Вальс с Ким Чен Иром

Автор благодарит Леонида Виноградова, корреспондента ИТАР-ТАСС, и Александра Голоднева, фотокорреспондента Издательского дома «Приамурские ведомости», своих друзей и коллег за творческое сотрудничество и помощь в работе над книгой.

Даже к началу XXI века Восток ревностно хранит свои тайны. И одна из них — загадочная личность Ким Чен Ира, которого в мире порой называют «восточным отшельником». До последнего времени россиянам было мало что известно о северокорейском лидере. Но после его путешествия по России от приморской станции Хасан до Петербурга и обратно в 2001 году появилась книга К. Пуликовского «Восточный экспресс. По России с Ким Чен Иром», впервые приоткрывшая облик Председателя Государственного комитета обороны КНДР. В создании книги принимала участие и журналист Ольга Мальцева, которая затем дважды будет брать интервью у Ким Чен Ира, трижды побывает в Северной Корее и будет аккредитована для освещения поездки .лидера КНДР по Дальнему Востоку в 2002 году. Интересные наблюдения и яркие впечатления легли в основу новой книги, которую вы держите в руках. Автор попытался создать приближенный к реальности портрет лидера КНДР и взглянуть на современную ситуацию в соседней с Россией страной без стереотипов. А стереотипы эти, надо признать, устарели. И в этой «карете прошлого» далеко не уедешь.

Правительственная российская делегация во главе с полпредом К.Пуликовским в Пхеньяне. Февраль. 2002 г.

В книге – рассказ о северокорейском лидере без умолчания и предвзятости, с массой любопытных деталей и случаев, современная панорама Страны утренней свежести, чья удивительная красота уже начинает проглядывать сквозь тающий туман.

ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО  А. В. ВОРОНЦОВА, 

заведующего сектором Кореи Института востоковедения РАН, 

ведущего научного сотрудника Международного центра корееведения

МГУ им. М. В. Ломоносова

Глубокоуважаемые читатели!

Позвольте сразу же сделать лирическое отступление. Вспоминая свои аспирантские годы, когда мне первый раз в жизни поручили составить текст письма на имя на­чальника в Президиум Академии наук СССР, я поинте­ресовался у «старших товарищей», как все-таки начи­нать письмо: «уважаемый» или «многоуважаемый»? На что мне академический аксакал ответил: «Голубчик, в царское время со словом «уважаемый» обращались только к извозчикам».

Поэтому, дорогие читатели, если у Вас хватило тер­пения прочитать первые строки этого вступления, я об­ращаюсь к Вам:

Глубокоуважаемые читатели!

Мне доставляет искреннюю радость представить Ва­шему вниманию книгу Ольги Мальцевой «Вальс с Ким Чен Иром». Возможно, внимательный читатель помнит, что первая книга воспоминаний о поездке по России Председателя ГКО КНДР Ким Чен Ира вышла из-под пера полномочного представителя Президента России на Дальнем Востоке Константина Пуликовского. Она от­личалась нетривиальным, искренним взглядом на отно­шения с сопредельной страной.

Что мы знаем о стране на севере Корейского полуострова? К сожалению, часто то, что нам преподносят ми­ровые и отечественные средства массовой информации. Должен сказать, что и наши СМИ приложили руку к созданию негативного образа КНДР и ее руководителя.

Честно говоря, я удивлялся: неглупые ребята, хорошо востоковедчески подготовленные, но пишут порой такое, что у корееведов «уши вянут». 

Что мы знаем о КНДР? Это «страна-изгой», которую так окрестила администрация Буша в США. Почему? Да потому, что эта страна стремится быть независимой, не прогибаться под давлением и жить по-своему! А что в этом плохого? Если задуматься. Задумались? Слава Богу!

Сначала президент России Владимир Путин сделал выверенный, грамотный, государственный шаг, направленный на восстановление отношений с Северной Коре­ей– первым из глав ведущих мировых держав — «боль­шой восьмерки», нанеся визит в столицу КНДР. Затем полпред Константин Пуликовский поделился искренним впечатлением о главе КНДР как о человеке. В резуль­тате мы, наконец-то, увидели образ нормального чело­века – Ким Чен Ира, который и на Западе также сфор­мировался таковым с 15 июня 2000 года – со встречи двух Кимов – лидеров КНДР и РК.

Ольга Мальцева в своей книге с присущей по-настоящему хорошему журналисту наблюдательностью и цепкостью описывает немаловажные детали характе­ра, облика и личности Ким Чен Ира, помогая понять та­кие вопросы, например, знает ли Ким Чен Ир русский язык. Автору присуще адекватное восприятие Северной Кореи, что сказалось на литературно-взвешенном изло­жении впечатлений от страны и ее лидера.

Хотелось бы отметить и общую симпатию, с которой написана книга. Ведь Вы понимаете, дорогой читатель! Построить нормальные отношения с сопредельной стра­ной без уважения к ней невозможно. В конце концов, в издевательском тоне говорить о народе, который, действительно, оказался в сложной ситуации, – просто не по-христиански.

Существуют простые истины. Они идут из древней истории и самой древней книги – Библии. Соседей не выбирают – одна из этих истин. И – с соседями надо жить дружно! К сожалению, 90-е годы в российско-северокорейских отношениях оказались потерянными. Корееведам, работающим в различных отраслях знаний, больно было наблюдать, как усилиями наших политических ге­ростратов рушилось здание двусторонних отношений.

Отрадно, что наконец-то эта историческая аномалия выправляется, подтверждением чему служит и появле­ние данной книги.

I. Путешествие Ким Чен Ира по Дальнему Востоку.

Хасан встречает гостей.

Накануне визита лидера КНДР на Дальний Восток пограничную станцию Хасан Приморского края прихорашивали с особой тщательностью. Рабочие поспешно за­ливали трещины в дорожках бетоном, запах свежескошенной травы перемешивался с запахом масляной кра­ски. Внутри здания вокзала расставляли мебель, расстилали ковры. «Поименно», как говорится, пересчитали кресла для членов корейской делегации и российских специалистов. Казалось, учли все. Но учесть все, как показывает человеческий опыт, порой просто невозможно…

Ранним утром 20 августа 2002 года Восточный экс­пресс медленно въехал через мост Дружбы на россий­скую станцию. Из своего вагона под номером шесть вы­шел Председатель Государственного комитета обороны Корейской Народно-Демократической Республики Ким Чен Ир. Навстречу ему шагнул Константин Пуликов­ский, полномочный представитель Президента России по Дальневосточному федеральному округу. Они поздоровались, как старые добрые друзья.

Руководство Приморского края и российские специалисты, которым предстояло сопровождать Ким Чен Ира в поездке по Дальнему Востоку, стояли чуть по­одаль. Мои коллеги, журналисты, аккредитованные для освещения визита корейского гостя, вели торопливые кино- и фотосъемки, ну а я оказалась среди встречаю­щих. В бодром темпе Ким Чен Ир здоровался с каждым и вдруг приостановился, всматриваясь в мое лицо. «Оль­га Мальцева, вы опять хотите брать интервью?» — поинтересовался он, улыбаясь. Я была приятно удивлена,

что спустя полгода Ким Чен Ир вспомнил и мое имя, и ситуацию, при которой произошли удивительные со­бытия полугодовой давности в Пхеньяне.

Впрочем, протокол не предусматривал отдельного диалога, так что Ким Чен Ир проследовал со шлейфом сопровождающих лиц в здание вокзала. Там, расположившись в кресле, он попал под прицел бьющих прямо в глаза солнечных лучей. На вымытых до радужного си­яния высоких окнах не было ни единой шторы. При­шлось передвигать кресла, пересаживаться, оставляя солнце за спиной.

В этой суете торжественность встречи сломалась, и беседа приняла неофициальный характер. Ким Чен Ир предположил, что его приезд нарушит привычный ритм жизни дальневосточников, вызовет транспортные проб­ки на дорогах, срыв движения электропоездов. Дело в том, что в 2001 году, когда российско-корейский экс­пресс мчался по российским просторам, на Транссибе творилось невообразимое. Отменялись электрички, на пять-шесть часов задерживались поезда, пропуская литерный состав. Тысячи людей оказались заложниками безудержного радения российских чиновников, привык­ших ради услужения власти напрочь забывать о простых людях. Безусловно, Министерство путей сообщения могло бы тщательнее продумать рабочий график движе­ния поездов, сведя до минимума неудобства пассажиров. Ким Чен Ир, видимо, был информирован о железнодо­рожных страданиях россиян. Малоприятными последст­виями для горожан мог обернуться и его дальневосточ­ный вояж, хотя автомобильные пробки у нас и без высо­ких гостей– явление постоянное и обыденное.

Во время беседы Ким Чен Ир спросил, какой ущерб принес Приморскому краю тайфун, вызвавший навод­нение и размывший железнодорожное полотно в при­городе Владивостока. Ему были понятны подобные катаклизмы – пять лет на Корейском полуострове буйствовали тайфуны такой силы, что смывали урожай и уносили жизни сотен людей.

Пока длилась беседа, железнодорожники сцепили в один состав шестнадцать корейских и шесть россий­ских вагонов. Для путешествия по дальневосточной зем­ле все было готово.

И вот дан зеленый свет, и Восточный экспресс, пол­ный тайн, взял курс к берегам Амура. Головным шел ва­гон полпреда Президента России. Попасть из него в ко­рейскую часть состава смог бы лишь каскадер, да и то по крыше следующего вагона: препятствием на пути явля­лась электростанция – без тамбуров и коридора. Только перрон во время остановок служил путем перехода на ко­рейскую территорию. Также невозможно было перей­ти из корейского состава в российский. Между ними пролегала граница, круглосуточно контролируемая офи­церами российской Федеральной службы охраны.

Где построен Восточный экспресс.

За время путешествия Ким Чен Ира по Дальнему Востоку я услышала три предположения, где построен его экспресс. Одни считали, что вагон, в котором ехал высо­кий гость — подарок генералиссимуса Сталина, передан­ный первому Президенту Корейской Народно-Демокра­тической Республики Ким Ир Сену в 1945 году. Эта впе­чатляющая версия имела бы право на жизнь, если бы дар Иосифа Сталина не стоял на приколе, в зале Междуна­родной выставки подарков. Рассматривая его там, я пора­жалась, каким же образом вагон вознесен в зал на уро­вень примерно пятнадцати метров над землей?

А вот российские железнодорожники утверждали, что вагоны Восточного экспресса европейского проис­ хождения и построены во Франции в 1984 году. По тре­тьей версии – поезд северокорейского лидера строился в Японии.

Так что даже в этом смысле — тайна так и осталась нераскрытой.

В 2001 году, когда Председатель Государственного комитета обороны КНДР путешествовал по России, журналисты, склонные к профессиональному преувеличению, без конца именовали поезд Ким Чен Ира «бронепоездом». Звучало это по-военному, и в глазах прессы как бы соответствовало облику хозяина экспресса. Как оказалось, из брони только пол в штабном вагоне. Остальные вагоны – самые обычные.

Возможно, корреспондентов сбивал с толку вид ваго­на с трапециевидной крышей. Это была дизельная электростанция. Она выделялась необычной формой и действительно могла сойти за броневагон.

Российский и корейский составы внешне отличались. Например, боковые панели российских вагонов укрепле­ны несколькими ребрами жесткости, корейские абсо­лютно гладкие. Корейские окрашены сдержанной темно-­зеленой краской, российские сверкали нарядным изум­рудным цветом.

Внутри штабного вагона-офиса Ким Чен Ира, как рассказывал Константин Пуликовский, с двух сторон висели экраны, на которые компьютеры выводили раз­личные сведения о дальневосточных городах. И северо­корейский лидер с большим интересом узнавал новые подробности из жизни российского Дальнего Востока.

В корейских вагонах довелось побывать моему това­рищу, удивительному человеку, профессионалу, с кото­рым однажды меня свела судьба в командировке в Чеч­не, телеоператору из Хабаровска Сергею Щульге. По согласованию двух сторон, он три минуты вел съемку од­ной из встреч Ким Чен Ира и Константина Пуликовского.

Когда съемка закончилась, поезд тотчас тронулся. Вернуться к себе Сергей мог только через перрон. Предстояло бедолаге целых три часа стоять в тамбуре корейско­го вагона до следующей остановки.

Но корейские охранники, видимо, пожалели Сергея и знаками показали: «следуй за нами». Из вагона в ва­гон в темпе марш-броска они побежали по корейскому составу. Корреспондента держали строго в середине, ог­раничивая обзор. Оператор успел отметить стерильную чистоту и доминирующий белый цвет, зрительно увели­чивающий внутреннее пространство вагонов. Еще ему запомнились переходы в тамбурах. Они, в отличие от «горбатых» российских, которые так и норовят уйти из-под ног, оказались абсолютно плоскими, неподвиж­ными, застеленными небольшими ковриками. В корей­ских вагонах перестук колес на стыках рельсов, столь привычный для россиян, путешествующих железной дорогой, был еле слышен. По всей веро­ятности, они обладали хорошей звукоизоляцией. Пол в коридорах покрывал светлый линолеум. Как рассказывал Сергей, ему очень хотелось отснять интерьер ко­рейских вагонов, но он не стал подводить людей, при­нявших на себя ответственность за ситуацию, выходя­щую за рамки протокола.

Всех, понятное дело, весьма интересовал вопрос, по­чему Ким Чен Ир предпочитает ездить поездом, а не ле­тает самолетом. К чему такой архаичный способ пере­движения? Во время прогулки по Амуру на теплоходе «Георгий Седов», которая нам предстояла, когда я зада­ла этот вопрос, тем самым вызвав улыбку руководите­ля страны, я получила ясный и полный ответ, который потом обошел все мировые информационные агентства. Но об этом чуть позже.

Кстати, как сообщали российские средства массовой информации, во время встречи в Москве в 2001 году Ким Чен Ира с Владимиром Путиным, российский Прези дент, говоря о его путешествии поездом, заметил: «Ве­роятно, теперь Вы знаете Россию лучше, чем некоторые российские руководители». Северокорейский лидер се­рьезно ответил, что прибыл в Россию, чтобы лучше уз­нать российский характер, российскую душу.

Трещина на стекле.

Поездка Ким Чен Ира по Дальнему Востоку могла сорваться, едва начавшись. В поездке 2001 года один из вагонов Восточного экспресса занимали два бронирован­ных легковых автомобиля. На сей раз два «Мерседеса», основной и резервный, доставили самолетом из Пхенья­на в Хабаровск 22 августа, а в ночь на 23-е переброси­ли по воздуху во Владивосток. В этих двух городах Ким Чен Ир пользовался своим транспортом.

В Комсомольск-на-Амуре, куда двинулся экспресс со станции Хасан, Председатель Государственного ко­митета обороны КНДР прибывал 21 августа. Для провер­ки посещаемых объектов сутками раньше в город при­летели российские и корейские специалисты. В первую очередь они осмотрели автомобиль, выделенный адми­нистрацией Хабаровского края. Корейцы, увидев микро­автобус, на котором предстояло передвигаться по горо­ду Любимому руководителю, возмутились. И было от че­го: по лобовому стеклу шла вертикальная трещина. Они потребовали немедленной замены машины, хотя по ком­форту, техническим характеристикам она вполне соот­ветствовала рангу высокого гостя.

Время близилось к вечеру, но судорожные попытки разыскать первых лиц края успехом не увенчались. Корейские охранники и представители протокола в ультимативной форме заявили, что Ким Чен Ир никогда не сядет в такую машину. Тучи сгущались, визит руководителя КНДР из-за трещины в лобовом стекле находился под угрозой срыва. Могли повториться собы­тия, когда Ким Чен Ир отказался приехать в Россию весной 2001 года, хотя твердо были согласованы день и время пересечения российско-корейской границы. А поводом для отмены визита стала утечка информа­ции, дату «выдали» российские газеты. Пришлось дип­ломатам двух стран снова утрясать все протокольные договоренности о поездке Ким Чен Ира в Москву, ко­торая состоялась с 26 июля по 18 августа. Срок дер­жался в глубокой тайне до тех пор, пока корейский по­езд не въехал на российскую территорию.

Неопределенно говорилось о приезде лидера КНДР на Дальний Восток и летом 2002 года. Северокорейские газеты 15 августа сообщили, что визит может пройти в третьей декаде августа, туманно и осторожно касались предстоящего события и российские источники. Вновь все хранилось в тайне до самого Хасана, куда корейский поезд прибыл 20 августа в 8 часов утра. Секретность бы­ла соблюдена, но никто не предполагал, что другие не­предвиденные обстоятельства едва не сведут на нет уси­лия дипломатов.

Ситуацию, как это часто бывало в российской исто­рии, спасли русские умельцы. В одной автомастерской, тщательно изучив трещину, рабочие, закатав рукава, согласились взяться за ювелирную работу – отреставрировать автомобильное стекло. В течение пяти часов они колдовали над трещиной, заливая прозрачными смо­лами, шлифуя и полируя. И чудо случилось — на следующий день при дневном свете оно казалось целым, гладким и прозрачным. Правда, в ночи, при электриче­ском освещении, место разлома обнажалось, будто про­рисованное тонким грифелем. Корейские охранники нервничали, совещались между собой, по-прежнему тре­буя замены спецтранспорта. Глубоко за полночь стало понятно, другой машины не предвидится, к тому же российская сторона предприняла все возможное, чтобы исправить положение.

Весь следующий день Ким Чен Ир пользовался автомобилем, не заметив в нем ничего ущербного.

Он мечтал стать летчиком.

Однажды с интересом прочитала, что в юности Ким Чен Ир мечтал стать летчиком. Возможно поэтому он с таким неослабевающим вниманием два с половиной ча­са осматривал в Комсомольске-на-Амуре завод по сборке истребителей СУ-27. Долго ходил по отделам, где на мощ­ных компьютерах шел процесс моделирования. На заводе за счет компьютеризации скорость моделирования воз­росла в 500 раз. «А куда делись люди, которые раньше без компьютеров занимались моделированием авиатехники, вы их сократили? » – спросил Ким Чен Ир. Ему пояснили, что служащие освоили другие специальности, и боль­шинство из них по-прежнему работает на родном заводе.

В одном из цехов, демонстрируя работу сверхмощно­го пресса, на глазах Ким Чен Ира изготовили деталь бо­евой машины. В другом – предложили подняться в ка­бину истребителя, но это заманчивое предложение по­чему-то не вызвало интереса высокого гостя.

Авиапредприятие выпускает также и мебель, стиральные машины, телевизоры, велосипеды. Велосипеды, столь любимые в Азии, в свое время экспортировались на Корейский полуостров, но самыми значимыми были все-таки поставки первых реактивных самолетов МиГ-15, которые поднимались в небо Кореи в период Корейской войны 1950-1953 годов.

На авиазаводе, где съемки разрешались не во всех це­хах, произошел небольшой инцидент. Личный оператор Ким Чен Ира все время пытался запечатлеть Любимого руководителя на фоне строящихся самолетов. Россий­ский офицер охраны несколько раз жестом показал ему, что это делать нельзя. Корейский журналист, с непрони­цаемым видом демонстрируя полное непонимание, про­должал стрекотать кинокамерой. Накладывая свое «ве­то», охранник резко придавил рукой сверху кинокамеру. Силовой аргумент подействовал лучше прочих запретов.

Насыщенной была вторая половина дня. Ким Чен Ир побывал на Амурском судостроительном заводе, предприятии оборонной отрасли. Осмотрел цеха, где строятся суда гражданского и военного назначения. Прошел по це­ху обработки крупногабаритных деталей, наблюдал, как на гигантском токарном станке оттачивается деталь раз­мером полтора метра на метр. В заводском помещении, где размещались подготавливаемые к покраске пассажир­ские катера, он вдруг решил подняться на катер, стоящий на стапелях. Вслед заторопились его соратники, ринулись корейские журналисты. Мне показалось, что катер, вместимостью в пять человек, слегка покачнулся. Его первый рейс грозил стать воздушным, а не морским. Встревожен­ные руководители завода преградили дорогу остальным желающим. Между тем лидер КНДР уверенно покрутил руль, постучал по корпусу катера, в обшивке которого ис­пользуется металл. Он явно заинтересовался катером, выдерживающим шторм порядка пяти баллов и развива­ющим скорость до восьмидесяти километров в час.

Подходил к концу первый день пребывания корей­ского лидера на дальневосточной земле. Надо сказать, что ранним утром, после торжественной встречи на вок­зале, руководитель КНДР первым делом посетил мемо­риал Славы, возложил цветы к памятнику погибшим в годы Великой Отечественной войны комсомольчанам. Поклонился, минутой молчания почтил память людей, отдавших жизнь за свою родину.

В Комсомольске-на-Амуре я заканчивала школу и не раз в почетном карауле стояла у памятника Славы. И не ведала, что пройдет четверть ве­ка, и я буду фотографировать возле монумента самого загадочного азиатского правителя.

Радуга над Амуром.

После посещения судостроительного завода россий­ско-корейский кортеж проехал по широким улицам Комсомольска-на-Амуре на речной вокзал, где гостей уже ждал теплоход «Георгий Седов». Город жил своей обыч­ной жизнью, пробок не наблюдалось, милиционеры не ограничивали передвижения людей.

Машины остановились метрах в двухстах от приста­ни, ближе к ней подъехать было невозможно. Все вы­шли из автомобилей, направляясь к дебаркадеру. Пого­да не благоприятствовала пешей прогулке, но Ким Чен Ир с интересом осматривался вокруг и внимательно слу­шал мэра города, на ходу рассказывающего об истории Комсомольска-на-Амуре, недавно отметившего семиде­сятилетие.

Начался привычный для дальневосточников дождь, мелкий, противный. Один из корейских охранников мгновенно раскрыл над Любимым руководителем огром­ный голубой зонт, под которым могли спрятаться чело­век пять. С плавучей пристани гости ступили на борт теплохода «Георгий Седов». Пассажирское судно напра­вилось вниз по течению Амура.

Ким Чен Иру отвели лучшую каюту. Люкс, вовсе не рассчитанный на прием глав государств, небольшой по размеру, для пассажиров стоил пятьсот рублей в сутки. Речной лайнер был самым рядовым тружеником, посто­янно ходил в дискотечные рейсы, перевозил пассажиров из Хабаровска в Комсомольск, Николаевск-на-Амуре и обратно. Приходилось теплоходу бывать и в Китае.

Разгоряченные российские пассажиры в своих пла­ваниях не очень-то церемонились с «Георгием Седовым». В умывальниках и туалетах уныло болтались сорванные крючки, двери в общественных местах не закрывались. Но все неудобства ушли на второй план, по мере того, как теплоход все дальше удалялся от города, пытаясь приблизиться к горизонту.

Дальневосточная природа завораживала, к тому же ветер ослабил свой напор. Изумрудно светилась на скалистых берегах Амура августовская зелень. Бурлил могучий желтый Амур, наполненный миллиардами песчинок. Дождь стих, и впереди по курсу теплохода коромыслом выгнулась огромная радуга. «Георгий Седов» с радостью устремился в семицветные ворота, но скорости в двадцать пять километров в час явно не хватало, и теплоход никак не мог догнать радугу, которая все уходила и уходила впе­ред к острову Шарголь. Мы шли на остров, где располагался детский оздоровительный лагерь «Космос».

Судьба «Георгия Седова», по словам капитана, складывалась нелегко, дважды на нем возникал пожар, и зна­ющие его историю пассажиры между собой называли судно «несчастным погорельцем». Рейс с корейской делегацией принес теплоходу новые удары судьбы. Пола­гая, что Ким Чен Ир пожелает подняться на мостик, ту­да попытались принести диван из каюты капитана. Че­рез двери массивная мебель не проходила, в спешке их, естественно, сломали, потом еле подлатали перед прогулкой. Однако высокий гость, к сожалению капитана, не нанес визита в рулевую рубку.

Зато сюда поднялся один из Корейских охранников. Встав рядом с капитаном, он зорко вглядывался в бере­га Амура. Я взяла бинокль, осматривая панораму, приближенную окулярами, восхищенно ахала. И в этот мо­ мент увидела, как заинтересованно, совсем по-мальчи­шески, бросил взгляд на современную оптику корейский специалист охраны. Протянула ему бинокль, но он отри­цательно покачал головой, давая понять, что ничего не может брать из чужих рук. Тогда я положила бинокль перед иллюминатором. Охранник медленно, с чувством собственного достоинства сделал несколько шагов, взял его, стал внимательно разглядывать берега и лодки, плывущие по реке. Возвращая бинокль на место, бла­годарно улыбнулся.

«Космос» встречает гостей.

К острову Шарголь «Георгий Седов» вплотную по­дойти не мог, на острове не было ни одного причала. Дет­ский оздоровительный лагерь располагался на высоком берегу, по которому до жилых корпусов от самой воды вела крутая лестница из ступеней, которых я потом, поднимаясь, насчитала ровно девяносто шесть.

Теплоход, застопорив машину, ткнулся в мель. Мат­росы и береговая швартовая команда долго устанавли­вали деревянный трап с веревочными поручнями. Мат­росам помогали корейские охранники. Но и после того, как сходни наладили, спуск по ним был достаточно опас­ным. Трап раскачивался, норовя сбросить в воду сходя­щих с теплохода людей. А с берега уже вели съемки вез­десущие корейские журналисты, на остров примчавши­еся на моторной лодке.

Первым на трап вступил российский офицер охраны. Следом шел Ким Чен Ир. Сходни зашатались, вызывая у всех некоторое беспокойство. Наш офицер подставил свою руку лидеру КНДР, Ким Чен Ир оперся на нее. Ко­рейский охранник, следовавший за Любимым руководи­телем, крепко взял его за плечо. Гость Дальнего Востока быстро сошел на берег и сноровисто, уже без всякой поддержки со стороны, бодро одолел лестницу, покрытую коричнево-зеленой ковровой дорожкой. Без потерь ока­зались на суше и все остальные.

Дальше путь пролегал через ровную спортивную площадку. И здесь, как мне показалось, Ким Чен Ир немного растерялся. Произошло совершено неожиданное: его встретил оглушительный свист и пронзительные крики детей. Они прыгали, махали руками и вопили: «Ким Чен Ир, Ким Чен Ир!», с энтузиазмом приветствуя гостя, о котором раньше вряд ли кто из них слышал.

Да ребятишкам что – лишь бы покричать да повеселиться, ведь приезд столь необычной делегации был для них настоящим представлением.

Одна из девочек преподнесла руководителю КНДР букет полевых цветов. Гостю показали лагерь, жилые корпуса. На летней эстраде прошел тридцатиминутный концерт. И все бы хорошо, если бы не полчища комаров. Маленькие артисты и зрители дружно отбивались от них, в зале слышалось хлопанье ладоней по щекам, го­лым ногам и рукам. Ким Чен Ир, как сфинкс, сохранял неподвижность. Он выдержал пытку комарами, до кон­ца оставался благодарным зрителем и особенно горячо аплодировал шестилетней малышке, исполнившей рус­скую народную песню «Топится, топится в огороде баня, женится, женится мой миленок Ваня». Прощаясь, он пригласил на отдых в Корею сто российских детей. Ему пообещали, что «Шарголь» примет корейских ребят.

Стояла прекрасная солнечная погода. Под востор­женные крики и свист детей гости спустились к тепло­ходу, шаткий трап вновь никого не подвел. На лайнере все заняли свои каюты, судно отошло от берега, развер­нулось в обратную сторону и со скоростью пятнадцать километров в час, поскольку шло против течения, взяло курс на город.

И тут хлынул тяжелый ливень, по воде шустро запрыгали «солдатики», поднимаемые крупными каплями дождя. В салонах теплохода шли приготовления к дружескому ужину. Константин Пуликовский с Ким Чен Иром, Андреем Карловым, послом России в КНДР, чле­ны корейской делегации расположились на нижней па­лубе. Верхнюю отдали сопровождающим Ким Чен Ира лицам, офицерам охраны и журналистам.

Наши репортеры, может быть, с излишней настойчивостью, стали предлагать корейским охранникам выпить за здоровье их Любимого руководителя. Но даже столь высокий тост не заставил парней, отвечавших за безопасность лидера государства, сменить фанту и кока-ко­лу на русскую водку.

Зато корейские журналисты с удовольствием подни­мали бокалы. Даже состоялось своеобразное соревнова­ние, кто больше уважает Великого Полководца. Фото­корреспондент из Хабаровска, видимо, обладавший хо­рошей закалкой, уверенно налил двухсотграммовый ста­кан и выпил его не поперхнувшись. Корейский журналист рискнул наполнить бокал лишь наполовину. Оба доказали, что крепко уважают товарища Ким Чен Ира, но присутствовавшие при этом турнире все же присудили главный приз российскому богатырю.

На нижней палубе общение было более сдержанным. С обеих сторон произносились здравицы в честь руко­водителей государств, поднимались тосты за дружбу и сотрудничество. Вдруг Ким Чен Ир спросил, а где журналистка, которая в Пхеньяне брала у него интер­вью? Он попросил пригласить меня на нижнюю палубу…

Продолжение следует.

Автор Ольга Мальцева

Чтобы быть в курсе всех наших новостей,   приглашаем Вас

путешествовать вместе с нами: http://travelreal.ru/puteshestvuem-vmeste