БЕГОМ ПО АЛЖИРСКОЙ САХАРЕ. Часть 2.

Бегом от Алжира до Таманрассета — через пески Сахары и по горам Ахаггара.

Многодневный супермарафон Марата Жыланбаева.

Обычный, здоровый человек без тренировки едва ли одолеет и марафонскую дистанцию, а супермарафон под силу лишь подготовленным спортсменам. Для того чтобы бежать подряд много дней по 60 — 80 километров, нужна соответствующая перестройка всего организма. Далеко не у каждого человека после многомесячных упорных тренировок произойдут необходимые изменения в жизнедеятельности организма. Марафонец из Экибастуза Марат Жыланбаев путем многолетних тренировок, силой воли и не без фанатизма достиг таковой перестройки организма. Именно это и позволило ему первым пересечь бегом Сахару.

Целью пробега, маршрут которого пролегал через центральную, самую труднодоступную часть алжирской Сахары от Гардаи до границы Нигера, было пересечь с севера на юг величайшую пустыню на Земле, преодолев 1700 км за 24 дня. Такую заявку на рекорд и отправил Марат Жыланбаев в Лондон, в штаб-квартиру Книги мировых рекордов Гиннесса. Финансовые вопросы пробега были решены руководством ПО «Экибастузуголь», где Марат в то время работал тренером в спортклубе «Горняк». Организационные вопросы взяли на себя в Алжире национальное туристическое агентство «ОНАТ», а в Москве «Клуб приключений», которым руководил и руководит поныне известный полярный путешественник Дмитрий Шпаро. Сахарский супермарафон от подобных предприятий в других местах Земли отличали особые сложности. Во-первых, суровые погодные условия, а именно, днем — жара, палящее солнце, из-за которого надо бежать полностью укрытым от его лучей. К тому же часто бывает сильный ветер, нередко поднимающий тучи песка. Ну а главное — высокая сухость воздуха, которая быстро обезвоживала организм, поэтому Марату приходилось регулярно, но понемногу, пить воду при беге, используя напоясную сумочку емкостью около литра. Во-вторых, целый месяц необходимо было провести в условиях походного быта: однообразная еда, жизнь в палатке. Дефицит пресной воды естественно предполагал и отсутствие регулярного душа. В-третьих, безлюдные на сотни километров просторы пустыни, поэтому еще на старте нужно было предусмотреть буквально все, что может понадобиться в пути, в особенности медикаменты. Автор этих строк уже имел многолетний опыт в походах по Арктике и по льду Северного Ледовитого океана в условиях полной автономии. А Марат год назад в одиночку преодолел Каракумы. У нас с Маратом получился вполне логичный и взаимовыгодный дуэт. В Москве и в Алжире мы перед стартом запаслись всеми «мелочами» по максимуму. Наш спортивный дуэт дополнялся местным водителем вездехода марки «Тойота» туарегом Абидом Зельфой, уроженцем юга Алжира, где мы и планировали завершить наш супермарафон.

Ну а теперь все по порядку.

Несколько часов полета и промозглая московская погода начала весны сменилась по-летнему теплой погодой Алжира. Затем покрыли еще 700 километров на юг от столицы страны до города Гардая. Это расстояние мы преодолели на автомашине вместе с пресс-атташе посольства Валерием Литвиновым. Он стал нашим шефом по всем вопросам, которые непрерывно образовывались и вырастали сами собой в незнакомой для нас стране.

Рис.1. В посольстве СССР. Слева направо: Федор Склокин, Марат Жыланбаев, пресс-атташе посольства Валерий Литвинов.

Загрузившись, отправились в путь в южном направлении и буквально на глазах субтропическая растительность Средиземноморья сменилась буйными зелеными лесами Атласских гор и затем гористым безлесным ландшафтом пустыни. Гардая — ворота в сердце Сахары — встретила нас безоблачным небом и испепеляющим солнцем. Всемирно известная и прекрасная Гардая — одна из африканских жемчужин туризма сохранила себя сквозь века, дав всему человечеству пример мудрости и самосовершенствования в борьбе за выживание в оазисе, окруженным на сотни километров со всех сторон пустыней. Бросилась в глаза своеобразная архитектура построек старинных жилых районов: невысокие дома-коробки с плоской крышей, очень узкие улочки, всего в 1—2 метра, извивающиеся змейками, ниспадая с холмов, на которых расположен город. На этих улочках всегда есть спасительная тень. Целыми днями на площадях около лавок чинно сидят старики-мужчины, неторопливо обсуждая между собой все и вся. Они то и дело совершают приятный обряд: многозначительно и церемонно здороваются и прощаются со всеми прохожими, как со своими друзьями. Вот и все их занятия на первый взгляд. А где же женщины? Они деловито и торопливо мелькают по улочкам, до пят укрытые в белые или голубые национальные одеяния так, что видны лишь одни глаза. Но Гардая развивается в ногу со временем. Торговля и туризм — основные направления бизнеса. Для центральной части города характерны черты современного мегаполиса: довольно просторные улицы, многоэтажные в 3—5 этажей офисы и торговые центры, а уличные дороги плотно заполнены разнокалиберным автотранспортом под сенью многочисленных пальм.

«Вы нам привезли хорошую погоду, ведь всю неделю до вас здесь шли дожди» — такими словами нас встретил руководитель местной администрации Гардаи. Вот так. А у нас с собой нет ни курток, ни даже зонтика от дождя. В Сахару с зонтиком?

Рис.2. На старте пробега в Гардае. Представители администрации города с Маратом Жыланбаевым (третий слева).

О предстоящем пробеге Жыланбаева в Алжире стало известно всем после нашего телеинтервью в резиденции председателя алжирского Национального олимпийского комитета Сид-али-Либиба. Он пожелал нам удачного старта и пригласил на встречу после финиша через месяц.

Стартовал Марат в 8 часов 25 февраля прямо от мэрии города. Позади два месяца сомнений и подготовки к этому рекордному забегу. Впрочем, его подготовка к Сахаре началась еще годом раньше. В апреле 1992 года Марат установил свой третий рекорд, официально занесенный в Книгу рекордов Гиннесса. Он пересек в одиночку пустыню Каракумы. А в октябре этого же года в семидневном международном супермарафоне в США по пустыне Невада «Дорога на золотой Запад» Марат занял второе место среди многих известных профессиональных бегунов мира.

Из Гардаи Марат побежал на юг в центр пустыни сначала вдоль асфальтового шоссе, по которому в обоих направлениях шел оживленный поток автотранспорта. Чуть впереди бегуна — наша автомашина, за рулем которой шофер Абид в национальной одежде туарегов: длинной, до пят, голубого цвета рубахе с большим тюрбаном на голове.

Мы были приятно удивлены тем, что почти каждая встречная автомашина приветственно сигналила. Многие останавливались, предлагали воду, шоколад, подбадривали отважного бегуна. В 30 километрах от старта нас догнали две автомашины, там были наши соотечественники из России. Работают учителями в школе в соседнем городе Лагдате. Они, как и все местные жители, узнали о предстоящем пробеге Жыланбаева из вчерашних телевизионных новостей и решили не упустить возможность увидеть воочию и сфотографироваться с героем-соотечественником из бывшего СССР.

Начало у Марата в спортивном плане было неплохое.

Второй день — по плану, как и в первый день, опять два марафона. Марат был полон решимости побить свой же собственный рекорд, установленный у себя в Казахстане два года назад: за 15 дней — 30 марафонов. Но то дома, там после каждого марафона можно было принять теплую ванну, сделать массаж.

Рис.3. Типичная походная стоянка на ночлег. Автор в ожидании прибытия Марата — идет подготовка к ужину.

В Сахаре не до комфорта — условия полевые. Обычно устанавливали палатки вблизи финишной черты, откуда назавтра сверхмарафонцу предстояло стартовать вновь. Наша палатка имела форму полусферы, опорами служили наполняемые воздухом с помощью автомобильного насоса резиновые трубы. Такая конструкция палатки приспособлена к условиям пустыни: при сильном ветре она слегка деформируется и прижимается к земле. Погода — не подарок: днем — пекло за плюс 30, ночью — холодрыга, около нуля градусов, а то и ниже. Приходилось даже набрасывать пару одеял на пуховые арктические спальники, которые мы взяли у бывалых полярников в московском клубе «Приключение».

Сразу же сложился распорядок дня. Подъем с восходом солнца около семи часов утра. Завтрак в половине восьмого. И практически сразу Марат выбегал на свою дистанцию. Так он приучил свой организм бежать с полным желудком. Я и Абид без спешки собирали, упаковывали и грузили весь наш туристский скарб на машину. В 9.30 — 10 часов мы обычно догоняли Марата, он подкреплялся. Расстояние, которое покрывал Марат, мы измеряли по спидометру машины, сверяя с географической картой.

После первого пункта «подкормки» мы договаривались о второй остановке, обычно через 10 — 15 километров. После второй «подкормки» мы на автомашине уезжали на обеденную стоянку, где я сразу же приступал к приготовлению пищи. Обед в 12.30 — 13 часов, затем час-полтора отдых (если в полдень было особенно жарко, то этот перерыв затягивался еще на час). Потом повторялась схема нашего движения, как и утром. Обычно в 18 часов мы вставали лагерем.

В 7.30 — 8 часов вечера, когда уже темнело, в нашем лагере появлялся Марат. И ужинали мы практически в темноте, либо при свете карманных фонарей. Свечки годились лишь для освещения внутри палатки, ибо снаружи всегда гулял ветер, который мгновенно задувал наши свечи, несмотря на все хитроумные попытки укрыть их. Часто ветер задувал даже пламя нашей газовой плиты, но я все же наловчился сооружать из канистр с водой и спальных ковриков защитный экран. Привычный для наших туристов костер разжигать было не из чего. Марат часто вспоминал, что в Каракумах всегда можно было найти сушняк, из которых сложить костер не было проблем.

Уже на второй день Марат вечером после бега пожаловался на боль в правом колене и стопе. И вот расплата за слишком «резвое» начало — воспаление суставов. Это все из-за его максимализма и излишней самонадеянности. Я как тренер советовал ему медленно и постепенно вкатываться в супермарафон. Но, увы, Марат был сильно возбужден от большого к нему внимания. Первые два дня его подробно «онлайн» снимала на камеру сопровождающая нас видеогруппа из «Узбек-фильма». Вот и Марат решил сразу выдать все «на гора» — за день делать по два марафона в хорошем темпе. Все мои слова о «мягком вкатывании» игнорировались. Результат не замедлил проявиться — боли в ногах. А вот киношники были очень рады всему, что происходило — на их глазах развертывалась интрига. Марат после второго дня супермарафона выглядел абсолютно опустошенным — какие чудные для киношников крупные планы героя! Я жестко поговорил со своим подопечным. На следующий день Марат снизил беговую темповую нагрузку, тем более, что для киношников это ни имело никакого значения. А я переживал — ведь как-никак нам еще предстоял путь в 1400 км.! На третий день киношники уехали вперед, в Эль-Голею.

К концу третьего дня разразилась настоящая песчаная буря. Марат еще находился на дистанции. Мы вместе с Абидом уже поставили палатки и готовили ужин. Солнце еще не село, когда вдруг моментально стемнело и небо мгновенно закрыли свинцовые тучи. Поднялся сильнейший ветер, понесший на наш лагерь тучи песка и пыли. Газовую плиту задуло, палатку сорвало с места. Хорошо, что в ней был груз — наши вещи, а то бы ее унесло в пустыню. Песчаная буря накрыла нас с головой и устрашала грохотом и завыванием. Вездесущий песок словно повис в воздухе и стал плотно набиваться в любую малейшую щель.

Марат потом рассказывал, что буря заставила его вообще прекратить бег и лечь на землю, так как встречно-боковой ветер практически сводил на нет все усилия по продвижению вперед. Так продолжалось, к счастью, чуть более часа. Затем ветер ослабел, и Марат продолжил бег, но прибыл в наш лагерь уже глубокой ночью. Молодец, он все-таки по плану закончил свой третий беговой день.

В тот вечер мы впервые ужинали в палатке, но все равно песчаная буря давала о себе знать во всем — даже на дне стакана с чаем и на дне миски с едой было полно песка. Пришлось осторожничать, пожалеть свои зубы и отказаться от привычного процесса жевания. В волосах, в глазах, в ушах и носу, а также во всех предметах внутри палатки — всюду мельчайший песок.

Теперь-то мы с завистью смотрели на нашего водителя-туарега. На голове у него был тюрбан, скрученный из нескольких метров ткани. Перед бурей Абид изменил форму тюрбана, и вся верхняя его часть тела оказалась укутанной тканью. Дышал он также через эту ткань. А мы не были готовы к такому повороту событий в Сахаре и во время песчаной бури вдыхали, к нашему несчастью, этот пылевидный песок. Хорошо, что весьма недолго!

Рис.4. Песчаные дюны Сахары.

На четвертый день достигли города-оазиса Эль-Голеи, расположенного в низине, как бы в котловане. Сверкали на солнце изумрудом десятки тысяч пальм, мерно текла обычная городская жизнь. Сильный ветер, вольно гулявший по окружающей пустыни, лишь слегка колыхал макушки пальм, а под ними вообще было тихо. У ворот города нас встречали местные власти. Длинных речей не было, и, получив напутствия, Марат вбежал в город. В центре города состоялась запланированная остановка — нас ждал сюрприз: предстояло побывать в доме местного жителя по фамилии… Ковальчук. Сюрприз подготовили ребята из киногруппы. Они приехали в Алжир для съемок исторического фильма «Согдиана» по заказу киностудии «Узбек-фильм». Но сроки нашего пробега (февраль — март) в Алжире совпали по календарю с мусульманским праздником — Рамаданом. А основное условие Рамадана — верующие не должны брать в рот ни еду, ни питье от восхода до захода солнца. Слава Аллаху, что верующим путешественникам разрешалось нарушать это правило. А то бы наш водитель с голоду куда-нибудь не туда заехал. Так вот, наши командированные киношники оказались не у дел, так как алжирцы на время Рамадана отказались проводить какие-либо съемки. Тогда режиссер и оператор из съемочной группы на свой страх и риск переключились на пробег по Сахаре с целью сделать фильм о рекордном супермарафоне. Кстати, план их удался — снятая о пробеге Марата лента впоследствии была удостоена приза на кинофестивале документальных фильмов в Каннах, а потом и удачно продана, что позволило им с лихвой компенсировать затраты на съемки в пустыне.

Рис.5. Перед очередными киносъемками на трассе пробега.

Но вернемся к «сюрпризу». Откуда в центре Сахары люди с чисто украинской фамилией Ковальчук? Нас встретила типичная для этих мест арабская семья. Что-либо в чертах лица или в одежде, напоминающее славянское происхождение, мы ни у одного из ее членов не нашли. Да и говорили все они по-арабски и по-французски, а русского никто из многочисленной семьи Ковальчуков не знал. Но все же! Перед нами стояли прямые потомки переселенца из России. Вот история их семьи. После революции бывший царский военный инженер в 1923 году бежал вместе с отступающей белой армией в Иран, а оттуда в Сирию, потом в Северную Африку, где он — кадровый офицер, выпускник кадетского училища — стал служить во французском иностранном легионе. В отличие от других воинов-профессионалов он не разрушал, не убивал, а строил — дороги, мосты. Однако ему выпало испытать еще одну революцию, но уже в Алжире в 1962 году. Ковальчук остался в Эль-Голее, ведь он был женат еще в 1936 году на арабской девушке, нажил девятерых детей. Он стал при новой власти одним из самых уважаемых людей в Эль-Голее. Так как под его руководством было построено стратегически важное для Алжира шоссе «Север — Юг», которое связала оазисы Сахары нитями цивилизации. В конце встречи старший сын сказал, что у него есть мечта побывать в Полтаве — на родине отца. Провожать нас вышла вся семья Ковальчуков — от мала до велика. Нам было пора в путь. К тому же необходимо было пополнить свои запасы еды и воды на местном базаре на предстоящие 400 километров пути по безлюдной пустыне до очередного оазиса Ин-Салах.

В этот день у Марата боли в ноге усилились. В ход пошел полный набор разогревающих мазей. Пришлось еще сбавить темповую нагрузку. Хорошо, что киношники уехали от нас в Алжир и не видели страданий Марата, которые так и остались «за кадром».

На пятый день Марат пробежал мало — всего 50 км, но боль в ноге не проходила. Решили в последующие дни чередовать бег и ходьбу и всячески беречь больную ногу. Стягивающая повязка натерла кожу, а разогревающие мази вызвали сыпь и зуд, который не давал полноценно спать ночью. Тут в ход пошли и одеколон, и йод, но сыпь не проходила. Тогда-то мы и сообразили, что на самом деле сыпь была вызвана аллергией, проявление которой со временем стало уменьшаться, но так и не исчезло до конца. Уже дома врачи однозначно определили, что причина аллергии — финики, да, обычные финики, которые в Алжире мы регулярно покупали на местных рынках. Ведь основной вид деревьев в оазисах — это финиковые пальмы. Но у меня проявления симптомов аллергии не было, может быть, потому, что я ел фиников гораздо меньше, чем Марат.

Рис.6. В центральной части Сахары. Экипировка Марата: хлопчатобумажный спортивный костюм, напоясная сумка с водой. Кепку и перчатки он одевал не всегда, хотя и брал их всегда с собой.

На протяжении шести дней от Эль-Голеи до Ин-Салаха пустыня была на редкость однообразна: ни единого холмика высотой хотя бы в метр. Днем жара стояла за 30 градусов. Выбрать место для обеденной стоянки было проблемой. Вокруг, куда хватает глаз, не найти укрытия от солнца и ветра — сплошь плоская равнина. Единственное, что давало тень— наш внедорожник. Обедали мы лежа прямо между колес автомашины, где была спасительная тень и дул слабенький, но прохладный ветерок, да и песок не такой раскаленный, как на открытом месте.

Марат мне рассказывал, что при беге в полдень подметки кроссовок нагревались так, что казалось, вот-вот расплавятся и отвалятся. Да, основная забота в этой части Сахары — укрыться от солнца. И Марат был готов к этому — бежал в белом, не облегающем, специально сшитом для него еще в Экибастузе спортивном хлопчатобумажном костюме, капюшон которого с козырьком закрывал лицо, а на руках — матерчатые перчатки.

В автомашине холодильника не было, поэтому, чтобы сохранить овощи, фрукты днем, в жару, мы их заворачивали во влажную бумагу, прятали в сумки, где хоть как-то сохранялась запасенная за ночь прохлада. Нетрудно было представить, что тут творится в летние месяцы, когда и ночью пустыня пылает жаром, запасенным днем. Поэтому не случайно, что эта часть пустыни столь безжизненна. Другое дело наши Каракумы — это, по словам Марата, заповедники живой природы: много змей, ящериц, мышей, рощи саксаула, есть колодцы с водой, а в этой части Сахары — песок да камень и никакой растительности. А вот маленькие наглые мошки — вездесущи. Непонятно, откуда только они берутся?

В этих местах нас стали преследовать своеобразные миражи. Горизонт колебался, возникали видения: нас как бы со всех сторон окружала обширная гладь воды, озера. Проходящие вдали от нас автомашины то внезапно растворялись в дрожащем мареве, то, казалось, бесшумно летели над дорогой как птицы.

Ин-Салах — город, затерянный на сотни километров вокруг в плоской, как блюдце, части пустыни — кругом пески да камни. И вдруг среди них зеленые островки жизни. Виною тому была ископаемая вода, которая здесь совсем неглубоко залегает под поверхностью почвы. Въехали в пригород и остановились у траншеи, где местные рабочие укладывали на дно пластиковые трубы. Было видно, что воду тянут к отвоеванному у пустыни новому очагу жизни. Все это внешне смахивало на наши дачные участки: огороженные, небольшие по площади делянки с фанерными домиками. На грядках все те же лук, чеснок, морковь, томаты, салат. На этом сходство и заканчивалось — вокруг грядок растут финиковые пальмы, а вот дальше вплоть до горизонта пески да камни.

Марат вбежал в городские ворота. Совсем рядом была школа. Множество детей высыпало на переменку. Марат взял у меня пригоршню спортивных значков, хотел торжественно по одному раздать школьникам. Я приготовился снимать эту сцену на фото и видео. Но не тут-то было! Образовалась толпа, которая стала буквально разрывать на части нашего супермарафонца. Он упал, толпа — на него. Тогда Марат швырнул пригоршню значков подальше от себя и таким образом спасся. Какая уж тут фотосъемка.

Как обычно мы отправились на базар пополнить свои запасы свежих овощей и фруктов. Но выбор был беден. Видимо, большим трудом достаются здесь дары растительного мира природы и в своем большинстве они не предназначаются для широкой продажи. К счастью, неожиданно нам удалось купить целую сумку свежего хлеба, значит — будем и хлебом гарантировано сыты, ведь нам предстояло запастись продуктами на следующий безлюдный этап в 700 километров — расстояние, отделявшее Ин-Салах от Таманрассета.

Еще этот город запомнился мне своим этническим разнообразием — от чернокожих негров до смуглых арабов и бледнолицых европейцев. Видимо, щедрое плодородие оазиса притягивало и удерживало всех этих людей, несмотря на суровые условия жизни в самом центре Сахары.

Наша автомашина повсеместно привлекала к себе внимание из-за прикрепленных на крыше трех флагов: Казахстана, Алжира и России. Но у меня всегда возникала забота и обязанность охранять наше небольшое имущество. Виною этому были местные любопытные подростки, которые так и норовили что-нибудь стащить, а когда это не удавалось, то начинали настойчиво клянчить все, чего касался их взгляд. Потом я всегда помнил, как в первый же день нашего пребывания в Алжире ловко, в один миг, алжирцы стащили у Марата рюкзачок со спортивной формой, японским фотоаппаратом и паспортом, когда он тренировался на городском стадионе…

Вода, взятая в Ин-Салахе, оказалась солоноватой. Сухое молоко в ней сворачивалось, чай не заваривался. Хорошо, что мы еще в Гардае закупили в достаточном количестве питьевую воду в бутылках. Теперь только ее и пили. После Ин-Салаха опять нас ожидал 200-километровый отрезок безжизненного плато. Досаждали все те же мошки. Они беспрерывно лезли в глаза, рот, нос. Ведь мы для них были единственным источником влаги на этой «горячей сковородке».

Но вот мы стали приближаться к горам Ахаггара. И природа преобразилась. В ущельях появились корявые деревца. На камнях грелись ящерицы агамы. Одну из агам на привале мы почти что приручили. Марат ловил для нее мошек и складывал их возле рептилии. Агама их съедала и в знак благодарности позволяла себя фотографировать с расстояния до полуметра.

Вблизи городка Арак, где плоская пустыня сменяется горным массивом, находится поразительное по своей красоте место — самые высокие в мире песчаные барханы высотой около 700 метров. Дорога вошла в долину, которую с двух сторон окаймляли два горных хребта: один — абсолютно желтый, другой — темно-коричневый. Первый служил как бы границей, за которой тянулась необозримая даль плоской песчаной Сахары, а за вторым же тянулась горная гряда — предгорье Ахаггара.

«Приграничный» хребет был полностью засыпан: он принял на на свою грудь пески Сахары и остановил их, превратившись в сказочную цепь барханов, на склонах которых широкими мазками застыла волнистая рябь песка. Эти песчаные волны сгладили очертания склонов и смотрелись гигантским покрывалом из золотой парчи с муаровыми пятнами, разбежавшимися вокруг по воле ветра. Обычно в лучах заходящего солнца начиналась волшебная игра света и тени, непрерывно меняющая вид поверхности барханов. Песок, который мы люто ненавидели во время всего нашего пути, здесь создавал природные причудливые картины.

…Вот уже половина пути позади. Наконец у Марата перестала болеть нога, но аллергия не проходила, и каждую ночь он снова и снова расчесывал тело до крови. Во второй половине маршрута супермарафонец ежедневно пробегал около 80 километров. В гористой части Сахары большой жары не чувствовалось — всегда в тени обломков скал мы находили спасительный прохладный ветерок.

Рис.7. В предгорьях Ахаггара. Автор под спасительной тенью дерева остановился для готовки обеда.

После городка Арак Сахара совсем преобразилась. Появились поселки туарегов, в ущельях и по берегам и руслам высохших рек росли кустарники, попадалась различная растительная зелень, среди которой была знакомая Марату по Каракумам верблюжья колючка. Часто встречались бродячие верблюды. Как нам объяснил Абид, они здесь все домашние, хотя и вольно бродят по просторам вдали от дома. Именно такого одинокого верблюда мы случайно встретили среди зеленых кустарников. Мы стали подходить к нему, чтобы сделать фотографии, но он отбегал от нас. Тогда мы достали куски хлеба и подбросили его к ногам верблюда. Он съел хлеб и перестал бояться, позволив нам сделать удачные снимки с близкого расстояния.

Рис.8. Утро в Сахаре. Марат уже в пути, а пастух-туарег на водопое готовит стадо овец к дневному переходу на пастбище.

Вообще-то за предыдущие дни нашего пути по пустыне мы здорово соскучились по кому-либо из живой природы. Поэтому, когда вдруг Марат увидел двух газелей, он тут же подскочил к нашей автомашине, взял фотоаппарат и бросился в гору наперерез животным. Но они его заметили и с завидной легкостью стали убегать прочь. Марата это раззадорило, и он во всю прыть побежал к ним, чтобы запечатлеть первых встретившихся здесь диких животных. Но газели все же бегали значительно быстрее нашего рекордсмена. Марат явно огорчился этим, но Абид его успокоил — мы их, мол, встретим еще не раз. И действительно, мы их часто встречали потом, но только издали, поэтому сделать фотографии на память не получилось. Зато на странице моего дневника Марат их зарисовал — на память.

И вот на пятнадцатый день пути мы прибыли в Таманрассет. По нашим планам мы должны были теперь отправиться на юг — 420 километров до границы с Нигером. Как просто было в Москве, взяв атлас, спланировать этот маршрут! В Нигер шла пунктирная линия — грунтовая дорога.

В Таманрассете мы узнали, что южные районы Алжира и северные районы Мали и Нигера населены туарегами. Часть из них решила объединиться в новое государство и повела политическую и вооруженную борьбу за воссоединение. На практике получилась война местного значения, где главную роль стали играть бандитские группы, которые под политическими лозунгами занимались обычным грабежом. Особо лакомая добыча для них — туристы из Европы, которые планировали маршрут, сидя над картой дома, без учета реальной обстановки. Официальные же власти этих соседних стран сознательно умалчивали в прессе о сложившейся криминальной ситуации.

Однако наши партнеры из туристического агентства «ОНАТ» заявили, что не могут гарантировать нам безопасность на пути к нигерийской границе. Начались длительные переговоры между местной администрацией и столичным начальством Алжира. Один день пробега был потерян. Даже после сильного давления со стороны посольства СССР нам все-таки не разрешили стартовать дальше на юг, хотя и был желанный вариант — чтобы нас сопровождала военная машина с автоматчиками на борту. Это предложение возникло у министра обороны Алжира, но в последний момент министр передумал, так как боялся, что подобный военизированный рейс к границе, где не утихают территориальные споры, мог бы приобрести нежелательную политическую окраску и вызвать в соседних странах мнение, что Алжир у южной границы преднамеренно демонстрирует свое присутствие. В то время ни полицейских кордонов, ни поселков на всем пути из Таманрассета вплоть до пограничного города Ин-Геззам не было. Пришлось нам принять предложение высокого руководства страны — сделать 300-километровый круг по горам Ахаггара в гарантировано спокойной обстановке, которая надежно контролируется местными полицейскими органами и не нуждается в охране со стороны военных. Так-то оно лучше и мы об этом никак не пожалели — нас ждал прекрасный природный алжирский заповедник южной Сахары.

Горы Ахаггара преобразили климат Сахары в лучшую сторону и создали свой более мягкий и благоприятный климат, который способствовал расцвету живой природы. И действительно, на маршруте пробега нередко встречались оазисы и даже сады из апельсиновых и абрикосовых деревьев, оливковые рощи. Одним словом, нам предстояло посетить крайне живописное туристское кольцо, типа нашего российского «золотого», с уникальными для Сахары природными достопримечательностями.

День отдыха в Таманрассете пошел на пользу Марату. Под конец пути все раны затянулись — Марат снова был в отличной спортивной форме. Так всегда бывает у победителей.

Расскажу о том, как сложился «упертый» характер нашего супермарафонца. Приведу некоторые факты из его биографии. Марат рано лишился родителей и с семи лет воспитывался в детдоме Карагандинской области. Был он небольшого роста, болезненным, малообщительным. Уроки по физкультуре не любил, так как учитель причислял его к «слабакам» особенно в соревнованиях по бегу. Вот это как раз и задело его, как говорится, за «живое». Стал много бегать и увлекся, стал заниматься спортивным ориентированием. Но была еще одна черта характера у Марата — это страсть к путешествиям. Он многократно сбегал из детдома, садился на товарные поезда и на остановках бродил по ближайшим крупным городам. Насытившись по горло рискованной вокзально-вагонной жизнью, иногда возвращался сам обратно в детдом, иногда его привозил наряд милиции. Повзрослев, стал учиться в физкультурном техникуме, увлекся бегом на длинные дистанции. Затем он служил в рядах Советской Армии в Таджикистане, где стал регулярно выигрывать кроссы на 5 и 10 км, что очень даже поощрялось местным командованием. Начал свою трудовую деятельность в Экибастузе, много тренировался в местном клубе любителей бега и стал регулярно бегать марафоны. У Марата не было тренера, поэтому он, много читая о бегунах мирового уровня, сам разработал методику тренировок, сделав упор на развития только выносливости, готовя себя к сверхдальним марафонам. В 1990-1991 годах поставил себе задачу быть рекордсменом не по времени на марафоне, а по количеству марафонов в течение года или иного отрезка времени и это ему удалось. Он установил несколько рекордов, занесенных в Книгу Гиннесса. Вот один из них: в марте 1991 года он пробежал за 23 дня подряд 23 марафона.

Автору этих строк довелось познакомиться с Маратом в начале осени 1991 года во время первого марафонского забега на Эльбрус. Он был организован московским «Клубом Приключений» на призы газеты «Советский спорт», где я был главным судьей. Тогда в этих соревнованиях он занял второе место среди советских участников. Видя такого одаренного спортсмена, я по согласованию с «Клубом Приключений» взялся помочь казахскому спортсмену выйти на международную арену. К тому времени у меня был свой собственный опыт участия в различных международных супермарафонах. И я как тренер взял шефство над Маратом. Вот так и родилась совместная идея рекордного пересечения Сахары бегом.

Но вернемся в Сахару, где все ждали от Марата успешного завершения супермарафона по рекордному графику для Книги Гиннесса.

Стартовал первый день заключительного этапа пробега по Ахаггару. Чтобы войти в свой же запланированный рекордный график Марат решил опять бежать в день по два марафона — один до обеда, другой после него. Все шло по графику, но вот вечером мне пришлось изрядно поволноваться. Марат должен был прибежать в лагерь к палаткам в 7.30. Я поставил палатку. Водитель Абид сказал, что рядом в ста метрах его родная деревня и он хочет туда пойти и навести своих близких и там заночевать. Я стал в одиночестве готовить ужин. Прошло полчаса, но Марат не появился. Стало совсем темно из-за отсутствия луны. Тут до меня дошло, что в такой темноте ему не найти нашей палатки. Я взял карманный фонарик, на дороге соорудил более высокий каменный гурий с нашим флагом и отправился навстречу Марату. Дорога была безлюдной, шла по сыпучему песку, поэтому постоянно разветвлялась, петляла: каждый водитель, видимо, старался найти путь, где грунт потверже. В результате таких маневров в одном направлении шло много петляющих наезженных дорог. Пришлось мне вернуться в лагерь, чтобы найти в деревне Абида и поехать на поиски Марата на «Тойоте». В поселке я вошел в ближайшую большую, покрытую соломой, хижину. В первой просторной, с земляным полом комнате никого не было. Но в дальней комнате виднелся неяркий свет от керосиновой лампы. Я подошел, там сидели одни женщины. На полу — соломенные циновки и тканевые коврики, стояла разная кухонная утварь из меди, все пили чай по-туарегски из рюмочек. Из мебели — ничего. Женщины в испуге рассыпались по углам, увидев на пороге ночного незнакомца европейского вида. Я заговорил на доходчивой смеси английского и французского, мне ответила старшая из женщин. При упоминании имени водителя Абид, напряженность обстановки исчезла, все дружелюбно рассмеялись. Тут уж нетрудно было им догадаться, что мне нужно. Из угла вынырнул мальчишка-подросток, который и сопроводил меня в одну из хижин, где был Абид. Сели с ним в машину и, включив все фары, поехали искать Марата. Уже через десять минут мы нашли его на боковом луче дороги в трех километрах от лагеря. Но Марат был на удивление спокоен: «Подумаешь, полночи прошагать. Все равно бы я вас нашел». Опыт пересечения Каракумов в одиночку явно пошел ему на пользу. Марат рассказал, что он потерял около часа, когда при подходе к поселку Тахифет увидел, что дорога забаррикадирована пустыми бочками. Он решил, что это тупик, и побежал по обходной дороге, но она скоро кончилась. Он вернулся к бочкам, а за ними в 20 метрах на взгорье стоял военный пункт для проверки документов. Обычно, завидев транспорт, солдаты выходили навстречу, проверяли документы, а потом только разбирали баррикаду и пропускали машину дальше. Так они поступили и с нашей машиной, взяв с нас в качестве мзды пачку сигарет у шофера. Марата, когда он наконец-то к ним обратился, солдаты пропустили сразу же, так как мы их предупредили о нем загодя. Продолжая путь потом Марат опять заплутался. Увидев перед поселком развилку дорог, он выбрал из них боковую и побежал по ней. Вот там мы его и нашли. Для меня это был хороший урок — впредь мне надо гораздо чаще ставить метки маршрута и особенно в окрестностях поселков.

На следующий день маршрут супермарафона шел на перевал Ассекрем, расположенный на высоте 2500 метров. Здесь мы сделали остановку, так как Ассекрем — самая известная достопримечательность Ахаггара. С перевала открывается великолепный вид на десятки километров вокруг на всю горную страну Ахаггара, представляющую собой многочисленные пики, скалы и вершины причудливых форм, которые создали природные силы, разрушившие за миллион лет кратер гигантского доисторического вулкана.

Рис.9. По горным тропам Ахаггара.

Рядом — еще одна достопримечательность. В 200 метрах по тропе вверх от перевала расположен скит ахаггарского отшельника, существующий уже более ста лет. Он известен в мире как монастырь Фуко. Мы побывали в гостях у проживающего там в абсолютном одиночестве монаха-католика из Франции, его сила веры и духа произвела на нас неизгладимое впечатление.

Пробег завершился в Таманрассете. Финиш снимало национальное алжирское телевидение, показав на следующий день сюжет о пробеге Марата в разделе важнейших новостей дня. Марат стал известной и популярной фигурой и в городе, и в стране. Губернатор города в честь рекордсмена организовал прием в красивом, богато обставленным, зале заседаний старейшин региона, который был устлан коврами и украшен коваными изделиями из меди. Известно, что туареги — искусные кузнецы. На стенах висели, как музейные исторические экспонаты, богато инкрустированные боевые клинки, разукрашенные боевые щиты и ручные доспехи. Затем был устроен специально для нас концерт фольклорного ансамбля, познакомивший с самобытным песенным и танцевальным искусством туарегов. Особенно запомнился виртуозный по технике владения оружием мужской танец с саблями и щитами, изображающий бой средневековых времен.

В те дни в самом разгаре был мусульманский религиозный праздник — рамадан. Для нас, европейцев, непривычно, что люди днем совершают пост, а ночью все запреты сняты и открыты все рестораны, кафе, магазинчики, клубы. Весь народ дефилирует по многочисленным уличным лавкам со снедью, утоляя свой аппетит после дневного воздержания, и, замечу, без всякого алкоголя! Мы тоже приняли участие в этом празднике, прогуливаясь по ярко освещенному ночному городу. Марата, звезду местного телеэкрана все дружно приветствовали, брали у него автограф.

Рис.10. На финише пробега. Прощальный снимок с Абидом — водителем нашей «Тойоты».

На следующий день вылетели в столицу. В посольстве СССР для дипкорпуса был организован прием и пресс-конференция. Большой интерес вызвал только что отснятый по горячим следам видеофильм киногруппы из Узбекистана, которая нас сопровождала на старте и на финише пробега. Затем было много вопросов, запомнился один от корреспондента агентства Рейтер Джон Баггли: «Каким же будет следующий пробег, когда величайшая пустыня на земле — Сахара, уже покорена?» Марат, не смутившись, заявил, что через год он планирует супермарафон по Австралии, цель которого пересечь с востока на запад знаменитую пустыню «зеленого» континента Большую Викторию.

28 марта состоялся официальный прием в Национальном олимпийском комитете АНДР. Марата наградили памятной медалью и вымпелом. На следующий день в центральном офисе турфирмы «ОНАТ» был выдан документ, удостоверяющий факт, что Марат Жыланбаев действительно за 24 дня пробежал 1700 км по Сахаре.

Так и завершился этот рекордный в истории мирового спорта суперпробег по Сахаре.

Алжир — Таманрассет

Федор Склокин, Заслуженный тренер СССР

₽