Вальс с Ким Чен Иром — часть 10

Вагон Сталина и вагон Мао Цзэдуна.

Каждого гостя КНДР знакомят с Международной выставкой дружбы между народами, этой мировой сокровищницей работ талантливейших мастеров планеты. Су­вениры из золота и серебра, сложнейшие ажурные скульптуры из слоновой кости, изделия прикладного искусства, посуда, мебель, исторические реликвии отра­жают разнообразие культур и традиций, обычаев раз­ных стран и народов.

Выставочный комплекс состоит из двух зданий, выполненных в корейском национальном стиле, буквально высеченных в скалах. Павильон подарков Ким Ир Сену представляет собой шестиэтажное здание площадью 28 тысяч квадратных метров. Монумен­тальное строение снаружи кажется миниатюрным за счет того, что основные залы глубоко уходят в скальную породу. Сразу же привлекает внимание насыщенный изумруд­ный цвет черепичной крыши с изогнутыми линиями. На верхней площадке, где туристы отдыхают после экс­курсии, потрясенные увиденным зрелищем, хорошо вид­ны изящные росписи пилястров, рельефная лепнина из азалий, магнолий, цветков кимирсенхва.

Начиная с 1945 года, Президенту КНДР Ким Ир Се­ну и нынешнему руководителю страны Ким Чен Иру вручено почти 270 тысяч подарков из более чем 180 стран. Первый был из СССР – от генералиссимуса Ста­лина. Он передал Ким Ир Сену бронированный пасса­жирский вагон, который и по сей день остается самым крупным и самым тяжелым, около 60 тонн, подарком. Вагон Сталина, сшитый мощными заклепка­ми, стоит в одной сцепке с дарственным вагоном от Мао Цзэдуна. Китайский вагон несколько уступает по разме­рам, зато отличается внешней отделкой, металлической инкрустацией.

Подарки Владимира Путина скромнее сталинских. Владимир Владимирович передал Ким Чен Иру несколь­ко охотничьих ружей и другие сувениры, не отличаю­щиеся гигантизмом. На вопрос, где находится конюшня, в которой содержатся племенные дарственные скакуны, – орловские рысаки, подарок Путина к 61-летию Ким Чен Ира, ответа никто не дал.

И совсем уж простыми выглядят презенты бывшего Президента США Джимми Картера и бывшего госсекре­таря. США Мадлен Олбрайт. Это четырехгранные высо­кого качества горного хрусталя вазочки, наподобие тех, в которых у нас к чаю подают мед или варенье.

На Выставке множество самых разнообразных суве­ниров из Республики Корея. Несмотря на противоречия между Севером и Югом на Корейском полуострове, отдельные фирмы и организации с Юга передали немало подарков Президенту КНДР Ким Ир Сену и ны­нешнему лидера страны. Так, фирма «Хендэ» передала Ким Чен Иру свой самый лучший легковой автомобиль.

Запомнились портреты Ким Ир Сена, написанные художниками Японии. На портретах у Прези­дента Северной Кореи настолько обаятельная улыбка, что ее впору признать «улыбкой номер один всего ми­ра». Японские умельцы создали уникальную восковую фигуру Ким Ир Сена, вполне достойную быть представ­ленной в знаменитой галерее мадам Тюссо в Эдинбурге, Экскурсоводы утверждают, что, если на Выставке возле каждого экспоната остановиться на одну минуту, то по всем залам без сна и отдыха придется беспрерыв­но бродить около трех лет. Трудно себе подобное вооб­разить, но и опровергнуть невозможно, ведь никто еще не решился на сей эксперимент.

Русский летчик по имени Сяо Линь.

В истории российско-северокорейских отношений есть страницы, которые только сейчас появляются из зо­ны секретности. К государственной тайне в СССР приравнивалось участие в Корейской войне 1950 -1953 годов советских асов. О сражениях, о тайных страницах той войны поведал китайский летчик из России Сяо Линь. Он же – Сергей Тимофеевич Тюрин, полковник авиации в отставке, 74-летний ветеран Корейской войны, мощный, гренадерского роста, с военной выправ­кой, с прекрасной памятью. Беседа с ним состоялась весной 2003 года во Владивостоке. Он был одним из тех, кто полвека назад воевал в качестве летчика-истребителя на стороне КНДР. В небо над Корейским полуостровом он подни­мался на своем истребителе МиГ-15 с китайских аэродромов Аньдунь, Аньшань, Мукден и других, расположенных неда­леко от китайско-корейской границы.

В архивной справке Министерства обороны Россий­ской Федерации значится: «Тюрин Сергей Тимофеевич Сергей – старший лейтенант, старший летчик 913-го истреби­тельного авиационного полка, 1927 г. рождения. Русский, член КПСС с октября 1947 г. В Советской Армии с 16 июля 1945 г. Награжден медалью «30 лет Советской Армии и Флота». За время пребывания в правительст­венной командировке с июля 1952 г. показал себя гра­мотным офицером-летчиком. Самолет МиГ-15 пилоти­рует отлично. За период боевых действий в качестве ве­домого летчика совершил 100 боевых вылетов, провел 26 воздушных боев. В проведенных воздушных боях обес­печил своему ведущему, капитану Асееву, сбить 1 и под­бить 1 самолет противника. 19 февраля 1953 г. в воздуш­ном бою его ведущего атаковал самолет противника. Старший лейтенант Тюрин решительными действиями отбил атаку от своего ведущего и спас ему жизнь. 23 мая 1953 г. старший лейтенант Тюрин при заходе на посад­ку был атакован парой Ф-86 противника. В этом тяже­лом воздушном бою он показал образец выдержки, са­мообладания и отличного умения пилотирования само­лета на низкой высоте. Все попытки пары Ф-86 сбить его оказались безуспешными».

Сохранился и наградной лист к Указу, вышедшему 4.06.1954 г., по которому Сергей Тимофеевич Тюрин на­гражден орденом «Красной Звезды».

Вот что он рассказал о событиях полувековой давно­сти.

«В Приморье я попал в 1949 году после окончания училища, служил в Спасске в составе истребительного полка ПВО. 25 июня 1950 года наш полк подняли по тревоге, объявив, что началась война на Ко­рейском полуострове между Севером и Югом. С этого дня мы стали с воздуха вести круглосуточное патрулирова­ние советско-китайской границы. Вскоре прибыло попол­нение, триста третья авиационно-истребительная диви­зия с новыми реактивными самолетами МиГ-15.

Летом 1952 года, когда в Корее шли ожесточенные бои, в полк приехала группа генералов из Москвы. Сообщили, что нам предстоит выполнять интер национальный долг, помочь северокорейскому народу в его битве против империалистов. Нас выстроили на плацу. Разговор был короткий. Дело добровольное, кто согласен – шаг вперед. Почти весь полк сделал этот вы­бор, но несколько человек остались стоять на месте. Об их судьбе никто больше никогда ничего не слышал. Вскоре мы отправились в служебную командировку, ко­торая длилась один год десять дней.

Из Спасска прибыли на станцию Пограничная. Здесь добровольцев ждал китайский эшелон. Нам принесли китайскую форму, куртку цвета хаки, скроенную как френч Мао Цзэдуна, брюки темно-синего цвета и темно- коричневые сапоги, выдали по пистолету ТТ. Советская военная форма и документы были сданы на хранение. Каждого нарекли китайским именем, которое подтверж­далось удостоверением. Так я стал Сяо Линем.

В районе станции Гродеково эшелон пересек грани­цу, мы оказались в Китае. На аэродромах Мукдена и Аньшаня нас ждали МиГи с корейскими опознаватель­ными знаками. После месяца напряженных летных тре­нировок и адаптации к китайским условиям огласили приказ: приступить к выполнению боевой задачи! С воз­духа нам предстояло прикрывать крупную электростан­цию в районе Аньдуна и большой железнодорожный мост через реку Ялунцзян, которая связывала Китай и КНДР. Через нее шли поставки из СССР в КНДР во­енной техники. Эти места, контролируемые советскими летчиками, американцы прозвали «Долиной МиГов». Мост и электростанция были дня них вожделенными объектами бомбежки. Здесь постоянно шли ожесточен­ные бои.

В самом начале Корейской войны летчикам запреща­ли в воздухе говорить по-русски. Мы русскими буква­ми на планшетах писали корейские слова и фразы, с по­мощью которых должны были держать между собой связь и предупреждать друг друга об опасности. План­шет крепился на правом колене. Если бы этот приказ выполнялся, многие полегли бы на Корейском полуост­рове. В бою счет идет на секунды, понятно, что пилоты в воздухе забывали про «шпаргалки» и объяснялись простым и выразительным русским языком. Но надо от­метить, что ко времени вступления нашей эскадрильи в войну неразумный приказ об использовании слов и фраз на корейском языке отменили.

Южнее 38 параллели советским асам запрещалось летать, как и проникать в воздушное про­странство над Желтым морем, чтобы не быть сбитыми там и не попасть в руки противника. Иной раз мы, от­бив атаку на электростанцию и мост, начинали пресле­довать американцев. Но они, осведомленные о приказах, срочно отступали в сторону моря, советским машинам приходилось поворачивать обратно. И уже американцы гнались вслед за нами.

Летчики США воевали на поршневых самолетах, которые значительно уступали советским реактивным МиГам по скорости и вооружению. У нас стояло по три пушки с калибром снарядов 37 и 23 миллиметра. Они давали залпы одновременно с нажатия одной гашетки. Если сна­ряд попадал в самолет противника, тот разваливался на куски. Потери авиации в это время были один к десяти, мы сбивали десять американских самолетов, те – один наш.

Зачастую в воздушных боях с обеих сторон сходи­лось по сотне самолетов. Кутерьма под небесами стояла неимоверная. Истребители гонялись друг за другом от самой земли до высоты пятнадцати тысяч метров. На сто­роне Юга воевали боевые части отборных американских пилотов. Они были достойными противни­ками и умелыми воздушными бойцами. Но проигрывали на своих поршневых самолетах, а впоследствии и на ре­активных «Сейбрах». Когда «Сейбры» прибыли на Корейский полуостров, потери американской авиации уменьшились, но все же на каждый сбитый советский самолет приходилось два сбитых «американца».

Высокие тактико-технические характеристики Ми­Гов разжигали желание противника заполучить боевую машину. Американцы разбрасывали листовки, предла­гая 100 тысяч долларов тому, кто пригонит им МиГ. За­тем ставки повысились до миллиона долларов. Но они так и не получили нашу машину, советские летчики ос­тавались верны присяге. А вот «Сейбр» нам достался. Его подбил мой однополчанин.

Пилоты США подписывали контракт на 100 боевых вылетов. За каждый сбитый МиГ им плюсовались сра­зу десять вылетов и вручалось высокое денежное вознаграждение. Не знаю, кто из американских асов имел лучший результат в боях с нами. У нас же самый результативный летчик сбил 23 американских самолета. На втором месте был пилот, поразивший 20 самолетов противника.

Американские летчики свои самолеты расписывали совершенно неожиданными картинками. Однажды меня атаковал «Сейбр», на «брюхе» которого красовалась обнаженная женщина, показывающая язык. Первоначаль­но к американцам, бывшим союзникам по антигитлеров­ской коалиции, мы относились лояльно. Но когда они стали расстреливать из пулеметов катапультировав­шихся летчиков, спускавшихся на парашютах, когда до­бивали безоружные МиГи, заходившие на посадку без единого патрона и грамма горючего, они стали для нас настоящими врагами.

Однажды мы в паре с товарищем возвращались с бое­вого задания, я уже отключил пушки, выпустил шасси. И тут из-за облаков навалилась пара «Сейбров». Они сби­ли моего друга почти у самой взлетной полосы. После это­го один американский самолет ушел в сторону, другой решил расправиться со мной. Мой МиГ-15 с выпущенным шасси представлял прекрасную мишень. Я быстро втя­нул внутрь самолета колеса, резко повернул вправо и стал набирать высоту, выжимая всю мощь из реактив­ного двигателя. Мне пришлось бросать самолет то в кру­тое пике и нестись почти над самой землей, то набирать предельную высоту, недосягаемую для американца. Пе­регрузки колоссальные, отбивался я на пределе челове­ческих возможностей. А тут еще стали «лупить» зенитки. Огонь такой, что сложно было предугадать, кого собьют первым. Погоня за мной началась метрах в двухстах над землей. На высоте три тысячи метров я сумел оторваться от противника. Едва пришел в себя, тревожно замигала лампочка, в баках кончилось горючее. Сел я на «честном слове». Приземлился, а выйти не могу, силы покинули. Из кабины меня вынесли на руках.

Такие перегрузки не могли выдержать китайские и корейские летчики. Их кормили гораздо хуже, чем со­ветских пилотов. В воздушных боях, не имея сил выпол­нить фигуру высшего пилотажа, чтобы увернуться от врага, они часто проигрывали. Наши специалисты гово­рили Мао Цзэдуну, что пилотам необходимо усиленное питание. Великий кормчий отвечал, что из-за недостат­ка продуктов в Китае он и сам мало ест. Советские во­енспецы замечали, что он ходит по земле, здесь никаких перегрузок не бывает. Летчики же каждый день подни­маются в небо, полуголодные пилоты гибнут сами, теря­ют боевые машины. Доводы подействовали, у летчиков появилась калорийная пища.

Нас же кормили так, что вряд ли сам Сталин питал­ся лучше. В обед на выбор несколько блюд как первого, так и второго, на ужин частенько готовили поросенка или утку по рецептам китайской кухни. Платили совет­ским асам немало – четыре миллиона юаней в месяц. За мил­лион мы могли купить себе штатский костюм, что в те времена в Советском Союзе считалось настоящей роско­шью. В одном из китайских местечек мы жили во двор­це маньчжурского императора. Во внутреннем дворике был бассейн, а внутри – помещения со всеми условия­ми для комфортного отдыха. Правда, отдыхать удава­лось редко, практически все время мы проводили в воз­духе. Иной раз за сутки совершали по пять-шесть бое­вых вылетов.

В редких увольнениях мы с вожделением смотрели на дочерей белоэмигрантов, живших в Китае. Русские де­вушки ходили в шортах, в блузках с соблазнительно от­крытыми плечами. Но в этих увольнениях нас всегда со­провождали китайские военные с огромными маузерами, увитые пулеметными лентами. И если вдруг сутенер ус­певал произнести: «мадам надо?», китайские охранники гнали их взашей. Строго блюли нравственность пилотов и собственные контрразведчики, которых мы сильно недолюбливали. Они опасались, что кто-либо из нас, соблазненный девушками, убаюканный мирной жизнью, пере­метнется к противнику. Меры предосторожности были во всем, даже по малой нужде летчики ходили с охраной из трех вооруженных человек. Советские и китайские эскадрильи стояли рядом, но боевым пилотам двух стран общаться запрещалось. По окончании командировки нас наградили как советскими, так и китайскими орденами».

Девушка с картины, где танцуют форели.

Сонгонбуман, что в переводе означает «место взлетающих журавлей», находится на середине пути от Пхеньяна до Кэсона. Подъезжая к рыбоводческой ферме, располо­женной в Сонгонбумане, насчитала не менее двадцати журавлей, являющихся в Корее символом долголетия. После съезда с основной трассы асфальт закончился, едем по грунтовке.

Полчаса крутимся в лабиринте глухих бетонных стен. Когда дорога приводит на возвышенность, видим, что забором окружены жилые поселения, внутри – одно­этажные барачного типа строения, к которым ведут акку­ратные дорожки. Останавливаемся у гранитной плиты, на которой начертаны слова, произнесенные Ким Чен Иром 11 июля 2001 года при посещении фермы. Рядом строится беседка в корейском стиле для экскурсионного обзора, пейзаж внизу, действительно, необычный. В зер­кальной глади двадцати водных площадок отражаются плывущие облака. Прямоугольники-бассейны, общей площадью двадцать гектаров, разделены дорожками.

На ферме, которую обслуживают 120 ра­ботников, разводят сазана, карпа, форель. Стадо форе­ли – самое крупное, более тридцати тысяч голов. Круп­ные рыбины достигают трех килограмм. Рыбоводческая ферма поставляет в год пятьдесят тонн форели.

Между бассейнами тянутся зеленые насаждения, вы­ше человеческого роста, укрепленные изгородью. Тык­ву, которая здесь росла, уже собрали, бахчевые исполь­зуются как добавка в рационе свиней, уток и гусей, ко­торых также разводят в этом кооперативе.

С ведром корма подошла молодая работница, внеш­не схожая с портретом на картине. Оказалось, что это и есть героиня, изображенная на полотне, девушка по имени Сон. Именно она кормила форель, когда на фер­му приехал Ким Чен Ир. Было это ранним утром. Пока­зав рыбоводческое хозяйство, руководителя страны ре­шили развлечь и продемонстрировать, как резвится фо­рель. Сон стала разбрасывать корм. Одна или две ры­бешки лениво высунули головы на поверхность, а потом опять ушли под воду. Девушка заволновалась. Любимый руководитель ее успокоил, они еще спят, ведь всего пять часов сорок минут.

Художник, видимо, решил подправить реальность и нарисовал, как радостно «танцует» форель, взбивая целый фонтан воды.

Гостеприимные хозяева сожалели, что у нас мало времени на экскурсию, которая могла бы завершиться знатной ухой. Мы отшутились, что еще только утро, и мы были совсем, как те ленивые рыбы.

Тигр в полосатом камуфляже.

Обезьяны – природные циркачи. Но то, что выпол­няла в пхеньянском зоопарке горилла по кличке Чесон, никто из нас в цирке не видел. Для начала Чесон на пе­рекладине крутил «солнце», затем на кольцах делал крест, стойку и другие гимнастические упражнения. По­сле этого соскочил на поляну и стал выполнять сальто назад. Горилла все делала легко, несмотря на солидный вес килограммов под сто. И все серьезно, без крив­ляний.

Пхеньянский зоопарк – любимое место корейской детворы. Ребятишки ходили вместе с нами от вольера к вольеру и готовы были без конца позировать, с удовольствием фотографируясь. Пхеньянский зоопарк считается одним из самых крупных в мире, его площадь около трехсот гектаров. В зоопарке около четырех ты­сяч различных животных четырехсот видов. В огромном океанариуме плавают рыбы, им еженедельно меняют во­ду, доставляя цистернами пятьдесят кубометров свежей морской воды. Олени, фазаны, павлины, слоны, шимпан­зе, змеи, птицы содержатся в естественных условиях. Ухаживают за обитателями вольеров зоотехники, кото­рых готовят в училище при зоопарке. В его системе есть научно-исследовательский институт. В выходные дни зоопарк посещают до 40 тысяч человек.

Нас в первую очередь заинтересовали хищники в полосатом камуфляже, в России их называют амурскими, а в Стране утренней свежести – корейскими тиграми. Смотрительница тигров, без страха входящая к ним в клетки уже в течение тридцати лет, рассказала, что в неволе тигрицы принесли шестерых малышей. Их выходили, а потом расселили по другим зоо­паркам планеты.

Когда-то единые географические границы России, Китая и Кореи позволяли тиграм, леопардам, оленям и кабанам свободно перемещаться между тремя страна­ми. О временах царствования дикой природы писал в се­редине XIX века известный русский исследователь Ни­колай Пржевальский, посетивший Приморье и Корею.

Ныне преградой для перемещения зверей стали границы, опутанные колючей проволокой. А самую боль­шую опасность для тигров и других обитателей дальне­восточной тайги, конечно же, представляет цивилизация как таковая, безжалостно теснящая хозяев лесных уро­чищ. В 30-х годах прошлого столетия на земле обитало приблизительно 100 тысяч тигров, теперь их насчитыва­ется шесть-восемь тысяч. В горах Сихотэ-Алиня –300-400 полосатых хищников.

Сто лет назад жителям Приморья, Маньчжурии и Ко­реи приходилось отстреливать тигров, нападавших на домашних животных. Приморский предприниматель, а затем житель Кореи известный охотник Юрий Янков­ский пополнял на Корейском полуострове свои охотни­чьи трофеи, занимался сбором научных коллекций и за­щищал корейских крестьян от набегов диких кабанов и тигров.

Сегодня тигр может быть потерян в фауне Кореи, Китая и России. За его шкуру и кости браконьеры полу­чают по пять-семь тысяч долларов. В народной медици­не китайцы и корейцы раньше использовали всю тушу зверя, от усов до хвоста. Чтобы сохранить традиции на­родной медицины, в Китае пошли по пути создания ти­гриных ферм.

В Корее тигр – священный зверь, однако в дикой природе живого хищника видели на Корейском полуос­трове в последний раз в 1922 году. Неужели лесной вла­дыка останется только на гербе Приморья, в корейских сказках, на картинах художников да в зоопарке?

Окончание в  следующей публикации. Не пропустите.

Автор Ольга Мальцева

Чтобы быть в курсе всех наших новостей,   приглашаем Вас

путешествовать вместе с нами: http://travelreal.ru/puteshestvuem-vmeste