

Военные с гордостью говорили, что Президент КНДР Ким Ир Сен всегда мечтал видеть Корею единой. Последний доку­мент, подписанный им перед смертью, касался объединения Севера и Юга Корейского полуострова. На стеле возле 38 параллели воспроизведен его прижизненный росчерк.

Покидая Пханмунджом, оставляем запись в книге почетных гостей, с пожеланием, чтобы именно здесь скрепился подписями самый Главный и самый Важный для обоих государств документ. И пусть Пханмунджом навсегда останется музеем, свидетельствующим о тра­гедии нации и о страстном желании народа вновь обре­сти одну родину.

Спустя две недели я на родной земле. В аэро­порту заминка: у российского пограничника вопрос, что находится в упаковке размером 1,5 метра на метр? Ответ, что это картина, подарок Ким Чен Ира, его удов­летворил. Пограничник улыбнулся, мол, удачная шутка, проходи­те. Хотя это была самая настоящая правда.

Послесловие.

На рубеже веков КНДР начала преобразования, ко­торые предвещают грядущие значительные изменения в корейском обществе.

В 2001 год КНДР вступила под лозунгом нового мышления и экономического развития. Газета «Нодон син мун», орган ЦК ТПК, 4 января вышла с передовицей об идее нового мышления в XXI веке». Были процитирова­ны слова Ким Чен Ира: «Сегодня, когда мы вступаем в XXI столетие, мы должны видеть и разрешать наши проблемы с новой точки зрения и с новой высоты». И как следствие, в «Нодон синмун» 9 января в политической редакционной статье появляются призывы: «избавиться от того, что устарело», «обновить идеоло­гическое видение и мышление, а также «заново обдумать все» и действовать всегда по-новому.

Ким Чен Ир внимательно изучал китайский, вьетнамский, российский опыт преобразований последних десятилетий. Он стремится найти модель, которая, с од­ной стороны, позволит поднять экономику его страны, с другой – оградит от неконтролируемых политических трансформаций.

Преобразования в КНДР идут, отменена карточная система распределения продуктов, произведена денеж­ная реформа, произошло повышение заработной платы, но теперь жители КНДР платят за жилье, коммуналь­ные услуги, транспорт. Предприятиям страны разреши­ли самостоятельно устанавливать цену на продукцию, заключать договоры о поставке сырья и комплектую­щих. О либерализации экономики говорит факт выхода двух законов: «О Кэсонской промышленной зоне» и «Об особом административном округе Синыйджу», по которому инвестирование могут осуществлять «со­отечественники с южной стороны, зарубежные соотечественники, а также юридические и физические лица, предприниматели из других стран».

В стране создан Корейский компьютерный центр, бо­лее тысячи талантливых специалистов разрабатывают различные программы. Компьютерами оснащены шко­лы, библиотеки, они есть в гостиницах, вузах, на произ­водстве, в редакции газеты «Нодон Синмун». КНДР вы­пускает компьютеры «Пентиум» четвертого поколения. В 2002 году 700 рабочих и инженеров этого предприя­тия дали потребителям 14 тысяч «Пентиумов». Всего же завод, начиная с 1986 года, выпустил 80 000 компьюте­ров. Примерно половина из них экспортируется в Гер­манию. В структуре завода есть научно-исследователь­ский институт, занимающийся вопросами внедрения в производство новейших технологий. Стоит задача рас­ширения производства за счет открытия филиалов в провинциях страны.

Северная Корея стоит на пороге перемен.

Автор Ольга Мальцева

Чтобы быть в курсе всех наших новостей,   приглашаем Вас

путешествовать вместе с нами: http://travelreal.ru/puteshestvuem-vmeste