Алжирские дневники. На машине по Сахаре. День шестой

Сетиф – Аннаба

Мы подъехали к Сетифу уже после полуночи. Страшно усталые после 13 часов езды по пескам и горам на больших нервах, мы готовы были ночевать в первой попавшейся гостинице. И вот мы увидали одиноко стоящий двухэтажной дом с какой-то вывеской, неразличимой в темноте.

Дрожа от холода, мы постучали. Нам открыл высокий араб (точнее бербер) в европейском костюме, но почему-то босой, но мне было уже все равно. Как в тумане, мы поднялись по лестнице,  покрытой красным ковром, что-по заплатили портье, еле дошли до своего номера, рухнули на кровать и заснули мертвым сном.

Проснулась я от того, что на меня кто-то смотрит. Еще не понимая, где нахожусь, я увидела наклонившегося ко мне вчерашнего бербера:  «Асмэ, рох!» (на арабском — Эй, ты, убирайся!) только и могла закричать я. А Миша крепко спал на кровати у противоположной стены. «Миша, ко мне араб пристает! Скажи ему, чтоб убирался!» — мои вопли, наконец-то, разбудили Мишу. Он протер глаза и сообщил: «Это гарсон принес тебе кофе в постель». На подносе, который бербер-гарсон, пытался поставить мне на постель, действительно стоял кофе с булочкой. «Пусть убирается со своей булочкой! Только кофе пусть не трогает!» Бербер-гарсон испуганно вытаращил глаза и попятился к двери. После кофе я проснулась и рассмотрела комнату. Это был этюд в багровых тонах. Везде были красные ковры и покрывала. Везет же нам на красный цвет, подумала я, вспомнив ночь в Красном уголке перед Уарглой.

Но тут я заметила, что в центре комнаты стоит душевая кабина, причем, абсолютно прозрачная со стеклянными стенками. Кофе подействовал окончательно.

— Ты куда меня привел? Это же публичный дом!

— Но, ты же сама захотела здесь остановиться!

На выходе мы прочитали, что солдатам и школьникам здесь предоставляются скидки.

С той поры Миша везде хвастается, что провел ночь в публичном доме. И скромно добавляет: «Со своим самоваром…»

По плану мы должны успеть сегодня вернуться в Аннабу, а нам еще ехать на 3-х цилиндрах 280 км, поэтому на осмотр города времени не остается. Быстро собираем вещи и смотрим город из окна машины. В справочнике мы прочитали, что Сетиф город нумидийского происхождения был известен римлянам как Sitifis. В 97 г. император Нерва поселил здесь своих ветеранов. После арабского нашествия город потерял былое значение. С 1838 г. — местонахождение французского гарнизона и центр крупного сельскохозяйственного региона.

Название города происходит от берберского слова «settif», которое переводится как «черная земля», что связано с высокой плодородностью почв в данном регионе.

Достопримечательностей мало, и все они в центре. Проезжаем здание местного театра со скульптурами на балконах второго этажа.

Театр Сетифа, остаток Французского Алжира. Снимок из окна машины.

На центральной улице мы припарковались и выделили один час на прогулку.

Вполне современный город с населением около 150 тыс. жителей и типичной для Алжира застройкой.

Центр города. На заднем плане видна «La grande Mosque»

Минарет «La grande Mosque»

Самая главная знаменитость в Сетифе – это фонтан Ain El Fouara, созданный в конце XVIII века и ставший в наши дни символом города. Фонтан представляет собой скульптуру обнаженной женщины, сидящей на скале, из трещин в камне течет вода.

С этим фонтаном связано много историй. Первоначально это был простой фонтан вокруг природного источника, а в 1896 году мэр города запросил у Национальной высшей школы изящных искусств в Париже (Les Beaux-Arts) статую для украшения фонтана. Французы с присущим им чувством юмора предоставили мусульманской стране для украшения статую обнажённой барышни, созданную в 1898 году французским скульптором Франсисом де Сен-Видалем.

С тех пор не прекращаются акты вандализма у этого фонтана. Исламисты взрывали обнаженную женщину, пытались испортить ее молотком и зубилом, но она настолько прижилась, что каждый раз правительство восстанавливает фонтан в первозданном виде.

Согласно поверью, тот, кто выпьет воду из фонтана, обязательно вернется в Сетиф. Воду из фонтана мы выпили и, действительно, через год вернулись сюда еще раз, чтобы осмотреть то, что не успели в этот раз, а главная цель нашего следующего визита была Джамила — древнеримский город, расположенный недалеко отсюда.

В этот раз на его осмотр времени не оставалось, и мы взяли курс на Константину, чтобы замкнуть Большое кольцо по Сахаре.

Константина

Константина — важный город в истории Средиземноморья. Ранее Цирта, столица Нумидии с 300 г. до н.э. до 46 г. до н.э. Затем он перешел  под римское господство. Своим нынешним названием он обязан императору Константину I с 313 года. Название города пишется на латыни как имя византийского императора Константина — «Constantine».

Константина называют «городом подвесных мостов», «городом старой скалы», «городом улемов», «городом орлов» и «городом малуфа», что представляет собой константиновский вариант арабо-андалузской музыки. Считается столицей востока страны.

Константина расположена на горном плато высотой около 640 м над уровнем моря. Плато перерезано глубоким ущельем с отвесными стенами, в котором протекает река Руммель. С этим связано поэтическое название населенного пункта — «Город семи мостов».

Par AchMdrd — Travail personnel.,

Самый потрясающий из семи мостов — это подвесной мост Сиди М’Сид  на высоте 175 метров длиной 164 м через реку Руммель. Мост был спроектирован французским инженером. До 1929 года мост Сиди М’Сид был самым высоким мостом в мире.

Название города пишется на латыни как имя византийского императора Константина — «Constantine»

Константина — очень привлекательный и уникальный город. Его можно отнести к разряду самых необычных и красивых городов мира. С нашей точки зрения по живописности и своеобразной суровой красоте город не имеет себе равных в Алжире, а если попробовать выразиться поэтично, то я бы сказала, что Константина — головокружительно красива. Во всяком случае у меня сильно кружилась голова, когда Миша заставил меня пройти по Сиди М’Сид. К несчастью, был ветер, и все 164 метра моста раскачивались над пропастью глубиной 175 м. Мне до сих пор страшно. Миша при этом сообщал, что османы с этого моста бросали неверных жен. Говорят, что теперь безработные бросаются с него сами. А во время Римской империи жители в случае войны просто сбрасывали подвесной мост в пропасть. И никакой враг не мог захватить город.

В подтверждение приведу слова классиков:

Александр Дюма писал: «Крик удивления, почти ужаса вырвался у нас из груди. На вершине горы, купающейся в розоватых лучах заходящего солнца, показался фантастический город, что-то похожее на летающий остров Гулливера».

Гюстав Флобер восклицал: «Единственная значительная вещь, которую я когда-либо видел, это Константина. Бездонная пропасть окружает город. Это что-то потрясающее, от чего кружится голова. (C’est une chose formidable qui donne le vertige.).

Ги де Мопассан, в своем рассказе «На солнце» (1890 г.) так описывает впечатление, которое на него произвел город: «И вот Константина, удивительный город Константина, охраняемая, как змеёй, свернувшейся у её ног, Рюмелем, фантастическим Рюмелем, рекой ада, текущей в глубине красного каньона, как бы обожженного вечным пламенем. Эта ревнивая, захватывающая река превращает город в остров».

Очень жаль, что в этот город почти не возят туристов (трудная горная дорога), но так как мы проработали в Алжире три года в непосредственной близости от Константины (всего 80 км), то в этом городе мы были многократно, и ему будет посвящен отдельный рассказ. 

Но проще было пройти по мосту Сиди М’Сид, чем проехать на автомобиле по самой Константине.

Мосты, переходящие в улицы извивались и пересекались в трехмерном пространстве. Трафик был жутким, а в Алжире, как пишут в газетах, 50 % водителей не знакомы с правилами движения, а 100% их не соблюдают. Отношения водители выясняют воплями и сиренами, высовываясь по пояс из кабины и потрясая руками с растопыренными пальцами. Эта картина была перед нами, когда в центре Константины наша «Симка» встала посередине перекрестка и перекрыла несколько улиц, идущих вверх, вниз направо, налево и еще куда-то. За рулем был Альберт Витальевич (АВ), но даже он не знал, что делать. И тут в открытое боковое окно просунулась большая рука в кожаной белой перчатке с раструбами. Рука принадлежала жандарму с большим животом и усами. Видя протянутую руку, АВ сунул свою в нагрудный карман, чтобы достать водительские права, смирившись, что их сейчас отберут, и по делу. А мы стали шарить в своих карманах в поисках последних динар. Но жандарм, вместо того, чтобы взять права, вдруг крепко пожал руку АВ. Затем он крикнул вопящим и сигналящим: «Calmer!» (фр. успокойтесь). И спросил на французском кто мы, откуда и куда. Узнав, что движение в центре города перекрыли университетские профессора, жандарм приказал орущим разойтись, а нам мощной рукой указал направление выезда из города: направо, налево, вниз, потом направо, затем верх, налево и прямо. Этот жандарм мне запомнился потому, что ни до, ни после я не встречала таких милиционеров, гаишников и прочих блюстителей порядка.

После Константины мы спустились в долину: зеленую и цветущую. Все-таки, чтобы лучше понять красоту зеленой травы и полевых цветов, надо побывать в пустыне.

«Симка» медленно ползла в Аннабу. В Кадат мы приехали ночью. Обняв детей и друзей, мы бережно достали остатки мотора, внесли в квартиру и положили на мраморный пол в гостиной. Пришла пора полностью разобрать и собрать машину заново. Впереди нас ждали новые приключения, а «Симка» зарекомендовала себя как старый добрый друг.

Все участники нашего лихого пробега по Сахаре сфотографировались на память.

С благополучным возвращением!

Усталые и счастливые, мы вернулись в Аннабу. Слева направо: Миша и Таня Назаровы, Альберт Витальевич и Нина Ивановна Галактионовы и наш второй экипаж.

Финальный кадр поездки по Сахаре. Ремонт двигателя в домашних условиях.

В Алжире все приходилось делать своими руками. Сняли движок, принесли его в комнату, промыли от песка, заменили неисправный цилиндр, и через неделю наша «Симка» была снова на ходу!

О наших следующих поездках по Алжиру готовится отдельная книга. Всем желающим вышлем в подарок. Присылайте заявки.

Окончание следует

Автор Татьяна Бойко-Назарова

Фото Михаил Назаров