Бегом по австралийской пустыне-2

Странички из дневника

Рис. 1. Схема маршрута супермарафона Марата Жыланбаева. Желтым цветом обозначена трасса беговых этапов пробега, синим цветом показаны переезды на автомашине.

Часть 2

Под кроссовками — Большая Виктория

 Старт

Отъехав на машине от Улуру несколько десятков км, мы попали на начало грунтовой дороги через пустыню Большая Виктория. Там находился небольшой поселок Картинг-Спрингс. Вокруг был типичный с редкой растительностью пустынный пейзаж. Австралийцы такого рода малонаселенную пустыню именуют как буш. Переночевали в маленьком мотеле. Ночь перед стартом была нервная, так как за тонкой стенкой соседнего номера мотеля долго не могли успокоиться местные водители трейлеров. По плану пришлось рано вставать — в 5 часов. Поели на завтрак молочную смесь из кукурузных хлопьев и овсянки, бутерброды с колбасой и чай и Марат стартовал прямо из поселка в шесть часов 15 минут утра.

Перед стартом мы сфотографировались. Он у себя на родине готовился к этому моменту много месяцев и вот стартовал. Старт был без какого-либо митинга, так как Картинг-Спрингс — это совсем небольшой поселок с десятком домов. Хозяином мотеля был молодой парень, он же и буфетчик и заправщик на бензоколонке. Мотель был одним из немногих цивилизованных мест на предстоящем пути в сотни километров по грунтовой дороге с загадочным названием на местном диалекте Тхукаруру-роуд. Правда, что означает это название так и не удалось узнать.

Ранним утром температура воздуха была вполне нормальная — около +25 градусов, но затем она быстро повышалась и уже через пару часов переваливала за +30 градусов. Погода ясная, ни единого облачка, небо голубое-голубое. Марат стартовал, выбежал на автомобильную трассу, где стоял дорожный информационный знак, обозначавший весь наш предстоящий путь через пустыню до города Калгурли.

Рис.2. Дорожный знак с перечислением населенных пунктов, которые нам предстояло преодолеть на всем пути по пустыне

Большая Виктория.

Как только Марат стартовал, я после заправки машины бензином без всяких проблем на бензоколонке связался с Сиднеем по телефону-автомату и сообщил патронам пробега из компании “Блейк Доусон Волдрон”, что первые километры пути из предстоящих 1600 уже пройдены. Да, достижения здешней цивилизации впечатляют — всего за один доллар я поговорил с Сиднеем прямо из пустыни.

Полдень первого дня

Рис.3. Дорожный знак с указанием расстояний до ближайших поселков по пути нашего маршрута.

Настало время обеда. Солнце стояло прямо над головой, ведь мы географически находились вблизи тропика Козерога. Марат прибежал к машине, преодолев запланированные 40 километров первого этапа. По пути попался дорожный информационный стенд, на котором были показаны ближайшие населенные пункты нашего пути и расстояния до них. До крупного поселка Варбутон (Warburton) 564 километра. Если все будет складываться хорошо, то на этот путь мы планировали затратить неделю.

Марат после бега отдыхал, а я, расположившись под тентом, занимался приготовлением обеда на походной газовой плите. Измерили температуру воздуха в тени, она оказалась +36 градусов. Несмотря на жару, аппетит у нас двоих хороший. Хотя и в машине жарче, чем снаружи, но Марат из-за назойливых мошек предпочел находиться в ней. Меня тоже доставала мошкара, поэтому я вынужден был при приготовлении обеда все время работать в шляпе с сеткой до плеч. В шляпе очень жарко, но приходилось из двух зол выбирать меньшее. Поначалу жарища, конечно, сильно нервировала, я бы сказал — деморализовывала. Ничего не хотелось делать, было лишь одно несбыточное желание — где-нибудь в тенечке залечь и лежать не шевелясь, пережидая жару. Любое мое движение вызывало выделение пота и рождение маленького ручейка, который начинал течь вдоль позвоночника, прокладывая свое русло по спине и далее вдоль ног. Солнце здесь настолько яркое, что все время приходилось ходить в темных очках. Мошкара в конце концов спустя некоторое время все же находила щели в сетке и проникала под нее. Приходилось от нее избавляться, как говорится, ручным способом. Поначалу пытались использовать специальную жидкость для отпугивания насекомых, но на открытом воздухе она оказалась практически бесполезной. Что делать, быт в пустыне не простой, но приходилось все равно приспосабливаться и к жаре, и каждый раз терпеливо избавляться от настырных мошек.

Распорядок дня

Подъем всегда был с началом рассвета. К семи часов утра садились завтракать. Завтракали по-быстрому — кукурузные хлопья с молочной овсянкой с бутербродами из колбасы и сыра. Сок, чай, кофе по выбору, плюс фрукты по желанию. Сразу же после завтрака пока еще сохранялся остаток утренней прохлады Марат стартовал.

Я на машине его догонял через два часа. С утра после старта Марата у меня было достаточно времени, чтобы не спеша собрать все вещи, прибрать место нашей стоянки. Кстати, весь бытовой мусор, который оставался после сборов в дорогу, я складывал в мусорные мешки и брал с собой в машину. Потом в мотелях или на бензоколонках я находил бункеры для мусора и освобождался от своих мешков с мусором. Прежде, чем отправляться в путь с места ночевки, я иногда позволял себе сделать в качестве утренней зарядки небольшую пробежку вблизи лагеря по окружающему бушу.

Рис.4. Автор на утренней пробежке по бушу.

Как обычно через два часа бега, когда мы встречались, то Марат делал остановку на 15 минут, пил холодную воду из нашего походного автомобильного холодильника. Потом ел орехи с изюмом, иногда менял носки и майку, которую предварительно замачивал в воде. Говорил, что первые полчаса во влажной майке бежать очень комфортно. После короткой стоянки Марат бегом, а я на машине преодолевали вторую часть половины марафона, на финише которого мы вставали лагерем и обедали.

Куда ни глянь, росли кустарники и деревца, высотой всего в два-три метра. В основном это были эвкалипты, которые от своих узких листьев практически не давали тени. Рельеф вокруг дороги был холмистым, покрытый осокой и какой-то полузасохшей травой. На обеденных остановках я всегда разворачивал тент, под которым все-таки было уютно. К тому же это пространство даже продувалось слабеньким, еле заметным, но все же ветерком.

В первый день пути я приготовил обед из трех блюд. На первое — овощной суп из смеси картошки, цветной капусты и моркови с добавкой бульонных кубиков. На второе — тушенка с макаронами, а на третье — охлажденные соки на выбор. Сложилось так, что воду в виде соков, чая и кофе мы расходовали за день примерно десять литров в чистом виде, причем Марат выпивал 6 литров, а я — 4 литра. По рекомендациям московских спортивных врачей этого количества воды нам должно было хватать, чтобы покрывать расходы воды организмом для его нормального функционирования. Все равно каждый раз было желание утолить жажду до конца, но мы договорились следить друг за другом, чтобы не пить воды больше положенного. В мои обязанности также входило ежедневно давать каждому из нас специальные солевые таблетки, которые еще в Москве дали в дорогу по пустыне врачи. Наш ужин был похож на обед, но без первого блюда. По такой достаточно однообразной схеме мы питались все дни пробега, но на аппетит это никак не влияло .

Дорога через пустыню

Наш путь через пустыню пролегал по практически прямой и довольно широкой грунтовой дороге. Редко, но все же бывали изгибы и тогда Марат сокращал свой путь, срезая угол прямо по бушу.

Рис.5. Бег Марата по пересеченной местности буша.

На дороге практически не было значительных ям и выбоин. Это было результатом регулярного, один-два раза в неделю, выравнивания поверхности грунта грейдерами дорожной службы. Однако попадались такие участки дороги, где грейдеров, видимо, долго не было. Тогда ее поверхность превращалась в подобие стиральной доски, так как из песка и пыли образовывались стоячие волны или зыбь. Когда по этой зыби едешь, то всю машину начинает сильно трясти и все, что в ней, начинает вибрировать, подскакивать! Хочешь не хочешь, но приходилось резко снижать скорость и искать на обочинах то слева, то справа те части дороги, где эта зыбь еще не так значительна. Понятно, что без регулярной работы дорожных служб с использованием грейдеров покрытие начинало портиться в конец. По такой дороге, конечно, можно ездить, но только очень медленно — 10-20 километров в час. Независимо от качества дороги от проходящих автомашин каждый раз подымались вверх столбы сплошной пыли на десятки метров, в результате чего видимость на дороге резко уменьшалась. Водителям, попавшим в «плен» пыльного облака, приходилось не только на 10-15 минут снижать скорость движения, но и вообще останавливаться, чтобы пережидать эту рукотворную «пыльную бурю».

Мне запомнился один эпизод. Как-то мы стояли на пригорке вблизи от обочины дороги. Это было время перекуса для Марата. Вдруг на близком горизонте дороги сначала послышался нарастающий звук мотора приближающейся машины, а затем в том месте мы увидели, как на глазах стал вырастать и двигаться на нас многометровый фронт пыльной «гусеницы». Только мы успели заскочить внутрь нашей машины, как мимо нас на приличной скорости пронесся трейлер с большим прицепом, нагруженным металлоломом из десятка спрессованных старых автомашин. Мы вынуждены были покорно сидеть и ждать четверть часа, когда окружающий воздух прояснится, а смесь пыли и песка спадет на землю. Нам на тот раз повезло — было куда спрятаться от этой внезапной «песчаной бури». В другие разы при появлении пыльного фронта бегущему Марату приходилось сворачивать на десяток метров в сторону от дороги и пережидать проезд такого «ужасного» трейлера, уткнувшись лицом в футболку. Я был в лучшем положении, так как всегда мог переждать пыльный фронт в машине.

По пути нас не могло не удивлять весьма большое число брошенных легковых автомобилей, которые буквально валялись по обеим сторонам дороги. Наверняка, их прошлыми владельцами были проживающие здесь аборигены, у которых нередко возникали проблемы, как отремонтировать свою, внезапно переставшую работать автомашину — ведь в пустыне-то нет авторемонтных мастерских. Известно, что в виде социальной помощи от государства аборигены один раз в несколько лет получали для своей семьи новый автомобиль. Нетрудно было подсчитать, что на каждые сто километров дороги через пустыню приходилось несколько десятков брошенных автомашин. Большинство из них лежало на крыше. Мы решили, что «умершие» машины переворачивали сами местные люди, которым было так удобней разбирать это неработающее старье на запасные части. А мне в качестве сувенира на память посчастливилось снять с брошенных автомашин пару старых автомобильных номеров с аббревиатурой «WA» — «Западная Австралия».

На пятый день пути мы у дороги увидели большой щит, на котором было написано, что нас… «приветствует штат Западная Австралия». Это означало, что мы покинули регион Северной территории Австралии и теперь надо перевести стрелки часов на один час и 30 минут назад. На нашей географической карте было написано, что штат Западная Австралия имеет время «UTC+8.00», а Северная территория имеет «UТC+9.30». Для справки: UTC— это Всемирное координатное время, у нас в России вместо UTC используют GMT — среднее время по Гринвичу. Что уж тут рассуждать — раз надо, так надо — перевели стрелки часов. Главное, что не забыли это сделать.

Фотосессия с вараном

На песчаной обочине дороги мы видели много разнообразных следов представителей местной фауны, среди которых легко угадывались следы кенгуру, страусов, ящериц. Но поначалу самих представителей фауны Австралии мы воочию не видели. Правда, нас сопровождали стаи галдящих птичек. В основном это были зеленого цвета попугаи размером чуть больше воробья. У меня дома в Москве как-то одно время жил такой же зелененький, неплохо говорящий по-русски попугай.

Как известно, в разные времена в Австралию с других концов Земли был завезен целый ряд разных животных, которые в отсутствии зверей-хищников распространились по зеленому континенту миллионными тиражами. Это были воробьи и кролики, дикие собаки Динго, домашние кошки. Фермеры разводили тысячные стада верблюдов и ослов. Во избежание возможной экологической катастрофы численность этих инвазивных видов в настоящее время контролируется человеком и чаще всего успешно. Но в пустынных районах континента из-за практического отсутствия воды численность любых животных само собой сильно ограничена. Однако местные змеи и вараны приспособились к суровым условиям пустыни и успешно выживают. Да и мы неоднократно видели норки в песчаных холмах рядом с дорогой, в которые, увидев нас, с завидной юркостью прятались вараны. Но вот в один из дней нам попался варан, который вел себя довольно флегматично — лениво отбегал от нас и не спешил в свою норку. Возможно, что он был не вполне здоров, но нам это было только на руку. Мы загнали варана на дорогу и вдоволь наделали с ним фотографий, сняли видео.

Рис.6. Варан позирует автору прямо на дороге.

Потом как-то попалась в наше поле зрения небольшая метровая змея. Она лежала на обочине без признаков жизни. Видимо, была случайно задавлено проходящим автотранспортом. Я хотел убрать эту змею в буш, чтобы закопать там ее в песке. Но Марат, увидев змею, стал упрашивать меня отдать эту змею ему в качестве сувенира. Он взял у меня из аптечки пластиковый стакан с герметичной крышкой, налил туда 200 граммов спирта и положил туда отсеченную головку змеи. Я сначала резко выступил против такого сувенира, но Марат был непоколебим. Но что поделаешь, мы здесь вдвоем и надо друг другу уступать даже в такой, мягко говоря, пикантной ситуации. Я подумал, слава богу, что ему не пришла в голову идея ловить варанов, отрезать им головы на сувениры.

Аборигены

На четвертый день пробега нам предстояло проехать через поселок аборигенов. При подъезде к нему мимо моей машины пронеслась полугрузовая автомашина с аборигенами. В метрах 100 она остановилась. Какие у них дела, я не знал, но ко мне они не подошли, хотя долго и упорно посматривали в мою сторону. Их дети, а было их пятеро — мал мала меньше, разбежались по кустам, за ними понеслись две их собаки. Через минут десять дети с собаками погрузились к женщинам в кузов, а трое представителей мужской половины сели в кабину и машина уехала. Я вспомнил, что еще в Сиднее перед отправлением в Алис-Спрингс, когда я побывал в полицейском управлении и рассказал о предстоящем маршруте через пустыню, то меня предупредили о том, что заезжать в деревни, где проживают аборигены, без специального разрешения нельзя.

Как-то днем мы проезжали небольшое поселение аборигенов, которое располагалось прямо на нашем пути по обе стороны дороги. В центре поселка находился магазин типа нашего сельпо, где продавалось все — от продуктов до вещей.

Рис.7. Марат и автор у входа в местный сельский магазинчик.

Продавец был белокожим австралийцем. Мы разговорились, так как это был первый человек, которого мы встретили накоротке за прошедших десять дней путешествия. В помещении магазинчика работал кондиционер, создававший комфортную температуру около +25 градусов. А в это время на улице было +35 градусов. Мы удобно расселись в креслах. Более того, надо прямо признаться, что мы совсем не спешили выходить на улицу— круглосуточная жара нас, что называется, достала. Видимо, наш организм устал бороться с жарой и соскучился по нормальным температурным условиям существования. Во время беседы в магазин вошли две местных девушки в возрасте 20-30 лет. Они, одетые в потертые джинсы и футболки, были высокими, стройными, сухопарыми шатенками с пышной копной кудрявых волос и издали напоминали европейских женщин с подиума домов моделей. Девушки купили по банке имбирного лимонада «Джинджер бир» ( Ginger beer). Мы разговорились и напросились к ним гости «на пять минут». Как раз вблизи магазинчика были ряды типовых небольших домиков из досок и фанеры. Зашли во внутрь — мебели было в обрез: кровати, стулья, стол и все. Что снаружи, что внутри — все имело довольно обшарпанный и неопрятный вид. Было понятно, что вот так они и живут, с трудом воспринимая достижения цивилизации белой расы. Быстро утолив свое любопытство, мы ретировались и уехали продолжать свой маршрут.

Мы уже привыкли к тому, что любая автомашина, проезжающая здесь по грунтовой дороге, поднимала целый столб пыли. Учитывая эту особенность трассы пробега, я всегда для стоянок выбирал место вне дороги, отстоящее от нее на 20-100 метров. Я знал еще по Сахаре о существовании зыбучих песков, где автомашина, попавшая в них, могла основательно увязнуть и сесть намертво на свое днище. Тогда без посторонней помощи из такой ловушки не выбраться. Поэтому каждый раз я тщательно выбирал съезд с основной дороги и избегал заезжать в сомнительные пески. Чаще всего я предпочитал находить надежные боковые съезды с хорошо наезженной колеей.

И вот как-то несколько дней спустя после старта пробега я выбрал очередное место для обеденной стоянки в 50 метрах от дороги на песчаной поляне и при заезде на нее вдруг забуксовал. Пытался, маневрируя, выехать, но садился все глубже и глубже пока не дошел до самого днища машины. Пришлось прекратить маневрирование. Я начал откапывать лопатой все колеса, подкладывая под них ветки и палки. Попытался выехать, но ничего не получилось. Тогда мне пришлось полностью разгрузить машину, вытащив из нее все наши вещи. Но тут я услышал звук от мотора проезжающей по дороге машины. Я понял, что у меня чудесный шанс воспользоваться такой удачей и попросить водителя проезжавшей машины помочь мне. Я быстро выбежал на дорогу и, махая руками, остановил машину. В ней оказалась семья аборигенов из шести человек. Водитель, он же старший из мужчин, сносно говорил по-английски. Я ему все объяснил, он осторожно подъехал к моей машине, осмотрел все вокруг, потом мы все вместе стали улучшать колею для выезда — принесли еще ветки, он достал из своего кузова широкую доску, а я пожертвовал и постелил на песок свое тканевое покрывало. После такой подготовки вся его семья обступила машину, чтобы помочь мне выехать. Я включил специальную пониженную скорость и медленно под руководством главного аборигена стал выезжать. Семейка дружно взялась руками толкать машину и я мало-помалу, но все же выехал из предательских песков. И надо же — в этом мне помогли мои новые местные друзья! Я был счастлив и в порыве благодарности тепло обнял своего спасителя, а детям подарил пригоршню московских значков. Все были довольны. Вот в этой дружелюбной обстановке мы и расстались. Впредь я уже не ошибался и всегда тщательно выбирал место для съезда с основной дороги.

При расставании я поневоле обратил внимание на лица аборигенов. Мужчина, стоявший прямо передо мной, был уже в возрасте, у него были кудрявые седые волосы, такая же кудрявая бородка. Его лицо имело черты негроида: широкий прямой нос, пухлые губы. Однако мне запомнилось, что в форме его лица на близком расстоянии было что-то специфическое. Немного покатый широкий лоб придавал голове особую форму. Мне показалось, что в лицах аборигенов чуть-чуть проглядывались черты человекообразных обезьян. Но фигура тела была вовсе не как у обезьян — у них была стройная, без сутулости спина, сухопарые руки и ноги в правильной пропорции как у белых людей. Что и говорить — издалека они выглядели вполне обыкновенными и даже симпатичными на вид людьми. Я подавлял свое излишнее любопытство ко внешности аборигенов, так как мне было известно, что в Австралии проживают десятки разных племен аборигенов, включая и пигмеев. Понятно, что аборигены по внешнему виду могут значительно отличаться от европейцев и друг от друга, и надо быть к этому готовым.

Валидол для бегуна

Марат по спидометру нашего «Митсубиси» уже намотал тысячу беговых километров по пустыне. Все шло по плану и вдруг . . . я на машине его догоняю раньше оговоренного расстояния. Он идет пешком! В чем дело? Марат ответил, что у него сильно начало колоть в груди в области сердца и он попросил у меня валидол. Я дал ему сразу пару таблеток, боль ушла. Теперь надо отдохнуть, завтра наверстаем отставание от графика, если все будет в порядке с сердцем. Я стал его успокаивать, размышляя над причиной сердечного приступа. Когда он бегом пересекал Сахару, у него не было жалоб на сердце ни разу. Я предположил, что приступ у него был вызван не сорокаградусной жарой, а скорее мышечными спазмами грудной клетки. Они проявились на фоне недостаточных гимнастических упражнений на растяжение тела и в особенности позвоночника. Ведь в такую жару каждому человеку не хотелось бы делать ни одного лишнего движения, а вот надо! Я знал, что если бежишь много часов, то позвоночник от продолжительной тряски “утрамбовывается” и вполне может защемлять нервные волокна, которые в свою очередь могут вызвать приступы стенокардии. Я убедил его начать делать физические упражнения перед каждым беговым этапом. Марат согласился со мной и стал регулярно висеть на чем попало до и после каждого этапа. К счастью, сердце больше не болело и валидол больше не понадобился. Кроме обширной аптечки в машине также была походная радиостанция, по которой мы в случае возникновения чрезвычайных обстоятельств, связанных с нашим здоровьем, могли связаться со специальной социальной дежурной бригадой врачей скорой помощи из ближайшего к нам города или крупного поселка… Мне было известно, что врачи в случае реального ЧП могли бы вылететь к потерпевшим даже на вертолете. Но все обошлось и врачебная помощь нам ни разу так и не понадобилась.

Сильная жара в пустыне

За год до поездки в Австралию я был в США и путешествовал по Долине Смерти. Однако это мое путешествие при жаре в +56 градусов по Цельсию все же было комфортным. Получалось так, что днем мы находились на открытом воздухе достаточно короткое время, а в основном были и перемещались в автомашине с кондиционером. А ночевали в отеле в пограничной с горами областью пустыни с нормальными температурными условиями. К нашему великому удовольствию мы как постояльцы отеля могли сколь угодно много времени проводить в его открытом бассейне. Днем в центре самой долины жара была такой, что в теннисных кроссовках с тонкой подошвой долго ходить по каменистой земле было просто невыносимо, так как она нагревалась выше пятидесяти градусов. Взамен теннисных кроссовок приходилось надевать кроссовки с толстой подошвой и с носками из махровой ткани. А в остальных аспектах путешествие по небольшой по своим размерам Долине Смерти было все-таки совсем не экстремальным. Другое дело было пересекать австралийскую пустыню Большая Виктория в местный летний период (декабрь — январь), которая была в сотню раз более протяженной. В соответствии с австралийским планом нам пришлось две недели жить в автономных условиях пустыни при температуре воздуха +35-45 градусов, и, как говорится, безвылазно. Из-за тогдашней низкой облачности и, как следствие, парникового эффекта, дневной жар пустыни ночью никуда не уходил, поэтому самым трудным было скоротать ночное время, когда температура воздуха падала всего лишь до +35-37 градусов. В нашем мобилхаусе был кондиционер, но мы его не включали на стоянках, так как он практически не охлаждал салон, а бензин-то при этом расходовался! Надо было как-то выживать, поэтому первое, что приходилось делать — это заботится о своей собственной терморегуляции. Приходилось строго под контролем по рекомендации московских врачей больше, чем обычно, но регулярно пить воду и соки, чтобы не было обезвоживания организма. Вторая напасть — это мошки. Каждый раз, готовясь ко сну, мы первым делом начинали истреблять и выгонять из салона всех до единой назойливых мошек, так как иначе не заснуть. Наши глаза служили единственным источником влаги для насекомых и они с упорством лезли прямо в глаза. Из-за жары мы приспособились на спальное место вместо обычных простыней стелить махровые полотенца. После первых двух часов сна просыпались мокрыми с ног до головы, пили по стакану воды и меняли влажные от пота полотенца на сухие, свежие. Еще два часа сна и опять смена постельного белья, потом еще два часа сна …Но надо сказать, что мы все-таки высыпались.

Дневная жара создавала мне проблемы еще тем, что при движении машины ветер хоть как-то обдувал и жить, как говорится, можно было. Но вот на стоянках в ожидании Марата машина сильно нагревалась, так как тенечка от кустарников и низкорослых деревьев не существовало. Первым делом на стоянках я закрывал от солнца лобовое стекло и переднюю панель управления машины. Для этого у меня была светоотражающая пленка. Но все равно кабина водителя напоминала перетопленную баню. Одним словом — вездесущая жара. Только движение машины спасало от этой жары. Как-то вечером после прослушивания я случайно оставил магнитофонную кассету между пленкой и лобовым стеклом. Так вот эта пластмассовая кассета от жары снаружи подплавилась и так деформировалась, что ее пришлось ее выкинуть.

Двигаясь по пустыне в соответствии с маршрутом нашего пути, в штате Западная Австралия мы побывали в гостях на современной метеорологической станции Джайлза (Giles), расположенной в центре австралийского континента. Она на фоне равнинного ландшафта окружающей пустыни выделялась своей большой по размерам космической антенной. Подъехали, познакомились с тремя ее сотрудниками, разговорились. Они рассказали, что эта метеостанция названа в честь Эрнеста Джайлза, первого европейца, побывавшего в этой местности. Эта метеостанция, ввиду ее важности и особенности географического положения, единственная, которая работает не в автоматическом режиме, как это сейчас принято. Одна из обязанностей сотрудников, как и в прошлые времена, запускать ежедневно в стратосферу метеорологические зонды. Во время беседы я задал вопрос, который в последние дни путешествия меня просто мучил. Я спросил, что как это возможно, чтобы облака, хотя и на разных высотах, двигались бы навстречу друг другу. Такого я нигде больше не наблюдал. Сотрудники дали мне сначала научное объяснение, сказав, что такое явление связано с наличием субтропического реактивного потока в атмосфере над Австралией. А попросту говоря, это связано с тем, что горячий воздух с севера из тропиков, образуя белые облака, может двигаться с большой скоростью и на большой высоте, а внизу с юга может двигаться серый холодный воздух с Антарктиды в виде свинцовых облаков и они, независимо двигаясь на разных высотах, могут долго не соприкасаться друг с другом. Этому способствует и равнинный характер поверхности Западной Австралии на многие сотни километров. Были бы горы, то они могли бы перемешивать эти воздушные потоки. Но в конце концов и здесь эти воздушные потоки частично смешиваются и тогда возникают сильные грозы и молнии. Однажды мы вдали на горизонте увидели, как по пустыне двигался небольшой смерч.

Рис.8. Движение по пустыне небольшого смерча.

Кстати, мы не раз видели зарницы в ночное время где-то на горизонте. К тому же известно, что молнии часто являются причиной возгорания засушливого покрытия пустынь Австралии. Однажды мы увидели удручающую картину — поверхность пустыни в несколько десятков квадратных километров представляла собой выжженную черную землю. Видимо, пожар в пустыне произошел совсем недавно, так как на ее поверхности еще не было видно новой зеленой поросли.

Продолжая разговор, сотрудники станции сообщили мне, что здесь влажность воздуха равна нулю. Я как физик стал допытываться — не может быть просто нуль, должны быть на приборе какие-то цифры, хотя бы после нуля. В ответ — их прибор не чувствует наличие влаги в окружающем воздухе – и все тут! В общем, сухая финская сауна. Но из сауны можно выйти и посидеть в условиях комнатной температуры. А здесь, в автономном путешествии по пустыне – круглосуточная финская сауна. Что уж говорить — ведь факт, что пустыня скупа на растительность, а в помещении метеостанции в комфортных температурных условиях благоухал ботанический сад с яркими тропическими растениями. Может быть и поэтому, каждого из нас что-то бессознательно заставляло хоть немного еще посидеть в этом благодатном месте. И мы расслабились, действительно еще долго по времени беседовали с работниками станции, которые, кстати, впервые увидели людей из России и Казахстана. Удивительно, но про Казахстан они слышали впервые, а ведь по площади это седьмое государство в мире. Беседа текла и текла, а нам совсем не хотелось идти назад в пекло к нашей машине. Замечу, что после визита на станцию в согласии с их метеорологическим прогнозом через пару дней жара все-таки закончилась, так как на землю буквально обрушился настоящий тропический ливень. Мы обрадовались ему, ведь для нас похолодало – температура упала и стала ниже +30 градусов. Вот уж счастье было! Мне вспомнилось, что когда я был в Африке в центральной части пустыни Сахара, где я участвовал в многодневном международном супермарафоне, ночью земля заметно остывала и все спали прямо на песке в спальных мешках. И это несмотря на то, что днем температура воздуха тоже поднималась до +35 градусов. Очевидно, что высокая прозрачность воздушной атмосферы Сахары позволяла земному теплу, накопленному за день, уходить (излучаться) в небо, в космос. Утром, вылезая из спальников, приходилось даже надевать шерстяные свитера, которые уже через час после восхода солнца снимали, а затем постепенно и поочередно снимали с себя практически все, кроме футболок и трусов.

Водная преграда в пустыне

В последней четверти маршрута наш план был нарушен — вынужденная остановка в беговой программе из-за многочасового тропического ливня. Дождь лил буквально как из ведра. К нашему неудовольствию он затопил прокопанные и укатанные грейдерами грунтовые дороги пустыни, превратив их в русла полноводных рек.

Рис.9. Размытая дождем грунтовая дорога.

Марат мог бы без труда продолжать бег по обочинам, но наш мобилхаус к буквальному плаванию не был приспособлен, а тем более объезжать водные преграды по песчаной целине. Слишком велик был риск где-нибудь застрять ее или вообще потерять работоспособность двигателя после водных процедур. Мы приняли решение не рисковать и остановились на стоянку. Прождали полдня и последующую ночь. На утро вода значительно ушла в грунт. Река, протекавшая по нашей дороге как по каналу, обмелела, оставив цепь огромных луж. Мы продолжили свое движение. Но вот я подъехал к участку дороги, зажатому с двух сторон холмами, в результате чего вокруг образовалось широченное озеро с неизвестной глубиной. Я был в нерешительности — ехать или не ехать дальше? Через час появился грузовик и он на пониженной скорости смело стал преодолевать водную преграду. Видимо, его водитель был уверен в положительном исходе предстоящей операции. Я встал сбоку, наблюдая, насколько глубоко зарывались в наполненную водой колею колеса грузовика. Ям не оказалось, мотор работал и не глох, так как колеса погружались в воду только на три четверти своей высоты. Наглядный опыт преодоления этой водной преграды подтолкнул и меня двинуться вперед. Но для подстраховки я попросил водителя грузовика подождать пока я буду пересекать это озеро. Он согласился. Я включил специальную пониженную скорость, подключил две ведущих оси и медленно двинулся вперед. Но все прошло удачно — помощь не понадобилась. К счастью, в этот день больше таких огромных луж уже не попадалось, а на следующий день вообще на дороге остались лишь мелкие и неглубокие лужи, которые высыхали прямо на наших глазах. А еще через день дорога вновь была сухой и пыльной. Удивительно, но дождевая вода быстро ушла в землю. Видимо, песчаный грунт впитал ее как губка. Теперь мне стали понятными пунктирные границы многих озер, которые были изображены на географической карте Западной Австралии. Очевидно, что береговая линия этих озер имела смысл только в сезон дождей, а в засушливый период времени этих озер могло просто не существовать.

Продолжение следует

Федор Склокин